— Не так. Надо как бы…
— Как? — В голосе Палача послышалось раздражение.
— Немного как бы… — Дизель вдохнул через зубы. — Гос-споди, я не могу объяснить. Освободите мне руки. На минуту буквально. Я покажу.
Глаза Палача над марлевой повязкой прищурились.
«Он не поверит, — подумал Дизель. — Это конец».
Когда мгновение спустя звякнула связка ключей, он собрал в кулак остатки воли, чтобы не выдать облегчения.
— Если хоть дёрнется или если почувствуешь себя странно, сразу стреляй, — проинструктировал Палач охранника, прежде чем повернуть ключ в замке наручников.
— Да вы не волну… — На середине фразы Дизель вскочил и, оттолкнув Палача, побежал. Отчаяние придало ему сил. Он знал, что второй попытки уже не будет.
Охранник не выстрелил скорее всего от удивления, что Дизель побежал не к двери, а в противоположную сторону, к глухой стене.
«Жаль. Пуля в затылок была бы гуманнее», — подумал сталкер и с размаха ударился головой в стену.
Звук, с которым раскололся череп, был самый громким, что он слышал в своей жизни.
Боли не было, просто в комнате стремительно стало темнеть. И в этом меркнущем свете Дизель успел увидеть, как исчезает розовая пена с пола и красные пятна со стен — везде, кроме того места, куда он врезался головой. Как один за другим растворяются в воздухе окровавленные приборы, и вот уже на столе лежит одинокий использованный шприц. Как два Палача, молчаливый и говорящий, качнувшись, слились воедино. А ещё он услышал, как один охранник шёпотом сказал другому, прибежавшему на шум: «Башкой о стену, со всей дури. Я видел, «монолитовцы» так делали».
Последним исчез белый чемоданчик, только красный крест некоторое время ещё мерцал перед глазами. Затем в этом перекрестье возникло лицо Палача.
— Что ж ты натворил, Дизель! — сказал он.
— Будь ты проклят, Палач, — прошептал сталкер. — Я ещё достану тебя.
— О чём ты, дурак? — В голосе Палача слышалась неожиданная и неподдельная жалость. — Ты же убил себя.
— Достану, — упрямо повторил Дизель. — С того света, но достану.
— Дура-ак, — вздохнул Палач и аккуратно, чтобы не запачкаться, снял «венец» с головы уже мёртвого сталкера.
Глава первая
Когда вертолёт бросило в сторону, Гарин даже не вздрогнул, он так и продолжал спать, сидя на дребезжащем металлическом ящике. Прошедшая неделя настолько его измотала, что он заснул ещё до взлёта, едва коснувшись побитой дерматиновой сидушки. Весь путь над чёрным ночным лесом в стороне от трассы — грохот винта, жёсткая тряска кабины и громкие переговоры соседей — всё это казалось продолжением тяжёлого, словно пьяного сна после семи суток бесконечных лекций.
За неделю никто не превратил бы простого парня Олега Гарина в стрелка, рукопашника или специалиста по выживанию. Никто и не стремился. Но по части теории его нагрузили, как мешок мародёра: всем подряд и, главное, под завязку. Знания, самые разнообразные, перемешались в голове у Олега и слиплись в огромный ком: «ломать шейные позвонки удобнее под углом в сорок пять градусов, а дождевых червей лучше есть сырыми». Инструкторы грозились, что всё это может пригодиться. Гарин в ответ лишь глубоко вздыхал. И ещё были изнурительные дружеские беседы в одном из кабинетов департамента собственной безопасности. Множество одинаковых вопросов, повторявшихся в разной последовательности. День за днём, сутки напролёт, вперемежку с лекциями, и всё это в таком убийственном графике, что вскоре Олег потерял счёт времени, а к концу обучения и вовсе перестал понимать цель своей командировки.
Гарин проснулся от тишины, наступившей внезапно, как взрыв. Лопасти перестали рубить воздух и докручивались только по инерции, но хуже того — замолчал мотор. Кабина вертолёта уже не грохотала, а железный ящик, на котором пристроился Гарин, больше не вибрировал.
— Вызывает «Скат-семь»! — прокричал пилот. — Центр, это — «Скат-семь»! Я вас не слышу!
Будто выходя из гипноза, Олег осознал, что тишина ему тоже приснилась. Воздух был наполнен звуками — тугим свистом ветра в открытом люке, криками людей и ещё чем-то надрывным, похожим на скрип корабельной мачты.
Гарин посмотрел вверх и, увидев пулемётный станок, обнаружил, что сидит уже не на ящике, а на серой обшивке стены. Вертолёт накренился и стремительно шёл к земле, прямо на тёмные пики елей.
— Центр, ответьте «семёрке»! — зачем-то продолжал вопить пилот.
Кто-то дёргал сцепившиеся ремнями автоматы, кто-то орал: «Убери стволы, сука!», — всё это казалось Олегу крайне бессмысленным. Деревья внизу мелькали и сливались в длинные ряды клыков, которыми оскалилась бездонная пасть леса. Вертолёт падал, и это было так очевидно, что ставило крест на всех лекциях по выживанию. Гарин потратил зря последнюю неделю жизни — вот что вызывало у него настоящий ужас, а всё остальное вдруг стало мелким и смешным. Олег отрешённо смотрел на метавшихся по кабине людей и слушал мольбы пилота, как будто диспетчер мог дистанционно завести двигатель и выровнять машину. В какой-то момент Гарин встретился взглядом с другим пассажиром. Мужик в спортивном костюме и кедах без шнурков был пристегнут наручником к стальному кольцу в полу. Олег не помнил, откуда взялся этот пассажир, впрочем, Гарин погрузился в вертолёт первым и сразу уснул; следом за ним в кабину могли завести хоть взвод балерин, хоть корову. Однако прежде он считал себя единственным гражданским в этой компании, и присутствие человека в спортивном костюме его озадачило. Но больше всего Олега удивило то, что перед смертью он думает о такой ерунде.
Мужик выдержал долгий взгляд и неожиданно подмигнул.
— Поищи что-нибудь, — сказал он негромко, только для Гарина.
— Чего?
— Отвёртку или клещи. — Он кивнул на свою пристегнутую руку. — Ящик, на котором ты сидел. Это же ЗИП, вроде? Пошарь там. Только быстрее, браток. Давай, что подвернётся. Не интересно мне так подыхать, веришь?
Олег потянулся к дерматиновому сиденью, но в этот момент вертолёт снова швырнуло, и он приложился затылком обо что-то твёрдое.
«А кому-то повезло ещё меньше», — успел подумать он.
* * *В небе испуганно крикнула птица, и Олег открыл глаза. Голова была запрокинута, и первое, что он увидел, — это хвост вертолёта метрах в пятнадцати позади. Гарин приподнялся на локте, но, кроме трёх погнутых лопастей, ничего не разглядел, остальное скрывала стена тумана. Вертолёт словно распилили по горизонтали и оставили в траве лишь верхушку, а корпус куда-то уволокли.
— Топь, — коротко пояснил кто-то.
Олег обернулся. Пассажир в спортивном костюме сидел на пеньке и деловито рассматривал высокие чёрные ботинки.
— Левый сорок третьего размера, а правый сорок четвёртого, — высказался он и, чуть помедлив, добавил: — как вся моя, сука, жизнь.
На земле перед ним лежала куча мокрого тряпья и ещё один ботинок, вероятно, такой же непарный. Сам мужчина был перепачкан тиной и торфом с головы до ног. Левый рукав олимпийки был закатан до локтя, а запястье туго перемотано бинтом.
Олег почувствовал, что и сам промок до нитки.
— Упали в болото? — спросил он.
— Догадливый, — отозвался мужик.
— И что было дальше? — Гарин осторожно поднялся. Тело вроде бы слушалось, нигде особенно не болело, но общее состояние напоминало похмелье: резких движений делать категорически не хотелось.
— Упали и утонули. — Пассажир поставил ботинки перед собой и хмуро посмотрел на Олега.
— Утонули? Все?!
— Слышь, ты бы лучше не орал. Хрен знает, куда мы свалились. Может, уже и в Зоне давно.
Гарин заметил возле пенька три полных рюкзака, из-за которых выглядывал ствол «Калашникова», и наконец сообразил, откуда у мужика новые ботинки.
— Где остальные? — спросил Олег. — Там же ещё трое было? Не считая нас с тобой. Или даже четверо. И ещё пилоты. Где они?
— Сам поищи. — Собеседник махнул рукой в сторону увязшего вертолёта.
Гарин сделал пару шагов к рюкзакам, в ответ незнакомец подтянул автомат к ноге.
— Не кипешуй, — спокойно сказал он. — Похоже, мы в самый бочаг угодили. Пошли ко дну сразу, как в синем море. Тебя при падении из кабины выкинуло… наверно. Ну я не знаю, мне не до вас тогда было. Вот говорил же барбосам — не нужно меня в браслетах возить, как террориста. Кого смог на сухое оттащить, того смог. Кого не успел, того не успел.
— А кого не захотел, тот уже не расскажет, — продолжил Гарин.
— Это вместо благодарности? — Мужик презрительно сплюнул и вернулся к изучению трофейной одежды. — Если есть желание, бери шест и иди сам проверяй. Кого наловишь — все твои.
Олег поднял лежавший у пенька дрын и неуверенно двинулся к вертолёту. Через пару метров под ботинками зачавкала вода, а на следующем шаге правая нога ушла в жидкую грязь по колено.