В спину ефрейтору ударил рев озлобленного администратора, громкость которого могла бы расклинить сфинктер:
– У вас пятнадцать минут!!!!!!!!!!!!
Я сочувственно отсалютовал пролетевшему мимо ефрейтору и грустно посмотрел на захлопнувшиеся перед моим носом двери.
За спиной раздался скрип ботинок о камень, а потом сдавленный хрип:
– Ты кто!????!
Медленно повернувшись, я посмотрел на статую «Ефрейтор бегущий с вытаращенными глазами», и сообщил:
– Транзит сто шесть.
Ефрейтор разстатуился, сплюнул, покосился на мои лычки и прорычал:
– Звание, линкор тебе на яйца, звание!!!!
– Старший сержант. – честно ответил я.
Глубокий вздох облегчения согнул его в глубоком поклоне. Решительный вдох разогнул, расправляя плечики, возвращая глаза в орбиты, и меняя цвет лица с камуфляжно-защитного зеленого на естественный бледный.
– За мной, бегом! – выдохнул он, прыгая ко мне.
С цепкостью крокодильих челюстей схватив меня за руку, он героически кинулся грудью на дверь. Двери испуганно разъехались и ефрейтор с истеричным криком «Получите!» втащил меня в каменную комнату десять на десять шагов.
Посередине комнаты двухметровой башней возвышался майор, от которого исходила свирепая решимость стереть в пыль окружавшие его столы с экранами и кресла с людьми.
Майор отвернул массивное лицо от подавленного и вжавшегося глубоко в кресло щуплого лейтенанта и навел прицелы глубоко посаженных карих глаз на меня. Я повесил на лицо невинное выражение и сделал вид, что я стеклянный. Медленно повернувшись ко мне всем корпусом, майор мгновенно сфотографировал и оценил мой внешний вид. Желания растереть что-нибудь в порошок голыми руками у него убавилось. Он заглянул в глаза и рявкнул:
– Звание-имя-номер?!!!
– С Ташей сежант Тивсол хАрш Трокли, т разит што сесть!!!! – рявкнул я, успешно сравниваясь с ним по громкости рева. Майор моргнул. Не отрывая от меня взгляд, он тихо рыкнул в замершего рядом со мной капрала:
– Если это шутка, то смеяться будете не вы.
Майор сдернул со стоящего на столе рядом с ним монитора небольшой обруч и метнул его в меня. Обруч врезался мне в грудь и отскочил. Поймав его, я потупил на него взгляд.
– Одевай! – прорычал майор, загребая лапищей монитор. Подняв монитор на один уровень с моим лицом, он уставился в него.
– Но сэр, психопроверка… – промямлил лейтенант, пока я поудобнее устраивал обруч на голову.
– Молчать!!!!!!! – рявкнул майор. Лейтенанта вжало в стул. Монитор напротив него мигнул и погас.
Я замаскировал улыбку под кислую усмешку и мизинцем прочистил ухо.
Майор как раз оторвался от наблюдения результативности крика и глянул на монитор. Его брови медленно поползли вверх. Посмотрев на мою кислую усмешку, он рывком опустил брови и тихо пророкотал:
– Это проверка на безопасность. Я задам вам несколько контрольных вопросов. Я могу видеть несоответствие ваших слов с записями вашей памяти.
На одно короткое мгновение мелькнула мысль, что сейчас он спросит об… Потом мысль сменилась злобным радостным ожиданием, что сейчас он меня спросит, и я на него вывалю, а там пусть сам попробует не испугаться. Майор хмыкнул, перевел взгляд на монитор, и отчеканил первый вопрос. Вопрос в полной тишине маленькой комнатки прозвучал тревожным набатом:
– Род войск?
– Военно-космические! – радостно выкрикнул я.
Рука майора, до этого лежавшая на кобуре, медленно опустилась.
– Угу. – буркнул он. – Звание?
– Старший сержант.
Майор хмуро, но уже не смертоносно, посмотрел на застывшего рядом со мной капрала и вернул взгляд на монитор.
– Количество человек противника, уничтоженных лично вами, включая уничтоженных с применением тактической техники?
Я собрался задуматься, чтобы вспомнить и подсчитать, но ответ выскочил сам:
– Семьсот восемьдесят четыре.
Стоящий рядом со мной капрал вздрогнул и отодвинулся.
– Максимальное количество человек, находившихся под вашим командованием?
– Восемь тысяч сто сорок три. – выдал я первое, что пришло в пустую-пустую голову.
Майор оторвал взгляд от экрана и посмотрел на меня очень заинтересованно.
– Это как ж ты так?
– На днях ловил маньяка, и освободил, на свою голову, принцессу. – Я тяжело вздохнул. – Если б знал, что у нее такая большая семья…
Комната расплылась в улыбках,
Майор, не улыбаясь, но уже не хмурясь, покосился на экран и сквозь заполнявшее комнату веселье спросил:
– А что ты в таком виде?
– Да я прямо оттуда. – виновато сказал я.
Майор поставил экран на стол и протянул руку. Я одним плавным движением сорвал обруч и метнул его.
– Потянет. – буркнул майор сам себе, кладя обруч на стол.
По комнате прокатился вздох облегчения. Комната начала оживать и заполняться шелестом клавиатур.
– Старшсерж, личный номер? – выкрикнул лейтенант, глядя в монитор, уже оживший после попадания в него майорского рявка. Я оценил, что будет, если я сообщу лейтенанту номер своего военного билета, понял, что майор его убьет и решил спасти ему жизнь.
– Не знаю, сэр.
Его метнувшиеся к клавиатуре руки застыли на пол дороге.
– Как – не знаю? – ошарашено спросил лейтенант, поворачиваясь ко мне.
– Опять начинается… – тихо прорычал майор себе под нос. Движения в комнате замедлились. Вздохнув, майор тихо погремел:
– Лейтенант, оформляй прибытие транзит сто шесть и назначение 142-223-1, а все остальное заполнишь позже.
Лейтенант облегченно вздохнул, потрещал клавиатурой и огласил:
– Старший сержант Трокли, вы назначены командиром двести двадцать третьего отделения сто сорок второго полка. Откомандированы из распределительного центра под командование командира роты 13 майора Касда. Действительно с момента оглашения.
– Принято. – рыкнул майор, и уже на ходу к дверям бросил: – Старш, за мной.
Выскочив в успевшие распахнуться перед ним двери, майор мелькнул смазанным пятном и очутился за штурвалом двухместной компактной фиговины, припаркованной в паре шагов от входа.
Я с разбегу прыгнул на место рядом.
Дернув рычаги, он как картофелину кастрюлькой поймал меня фиговиной. Ускорение распластало по спинке кресла. Как только ускорение отпустило, и фиговина влилась в жидкую струйку транспортов, летящих в десятке метров над полем, Касда воткнул себе в ухо шнур и буркнул:
– Диспетчер, это комроты 13, опаздываю с отправкой, прошу скорости… Ага.
Нос летуна задрался кверху и меня опять размазало по креслу. Через несколько секунд кораблик наклонился носом вниз и стал падать на колбаску космолета.
– Держись. – буркнул Касда за мгновение до того, как кресло осталось сзади, а лобовое стекло ринулось навстречу с подставленными руками.
Через пару секунд кораблик затормозил. Отдернув руки и внимание от стекла, я обнаружил в паре метров за стеклом люк, в котором уже стоял Касда.
Выскочив из кресла, я помчался за ним по темному коридору в полутемную комнату с пятью стеклянными саркофагами. Крышка первого от двери была откинута, ожидая меня.
– Прыгай, не разуваясь! – буркнул Касда.
– А неразутого поцелуют, чтобы проснулся? – вяло отшутился я, запрыгивая внутрь.
Касда хохотнул и захлопнул крышку. Похлопав по ней на прощание, он выскочил из комнаты в уже закрывающуюся дверь.
– Комод-223, доложите готовность. – проворковал у меня над ухом приятный женский голосок.
Пару секунд я собирал куски соображалки, которая по дороге из расперделителя по частям срывалась с крепежей и вываливалась на камни. Кое-как собрав ее в единое целое, я понял, что это Белоснежка, которая будет меня целовать, чтобы проснулся, и доложил:
– Ангел мой, я насчитал четыре гробика с телами и сам тоже уютно устроился для низвержения в любую преисподнюю, в которую нас занесет твоя легкая рука.
Голос поперхнулся, а потом сообщил:
– Благодарю. Начинаю отсчет старта. Пятнадцать, четырнадцать, тринадцать…
Вид стеклянной крышки над головой сменился темнотой.
«Момент первого контакта наиболее важен. От него зависит, как сложаться дальнейшие отношения». Дубина
– Эй, комод, воскресни!
Голос выхватил из сна. Сон мгновенно спрятался за черной завесой. Интересно, что же там за порнография, если она стыдливо прячется за черной занавесочкой?
– Воскрес, мой ангел. – мурлыкнул я, пытаясь сладко потянуться в довольно тесном стеклянном ящике.
– Тогда вылезай из гробика. Через десяток секунд очнуться твои мордовороты и мордоворотки и, как обычно, и по Уставу, захотят сразу же увидеть твое радостное улыбающееся лицо.
Крышка гробика отскочила в сторону вместе с мыслями о том, что мне теперь надо что-то сделать, а Устав я не читал, а даже если бы и читал, то не понял бы, и даже если бы понял бы, то неправильно. Выбравшись из саркофага, я уставился на крышки четырех гробиков, из которых на счет десять на свет должны подняться пальцы, которые я запирал в кулак отделения.