— У-у-у. Где ты так? Я же говорила…
— Помню, помню, мам. Лицо надо беречь. Мелочь. Заживет без следа, — Эл беззаботно махнула рукой.
— Все-то у тебя просто, — заметила мать.
Елена Васильевна аккуратно и виртуозно делала макияж.
— Эл, тебе не кажется, что работа спасателя не слишком подходит для девушки?
— Ага. А работа геолога, значит, подходит для женщины? Мам, ты противоречишь сама себе.
— Да, но я теперь знаю, что нужно было уделять вам больше внимания, особенно тебе.
Елена Васильевна вздохнула и через отражение в большом зеркале посмотрела на Эл.
— А что? У тебя отличная дочь. Разве нет? — шутливо и самодовольным тоном заявила Эл.
— Только уж очень самостоятельная и скрытная. — Елена Васильевна прищурила глаза.
— Мам, я не делаю ничего такого, чтобы меня можно было назвать нечестным человеком. А что до секретов, то Санька тебе тоже не говорит, как он ловит преступников. А то, что дети у тебя необычные, так что тут плохого? Вы с папой тоже — странная парочка. Кстати, о папе, когда он вернется?
— Ой, не знаю. Ему как генерала дали, он из командировок не вылезает. Наш Павел Терентьевич весь в делах, а ты его любимая дочь — жди.
— Скучаешь? — вкрадчиво спросила Эл.
— Скучаю, — вздохнула Елена Васильевна. — Не знаю, встретимся ли до того, как уеду в экспедицию.
— Ну вот, а на нас с Сашей удивляешься. Сами такие, — многозначительно кивнула Эл. — Ты как всегда без завтрака?
— Да. Нужно поддерживать форму…Кстати, зови вечером своих мальчишек в гости.
— Какое там, — махнула Эл рукой, — Димку бабушка будет плюшками закармливать, а у Алика мать…, сама знаешь какая. Ее трясет при моем имени.
— Да, не забуду тот скандал, который она мне устроила, когда вы пропали. Ой, извини, договорились не вспоминать.
Эл кивнула, но ничего не сказала.
Елена Васильевна в очередной раз встревожилась. Что-то она не очень верила Эл. Определенно за этими исчезновениями, за командировками, стояла какая-то тайна. Сердце Елены Васильевны было не на месте. Требовать от Эл отчета или настаивать на более спокойной жизни было бесполезно. Она всегда умудрялась заводить разговор в такое русло, что все поступки Эл уже не казались необычными.
Дочь исчезла на шесть лет, а потом появилась. Добиться, где они все трое были, оказалось невозможно. А потом заявили, что хотели поступать в горные спасатели и поступили. По документам так и было, но Елена Васильевна мучась сомнениями. Радость от возвращения Элли поначалу затмила все вопросы. Обсуждение проблем отодвинулось на время, а когда эмоции остыли, Елена Васильевна решила не досаждать дочери. Отец и сын согласились с ней. Семейство Светловых было счастливо обретением прежнего состояния мира и согласия. Пока в доме была Эл, не было ни споров, ни разногласий. Она словно была залогом спокойствия. Все вопросы решались просто и быстро.
Потом опять были горы, поездки. Эл исчезала, посылала письма, но теперь возвращалась. Ее не приходилось встречать ни в аэропорту, ни на вокзале. Всегда на пороге дома и налегке.
Много раз Елена Васильевна хотела поговорить с дочерью по душам, узнать побольше. Только не знала, как бы сделать это деликатно. Когда она осторожно наблюдала за Эл, ее повадками, взглядами, понимала, что ее Элька — крепкий орешек, выудить у нее правду будет, ох, как непросто. Матери оставалось только признать, что дочь выросла не на ее глазах. Через чур собранная, соблюдавшая во всем порядок и слишком серьезная для девятнадцатилетней девушки. Иногда Эл шалила. Димка — «лисий хвост», помогал ей подшучивать над семейством. Эл удавалось выглядеть беззаботной и разряжать обстановку, когда порог вопросов в головах членов семьи превышал допустимый уровень.
Елена Васильевна вздохнула тяжело. Посмотрела еще раз на Эл. Беззаботное лицо дочери, сияло счастьем. Слишком все тихо и мирно, в такой покой Елена Васильевна не очень верила. Они попрощались, и Эл закрыла за ней дверь.
Вечером их ждал семейный ужин. Елена Васильевна не пришла пораньше, как обещала. Она вошла в квартиру с двумя сумками продуктов и, разувшись, проследовала на кухню.
Катя, жена сына, и Эл весело и громко щебетали. Еще из прихожей Елена Васильевна услышала вопрос Кати.
— А страшно на высоте? — спрашивала она.
— Смотря на какой. Это от человека зависит и от тренировки… Ты посолить забыла, — говорила Эл.
— Я вроде солила, — возразила Катя. — Давай попробую. Точно. Как ты все замечаешь?
Елена Васильевна вошла на кухню, поставила сумки прямо на пол и потянулась за фартуком.
— Вечер добрый, — приветствовала ее Катя. — Мы сами сделаем.
Катюша поцеловала свекровь в щеку и указала на букет роз в вазе.
— Это вам цветочки, — пояснила она.
— Спасибо, — поблагодарила Елена Васильевна.
— Добрый вечер, мамуля, — услышала она голос Саши, и он ласково обнял ее за плечи. — Просто семейная идиллия. Еще бы отец приехал.
Елена Васильевна посмотрела на Эл. Она изучала домочадцев с довольной улыбкой чиширского кота. Она выглядела такой же счастливой и беззаботной, как утром. Глаза Эл месяц от месяца теплели, и прежняя суровость сходила с лица. Елена Васильевна на мгновение вспомнила встречу после долгой разлуки. Эл выглядела виноватой, но взгляд был такой суровый, что мать беспокоилась за нее. Сейчас другое дело. Эл, наверное «отогрелась» в кругу родных и, дай Бог, когда-нибудь расскажет о своих скитаниях.
— Приглашаю всех к столу, — сказала Катя. — У нас еще есть новость.
Семейство расселось по местам.
— Так что за новость? — спросила Эл.
Саша открывал шампанское, когда пробка выскочила, он стал разливать напиток по бокалам, при этом молчал.
— Не томи, — отозвалась Елена Васильевна.
Саша взял бокал и провозгласил стоя:
— Ты мама станешь бабушкой, а ты Элька — тетушкой.
— Здорово! — воскликнула Эл.
— Сашка! — Елена Васильевна встала и обняла сына, потом обошла стол и крепко обняла невестку. — Катюша! Вот так радость. Кто?
— А какая разница? — спросила Эл.
Провозгласили тост, зазвенели бокалы.
— Эх, отец не знает! — громко сказала Елена Васильевна. — Надо телеграмму ему послать, только куда? Позвоню-ка я завтра ему на работу, пусть сообщат по своим каналам.
Саша ее поправил:
— Погоны — это не работа, мама, погоны — это служба. Верно, Элька?
Эл перестала жевать и неуверенно кивнула.
— Он скоро приедет, — сообщила Катя, — я чувствую.
Минут через пятнадцать раздался звонок в дверь. Байкал громко залаял, а потом перешел на визг.
— Что это с ним, он только при отце так лает, — сказала Елена Васильевна и пошла открывать.
Вскоре раздался ее возглас:
— Павел! Откуда? Мы только тебя вспоминали!
— Здравия желаю, — басил Павел Терентьевич. — Элька дома?
— Да. Сегодня приехала.
— Ну, молодчина! Где все?
Все семейство выскочило в прихожую.
— Здравия желаю! — крикнул Саша, отдавая честь отцу.
— Вольно, капитан, — скомандовал отец. — Эл, ты чего застыла, словно я тебе команду дал? Давай обнимемся, гуляка.
Эл крепко обняла отца.
— Ну и сила, как у парня, — говорил Павел Терентьевич и целовал дочь то в одну, то в другую щеку. — Спасибо тебе, за телеграмму.
Павел Терентьевич обнял по очереди всех, Катюшу особенно нежно.
— Ласточка ты моя, — сказал он невестке.
— Папа, а когда ты телеграмму получил? — спросила Эл.
— Да утром. Часов в девять передали: «Я в Москве. Приезжай. Элли». Коротко и ясно. Я еще два дня должен был командироваться. Но тебя, поди, поймай. В кои-то веки сообщила, что будешь дома. Я — самолетом, домой.
— Да, Элька. Нам-то ты телеграммы не шлешь. К генералу особое уважение, — стал упрекать ее Саша.
— Что-то вроде того. Все-таки, старший по званию, — Эл засмеялась и прильнула к плечу отца.
В форме он казался большим и солидным.
— Это в каком же ты у нас звании? — заерничал Саша.
— Как и ты — капитан. Дети в нашей семье равны, — ответила ему Эл с нахальной улыбкой.
— Тогда все вольно и к столу. Я голоден как собака, — пробасил Павел Терентьевич.
Эл взяла Байкала за уши, уткнулась своим носом в собачий. Собака замерла в нерешительности.
— Байкал, ты голоден как папа? — спросила она, глядя ему в глаза.
Вид у пса был ошарашенный, он издал тихий звук.
Раздался дружный хохот. Эл повела собаку на кухню — ужинать, а когда вернулась, все еще шумели в прихожей, ждали главу семьи, который шумно умывался в ванной.
Наконец, они двинулись обратно за стол. Саша стал задираться и попытался шлепнуть Эл по мягкому месту.
— Шагай, капитан, — сказал он с усмешкой.
Эл ловко поймала его руку, а указательным пальцем другой поводила перед его носом.