Компания еще разок отозвалась одобрительным гулом… «А ничего не меняется, – с неожиданной для него сентиментальностью подумал Мартин. – Отдариться – по правилам стать своим, как было, так и осталось…» Бутылка мгновенно исчезла из виду, пошла по рукам и через пяток минут вернулась к хозяину опустошенной ровно наполовину, как было положено еще в те давние времена, о которых Мартин совсем недавно вспоминал с таким душевным умилением. Следом за джином было вновь воздано должное вину, которого оказалось прихвачено очень и очень много, а потом компания как-то незаметно, шаг за шагом, переместилась из тихого переулочка на край Главной Площади Карнавала, устроившись так, чтобы можно было и непринужденно наблюдать за происходящим на сцене и подиуме и, при необходимости, мгновенно растворится в темных лабиринтах средневековых улочек и проходных дворов. Вряд ли ребята и девчонки замышляли какую-то пакость, портящую праздник и настроение окружающим, скорее уж выбор места был сделан по привычке вовремя исчезать…
…«отстань, ну, ты совсем озабоченный, да?» «ну, мы это… ну, быстренько же…» « сгинь, говорю, и так холодина такая, а у тебя руки ледяные…» «а и что? не раздеваться же догола…» «тебе бы все равно, куда воткнуть, а мне еще и посмотреть хочется…» «ну, давай же… ты чего, а?» « отвянь, досмотрим, а потом всё сделаю…»…
…Пропели серебряные голоса фанфар, волшебным образом сошлись и разошлись на подиуме две Королевы, а Мартин все еще дружески толкался с мотоциклистами, разогреваясь душой в незамысловатой молодежной компании, напитываясь её бешеной энергией и бездонной любовью к жизни… и лишь когда резкими, шипящими звуками начинающегося фейерверка, как финальным аккордом морского прибоя, заполонило площадь, он аккуратно, не привлекая к себе лишнего внимания, выбрался в переулок, оглянулся на красно-сине-зелено-желтые огни в небе, бросающие свой странный играющий отсвет на толпу, и побрел неторопливо, но целеустремленно к своей машине, оставленной в укромном уголке.
Город продолжал шуметь и наслаждаться праздником, но уже где-то в стороне, будто в другой жизни, когда Мартин, наконец-то, дошел до своего автомобиля, оставленного, казалось, совсем недалеко. Неждано-негадано навалилась головная боль, сказывалось выпитое, намешанное в компании, заныла уставшая, разболевшаяся от долгого топтания на месте нога, и даже энергетическая подзарядка от буйной молодежи почему-то не помогала. Да еще и…
Мартин насторожился, едва завидев свой автомобиль. У заднего колеса лежал едва заметный в темноте мешок – не мешок, какая-то бесформенная куча то ли тряпок, то ли поблескивающего в ночи черного пластика. Интуиция молчала, но Мартин иной раз умел прекрасно обходиться и без этой капризной дамы. Осторожно, стараясь не шуметь, он достал заткнутый за брючной ремень на спине громоздкий, неудобный и все это время дьявольски мешающий ему чувствовать себя до конца непринужденно пистолет. Стараясь держать в поле зрения неподвижный странный объект у колеса своей машины, Мартин неловким движением снял оружие с предохранителя, все-таки пистолет не предназначался для левшей, а менять его местами с тростью дьявольски не хотелось.
Осторожно и неторопливо, не ощущая в душе ни страха, ни отваги, Мартин приблизился к таинственному предмету и слегка пошевелил концом трости его поверхность… вслед за этим воздушным почти касанием, как легкая шкурка с луковицы, соскочило черное, поблескивающее во тьме покрывало, раздался странный мяукающий звук, и с земли легко, одним движением, поднялась… Кошка…
В измятом, грязном и местами даже порванном дорогом ярко сиреневом платье, в котором она так недавно изображала Королеву Ночи, в изодранных чулках, сквозь дыры в которых светилось бледное, давно не знавшее загара тело… а изящные туфельки с обломанным на одной из них каблуком девушка оставила лежать на асфальте.
Мартин, чуть спрятав от греха за спину руку с пистолетом, покачал головой, вглядываясь в застывшее лицо Кошки, в её блеклые, почти невидимые в ночи глаза… ишь ты, синяк на скуле – совершенно свежий, и еще какой-то то ли порез, то ли царапина, идущая от уголка рта к шее, волосы встрепанные, испачканные чем-то липким… по всему видать, с серьезными приключениями выбралась со сцены девчонка… сама ли? или сейчас работает, как приманка?
«Нет, так западню не устраивают, – мгновенно решил Мартин, расслабляясь. – Слишком сложно для простых охранников высокородного, слишком надуманно и картинно подставлять мне ту, про которую я уже забыл… А зря, выходит, забыл… недаром говорят – у кошки девять жизней…»
Удачно, с первого же движения попав стволом за ремень на спине, под курткой, Мартин освободил левую руку, распахнул заднюю дверцу автомобиля и сказал:
– Садись… плащ только подбери с собой…
Бессловесная Кошка скользнула быстрым взглядом по мужчине, вновь, как сутки с лишним назад, открывающем перед ней дверь в неизвестность. Может быть, Мартину показалось, а может быть, и в самом деле в глазах девушки промелькнула благодарность? Скорее уж – показалось.
Кошка, прихватив с собой поблескивающий в темноте черный широкий шелковый плащ, скользнула на заднее сиденье и мгновенно свернулась там калачиком, подтянув колени к подбородку, еще до того момента, как захлопнулась дверца.
Мартин, привычно забросив трость в авто, расположился за рулем, с неудовольствием поерзав на сидении – пистолет неудобно давил на поясницу, но, в конце концов, пристроился поудобнее, повернул ключ в замке зажигания…
«… радио «Феерия», – раздался в машине чуть взволнованный пьяненький голос диктора. – Сегодня самый длинный день в году для нашего города, сегодня просто настоящее море происшествий на любой вкус – от драки мотоциклистов с владельцем бара до загадочного исчезновения выбранной Королевы Ночи. Сегодня в Зурбагане – Карнавал…»