Сейчас чужаки уже, должно быть, внутри комплекса. Они, верно, крадутся по коридорам, шевеля острыми иглами, предвкушая отмщение в своих тёмных умах.
Ингвар выключил сканер. Представив себе холёную, довольную физиономию Галлиафьоре, приветствующего вернувшихся бойцов «Оникса», Космический Волк понял, что от такого зрелища его затошнит сильнее, чем от самых жутких картин в Глотке Вальмара.
В коммрубке по-прежнему царила тьма. Таллия и Кайвон довольно долго слышали хлопки, похожие на взрывы гранат, потом донеслось мощное гудение, напоминающее рёв садящегося космолёта, от которого затряслась вся станция. Беглецы ощутили сильный толчок, словно невидимый великан ударил молотом по ядру астероида.
А потом все смолкло.
Прошло некоторое время, и Кайвон решился заговорить.
— Как думаешь, они их уделали? — прошептал рабочий.
Они с Таллией сидели на корточках у стены в изредка озаряющемся мраке. Женщина продолжала держать лазган направленным на дыру в воздуховоде, с поразительным терпением не отводя глаз от цели.
Это восхищало Кайвона. Таллия обладала всем, чего не хватало ему — дисциплинированностью, сосредоточенностью. Сам рабочий едва-едва перестал дрожать, и каждый раз, моргая, видел перед собой жуткие образы, от которых чуть не начинал плакать по новой.
Наконец, Таллия чуть расслабилась и немного опустила оружие, хотя и не сняла палец со спускового крючка.
— Ну, они точно с ними разобрались, да? — снова спросил Кайвон с настойчивой тревогой в голосе. Ох, как ему хотелось сейчас посмотреть на одного из них — Ангелов Смерти, защитников праведных и стражей бессмертных душ человеческих, появившихся, точно в легенде, в час величайшей нужды.
— Он велел оставаться здесь, — осторожно ответила женщина.
Кайвон неловко выпрямился и начал ходить по комнате, обнаружив, что дрожь в теле ослабевает при движении.
— Они, должно быть, всех перебили, — заявил рабочий почти в полный голос. — Слава Императору!
Таллия попыталась схватить его и вернуть на место, но промахнулась мимо полы бушлата.
— Сиди тихо! — прошипела она.
Но Кайвон уже не слышал её, впав в нечто вроде эйфории. Его охватил экстаз, вызванный освобождением от тошнотворного страха, который владел рабочим с той самой минуты, когда он впервые ощутил что-то странное.
Покинув коммрубку, Кайвон осторожно пробрался в большое помещение с колонной центральной консоли, куда Таллия до этого оттащила трупы двух чужаков. Прислоненные к стене тела теперь почти не пугали его, ведь на станцию явились истинные владыки войны. Сейчас Кайвон изо всех оставшихся сил желал хотя бы посмотреть на одного из них.
Космодесантников нужно поблагодарить. Воины должны знать — пусть даже это забудется через несколько секунд, — что он признателен им всей душой, что их прибытие подтвердило истинность каждой крохи веры, которой когда-либо обладал Кайвон. Ведь, как ни крути, одно дело, если жрецы говорят тебе, что Ангелы Императора приходят на помощь нуждающимся, и совсем другое — если ты видишь доказательство собственными глазами.
Потянувшись к двери наружу, Кайвон помедлил. На той стороне частично восстановилось освещение, и он видел полоски алого свечения, просачивающиеся через сомкнутые створки. Нечто двигалось по коридору, приближаясь к двери. Свечение пропало.
Кайвон вдруг понял, что совсем не хочет отпирать замок. Внезапно вернулся страх, такой же сильный и оглупляющий, как прежде.
— Не открывай дверь! — прошипела Таллия, остававшаяся на месте с лазганом наизготовку. — Вернись сюда!
Он так и не понял, почему всё равно потянулся к запирающему механизму. Заметив, что его рука двигается, словно сама по себе, Кайвон ещё не успел осознать происходящее, а створки уже раздвинулись.
Таллия открыла огонь, и лазерные лучи с шипением пронеслись мимо него во мрак. Ответная очередь бритвенно-острых осколков, странным образом миновавших Кайвона и со свистом осыпавших коммрубку, прервала стрельбу бывшей ополченки. Раздался булькающий, захлебывающийся звук, и лазган умолк.
Замерев, Кайвон стоял совершенно неподвижно, с широко распахнутыми глазами и парализованными от страха конечностями. Перед ним во мраке висели две светящиеся линзы, похожие на змеиные глаза. Он слышал слабые звуки дыхания чужака, доносящиеся из-под глянцевитой маски.
Кайвон пытался закричать, но не мог издать ни звука. Он хотел сопротивляться, увидев крючья и ошейник в руках чужака, но тело больше не повиновалось командам разума.
Останься у Кайвона хоть толика рассудка, он пожелал бы скорой смерти, но из неведомых глубин сознания, преодолев волны вернувшегося удушающего страха, от которого мысли делались вялыми, пришло понимание.
Он проживет ещё очень, очень долго.
Когда первые крючья вонзились в плоть, Кайвон даже не смог закрыть глаза.