Приобняв его за плечи, я делаю первые шаги. Он пытается подстроиться под меня, смешно семенит, как раньше, когда мы вот так шагали с ним в какую-нибудь местную «тошниловку», где иногда шутки ради брали по сто на двоих…
— Ну, и скажи теперь мне, пацан, а там, куда ты меня тащишь, обещают нам «жизнь», полную наслаждений и приключений?
Он заливисто хохочет, переносит свою руку через мою, и мы легко и свободно шагаем с ним по заснеженному полю в сторону заката.
Чудно, что и сказать, но мне становится рядом с ним куда теплее…
— И как же мы назовём тот задорный и приятный кабачок, что мы теперь на пару откроем, а, Вилле?
Он морщит лоб, что-то бормочет своими так и не повзрослевшими на вид губами, и радостно выдаёт:
— "Там, где мы", пойдёт, Учитель?
Я скашиваю критически белки, так и этак «прогоняю» в себе это название, и одобрительно киваю:
— А то! Лучше, по-моему, и не бывает…, Ученичок!
И мы снова смеёмся, уже так, как в первые дни нашего знакомства.
И так, продолжая болтать и смеяться, мы уходим всё дальше и дальше, и никто из нас так и не заметил, как из моего кармана незаметно выпал и упал, воткнувшись углом в снег, кусочек простенького картона, на котором внезапно затрепетала, чуть померкла… и с новой силой уже чётко заалела такая загадочная цифра "40"…
Новороссийск. Февраль — июнь 2009 г.