– Лиль, ты ведь не хуже меня знаешь, что поставлено на карту. Все эти недалекие крестьяне, пекущиеся только о своем урожае и спокойной жизни… – в голосе Волка послышалась неприязнь. – Им нет никакого дела до того, что происходит в окружающем мире, но мы с тобой знаем, что может случиться.
– Ты требуешь от них слишком многого. К тому же ты сам знаешь, что в этом есть и наша заслуга. А вообще… Сколько мы уже вместе? Иногда мне до сих пор не верится, что ты сам когда-то был…
– Я прекрасно помню, кем я был, – перебил товарища Волк, – и не нужно постоянно мне об этом напоминать. Я сижу здесь только потому, что родился не таким, что мне было мало огорода и реки за калиткой. Но сейчас здесь таких нет, да и вряд ли появится еще кто-то, кто захочет променять сытую спокойную жизнь на нашу.
Волк слабо улыбнулся:
– Не волнуйся, оставь это неприятное занятие мне. Мы найдем Печать. Я чувствую, что она где-то совсем рядом. Когда мы проезжали через деревню, мне даже на мгновение показалось, что стоит спрыгнуть на землю, и я наступлю на нее сапогом.
– Хм, – усмехнулся Лиль, – тогда пусть за нас волнуется Виспер, у него это хорошо получается. А мы поедим.
Тихий диалог прервало возвращение остальных товарищей. Вскоре к жареному кролику добавился фазан, несколько початков спелой кукурузы и большая фляга крепкого сладкого вина из подвалов замка, которое с таким трудом каждый раз приходилось выбивать у старого скряги Кама. Друзья говорили мало, довольствуясь короткими тихими репликами, и только Волк молчал, думая о чем-то своем и с редкой улыбкой поглядывая на остальных.
– Первый дозор на тебе, Сван, – наконец сказал он, когда походный ужин подошел к концу. – Лиль сменит тебя через два часа. Потом Виспер и я. Отдыхайте.
Привычные к походному распорядку Слуги быстро улеглись и уснули, оставив одного дозорного, внимательно уставившегося в темноту слегка светящимися совиными глазами.
Глава II
Так вышло, что именно в это утро Биллена, самого младшего в семье, отправили заниматься прополкой грядок, самым ненавистным занятием, которое только можно придумать в такой приятный летний день. Остальным повезло больше. Старший брат еще затемно уехал с отцом на ярмарку, и сейчас, наверное, бьет баклуши и болтает с девчонками из соседних деревень. Другой ушел ловить рыбу и сейчас дремлет себе где-нибудь в укромном прикормленном месте рядом с удочкой. Сестры быстро закончили свои дела и тоже куда-то убежали. А ему придется копаться в земле до самого обеда. Конечно, отлынивать и ничего не делать ни у кого не выходило, но Биллену почему-то всегда казалось, что ему, как самому младшему, а потому самому бесправному, обязательно доставалась какая-то особенно бестолковая и унылая работа.
Вот как сегодня. Биллен в сердцах воткнул лопатку в проходе между грядками и с удивлением услышал резкий звук, как будто лопатка ударилась обо что-то металлическое. Это было странно, поскольку Биллен знал, как строго отец относится к возделыванию земли и как тщательно готовит поле каждую весну. И горе тому, кто плохо разрыхлит почву или пропустит случайный камень в бороне – тяжелая рука отца сразу заставит вспомнить об аккуратности и внимании.
На всякий случай Биллен как бы невзначай оглянулся вокруг. Никого не было видно, лишь на соседнем огороде далеко за сливами копошились соседские дети, но они не в счет. Биллен вонзил лопатку в землю чуть правее – характерного звука не послышалось. Тогда он надавил на нее, стараясь поддеть неизвестный предмет, но не рассчитал сил и вырвал из прохода целый ком земли.
Торопливо оглядевшись с видом затравленного зверька, мальчишка быстро стряхнул землю с находки, даже не рассматривая ее, и, как мог, разровнял яму, зачерпнув еще немного с грядки. Постоял на ней, переминаясь с ноги на ногу, будто разминая затекшую спину, и вновь опустился вниз.
На первый взгляд та не представляла из себя ничего особенного. Какая-то плоская толстая штуковина размером с ладонь, облепленная землей, с непонятными выпуклыми линиями, которые можно принять за обмотавшиеся вокруг корни сорняков. В общем, кусок грязи, да и только. Биллен уже собирался оставить ее на дорожке, чтобы выкинуть на обратном пути, и продолжить прополку, но неожиданно, будто подчиняясь не ему, а кому-то другому, рука сама потянулась вперед и стерла верхний слой налипшей земли.
В это короткое мгновение, пока рука стирала с найденной штуковины грязь, та как будто вздрогнула, и что-то словно ужалило Биллена в ладонь. Тот от неожиданности выронил свою находку и удивленно уставился вниз.
На земле лежал полупрозрачный грязный диск, украшенный какими-то непонятными символами. Посмотрев на ладонь, Биллен увидел маленькую капельку крови. Такие бывают, если случайно уколоться, например, об острый шип, да только вот шипов не было видно – ни на ладони, ни на диске. Как будто тот сам ужалил его в руку.
Сам… Биллен сидел, молча уставившись вниз, и пытался сообразить, что происходит. Вроде бы ничего из ряда вон выходящего, однако внутренний голос настойчиво твердил, что случилось что-то необычное. Настолько необычное, что пройти мимо значит оказаться полным тупицей. Быть может, судьба наконец-то услышала его? Сколько раз он твердил себе, что не хочет до конца жизни копаться в грязи, носить корм свиньям и молча ужинать всей семьей по вечерам. Нет, он, конечно, любил свою семью, но этого было мало. Слишком мало для той жизни, которой он всегда хотел жить.
Помотав головой, словно отгоняя назойливые видения, Биллен быстро сунул странную находку в карман, вытер ладонь о штанину и принялся с удвоенным рвением выдергивать сорняки. Приключения приключениями, а испытать на себе тяжелый характер отца совсем не хотелось. В запасе есть еще два с лишним часа. Если закончить все побыстрее, то можно успеть сбегать на реку и отмыть прозрачную штуковину, чтобы получше ее разглядеть. О том, чтобы пойти домой и помыть ее во дворе, не могло быть и речи. Это он, Биллен, нашел ее, и это только его вещь. А в том, что кто-то еще захочет на нее посмотреть, сомневаться не приходилось. Обязательно захотят. Как назло, именно в этот момент с реки вернется один брат, с ярмарки вместе с отцом приедет второй, мать случайно выйдет во двор кинуть свиньям картофельных очисток, а пробегающие мимо сестры непременно решат что-то ему рассказать. Нет, уж лучше он быстро закончит с грядками и побежит к реке, причем не прямо, а левее, где русло поворачивает прочь от деревни. Туда брат точно никогда не пойдет.
Солнце припекало уже вовсю, когда Биллен закончил с прополкой. Весь мокрый, с отяжелевшими ногами, он осторожно огляделся и стремглав бросился прочь с огорода, благо его сегодняшний участок находился почти с краю, рядом с изгородью. Перемахнув через забор, Биллен понесся наискосок через опушку, удаляясь от деревни туда, где река резко изгибалась и забирала вглубь леса. У него в запасе еще целый час, настойчиво билось в голове. Еще целый час все будут думать, что он на четвереньках ползает между грядок, выпалывая надоевшие сорняки. «Успею», – решил он, перепрыгивая через низенькие кусты и срезая путь через редкий лес.
Вот и река. Биллен сбавил скорость и, запыхавшийся, пошел по широкой тропе вдоль берега быстрым шагом. Здесь к воде не спуститься, слишком крутые берега. Совсем скоро должна появиться поляна с большим дубом, а перед ней несколько пучков камышей. Еще немного… Вот!
Биллен резко свернул между двумя островками камышей. На поляну он решил не заходить: чего доброго, еще пройдет мимо кто-нибудь из соседей. А в камышах спокойно – и дно чистое, и берег пологий, и со всех сторон закрыт от посторонних глаз.
С колотящимся от быстрого бега и еще больше от возбуждения сердцем Биллен достал из кармана находку и окунул в воду. Вода оказалась прохладной – все, что нужно деревенскому мальчишке в такой жаркий день после изнурительной работы. Но это после, искупаться он еще успеет. Не вынимая диск из воды, Биллен тщательно тер его и болтал из стороны в сторону, и наконец, решив, что уже достаточно, медленно поднял из воды ладонь.
В руке лежал плоский прозрачный круг с незнакомыми символами. Внезапно, видимо, от попавшего на поверхность солнечного луча, по его поверхности пробежал рой золотых искр. Или это было не солнце, и искры действительно пробежали по кругу? Биллен, как зачарованный, смотрел на свою находку. Таких вещей он никогда раньше не видел. Понятно было только одно – это не простой хлам, а что-то очень ценное. Нет, точно ценное. Может быть, это даже какой-то магический артефакт или амулет. Или знак каких-нибудь древних рыцарей. Или еще что-то в таком духе – пока непонятно что, но нечто очень важное.
Задумавшись, Биллен не услышал сзади слабого шороха, поэтому подскочил, как ужаленный, когда за спиной раздался тихий незнакомый голос:
– Что здесь происходит?
За его спиной стояли четверо – те самые, которые накануне пронеслись через деревню. Четыре плаща цвета утреннего моря. И четыре суровых лица, уставившихся прямо на него. Нет, суровых только три. И еще одно, белое как снег, с напряженными словно от боли скулами.