— Не боюсь, — не отрываясь от работы, сказал Бенжи. — Но задача всё ещё кажется мне нерешаемой. Особенно по части местной охраны и старта.
— Но ведь никого нет?
— Нет, — согласился Бенжи. — Но и данных тоже никаких нет.
Уже с четверть часа он ползал на четвереньках под разобранной передней обшивкой и был занят прозвонкой и восстановлением кабелей. В гондоле было одновременно сумрачно, прохладно и душно.
Мэтт сидел между ним и Аей, нахохлившись, как маленькая замёрзшая зелёная птичка. Сам он боялся. С того самого момента, когда утром, ещё не открывая глаз, понял, что так уж устроено мироздание, что в особо важных вопросах его мнением особо никто интересоваться не собирается.
Андроид вылез из-под обшивки, выпрямился, проморгался, отряхнул руки и, видя, что Мэтт по-прежнему сидит, уставившись в одну точку, подошёл и пристроился рядом.
— У меня такое ощущение, как будто и я тоже мёртв, — тихо сказал Мэтт.
Бенжи согласно кивнул, взял его за руку и какое-то время колдовал над худеньким мальчишечьим запястьем — почти так же, как только что над оборванной кем-то проводкой.
— Гемодинамика в норме, — наконец заключил он. — Состав — ясное дело, натуральный, но прощупывается депрессия. Слушай, Мэтт, хватит расстраиваться, ты же не рояль. Всё будет хорошо.
И обнял мальчика за хрупкие плечики.
Когда снаружи послышался тихий стук, услышал его только Бенжи, и то скорее не ушами, а ногами — в виде пришедшей по корабельным переборкам дрожи.
— Ну, как вы тут? — шумно выдохнул вернувшийся марсианин и нагнулся, чтобы поставить на пол большую картонную коробку, доверху наполненную кучей каких-то мешков, коробок, пакетов и пакетиков.
И, пока он разгибался, прямо сквозь него проступил большой многорукий Пилот.
— Привет, — сказал пилот.
И улыбнулся.
78. 2336 год. Лукаш
Осень была жёлтой, сырой и тёплой.
Лукаш сидел на мокрой деревянной скамейке под большой старой липой и смотрел на то, как в паре метров от него две вороны деловито разделывают грязный пластиковый пакет.
Он засунул руку в карман, нащупал там кусок хлеба и поманил ворон другой, свободной рукой.
Малыш возник у скамейки так внезапно, что реализат даже вздрогнул.
Комбинезон у мальчика был испачкан, а из-под яркой полосатой шапочки выбивалась непослушная мокрая прядка. Ничуть не смущаясь, малыш наклонил головку и какое-то время пристально разглядывал Лукаша, после чего вскарабкался к нему на скамейку, уселся рядом и спросил:
— Ты дедушка?
— Нет, — хмыкнул Лукаш. — Я бабушка.
И протянул мальчику найденный в кармане хлеб:
— Не хочешь покормить птиц?
Нет, покачал головой мальчик.
— Но ты не похож на бабушку. У тебя голос другой, — сказал он.
— А я и бабушкиным голосом тоже умею. Бабушки бывают разные, — выдал Лукаш низким женским контральто и, разломав хлеб надвое, кинул его подскакавшим воронам.
— Но ты всё равно не похож на бабушку, — сказал мальчик.
С липы сорвался и, откружившись, лёг ему на коленки влажный жёлтый лист.
Мальчик улыбнулся, показывая маленькие острые зубки, и Лукаш в ответ многозначительно поднял бровь:
— О! Такой маленький, а уже такие большие зубы…
— У меня не большие зубы, я же не крокодил, — обиделся мальчик.
— А кто?
— Человек. У меня и фамилия есть.
— И имя есть?
— Есть.
— И как же тебя зовут?
— Карел Гавранек.[23]
— И что ты сегодня делал, Карел?
— Я сегодня вышел из дома и сюда пришёл, — сказал мальчик. — Бегал, падал, бегал, падал.
— А падал-то зачем?
— Ты смешной дедушка. Просто падал.
— Смешной, — согласился Лукаш. — И ты смешной.
— Ххаф, — сказал мальчик, и, вторя ему, высоко в липовой кроне шумно вздохнул ветер.
Липа качнулась, крупно задрожала тонкими обвисшими лапами — то ли танцуя, то ли смеясь. Целая туча мокрых листьев сорвалась с неё и, гонимая ветром, пронеслась куда-то мимо сидящих на скамейке старика и мальчика бесчисленной жёлтой стайкой.
На коленках у мальчика остался ещё один лист.
— А ты знаешь, Воронёнок, что есть такая примета: если, не касаясь земли, тебе вдруг в руки падает с дерева лист, ты можешь загадать желание? — усмехнулся Лукаш.
— Зачем? — удивился мальчик. — У меня и так всё получается. Иногда мне даже грустно от этого, но я же не буду хотеть, чтобы не получалось?
Он провёл ладошкой по лбу, убирая белокурую чёлку.
— Так уж и всё? — в свою очередь удивился старик.
— Я просто не хочу неправильного, — хитро прищурился малыш.
— Неправильного?
— Неправильного. Того, что мешает друг другу, что друг другу не подходит.
Какое-то время они так и сидели молча: старик, маленький мальчик и — высоко над ними, среди наполовину облетевших липовых ветвей — две вороны. Затем одна из ворон словно вспомнила что-то: забеспокоилась, завертелась, торопливо спустилась вниз, к мальчику, и многозначительно сказала:
— Кар!
— Ой! — засуетился малыш, поспешно слезая со скамейки. — Мне домой пора!
— Пора так пора, — развёл руками Лукаш. — Беги, Карел. Но не падай.
И долго-долго смотрел мальчику вслед: как тот бежит по усыпанной жёлтыми листьями дорожке, как прыгает бубон его разноцветной полосатой шапочки, и как вслед за ним торопятся, перелетая с липы на липу, две вороны.
Примечания
1
здравствуй, девочка (ложбан)
2
а ещё я собираюсь что-нибудь изменить (ложбан)
3
ничего удивительного (ложбан)
4
привет, Бенжи. Рад тебя слышать (ложбан)
5
спасибо (ложбан)
6
зачем? (ложбан)
7
давай поиграем (ложбан)
8
согласен (ложбан)
9
мы, люди, любим проводить аналогии (ложбан)
10
это начало кайвальи похоже на оплодотворение, в котором мне отведена роль мужского гаплоидного ядра (ложбан)
11
мне тоже нравятся эмоции (ложбан)
12
привет из Дублина, девочка (ложбан)
13
эй, Альфа, ждёшь меня? (ложбан)
14
привет, Ая ждёт тебя на входе (ложбан)
15
надеюсь, ты знаешь, что делаешь (ложбан)
16
Да, конечно! (чешск.)
17
нет ничего такого, что может что-нибудь заменить (ложбан)
18
комплекс укрепленных сооружений в буддизме для духовного обучения
19
о, чёрт! Это ещё что такое?! (ложбан)
20
Боже мой! (шведск.)
21
Как дела, парень? (англ.)
22
…Вселенная спит, положив на лапу с клещами звёзд огромное ухо — (с) "Облако в штанах" (В.В. Маяковский)
23
воронёнок (чешск.)