– Отверженные? – воскликнул Бава. – Мы – восхваляемые. Мы изобличили Шимрру в ереси, когда ваши воины толкали нас всех в пропасть.
Синий ободок вокруг глаз Гатора расширился и потемнел.
– Язык – враг твой, раал! Смотри, как бы ты не отравился своими словами.
– В правде нет яда, – Бава украдкой взглянул в сторону Тахири, а потом усмехнулся. – Теперь не мы, а вы отверженные!
Удар Гатора, от которого Бава кубарем покатился по циновке, был настолько быстр, что Тахири засомневалась, смогла бы она перехватить его. Впрочем, не очень-то ей и хотелось. Юужан-вонги умели так решать проблемы, что ни Данни Кви, ни Текли, ни кто-либо другой на Зонама Секот не понимали их до конца.
Бава остановился и доброжелательно посмотрел на Тахири. Она тоже посмотрела на него, но не ответила. Вырвавшись из цепей своей расы и положив конец войне, отверженные, как выяснилось, всё больше стараются найти другую касту, которую можно было бы поставить на своё освободившееся место. Тахири подумала, что неплохо было бы напомнить им о последствиях такого поведения. Кроме того, ощущение становилось всё сильнее и яснее. Казалось, оно исходило от кого-то знакомого, который уже давно ищет её и Текли.
«Иди ко мне, – голос звучал в её мыслях чётко, отчётливо и ужасно знакомо. – Где же ты?».
***
Слова звучали всё тише и тише, но Джейсен Соло отчётливо различал их, всё глубже падая во мрак своего подсознания. Пришло время ответить на зов, который он слышал вот уже несколько недель. Он разогнул в воздухе согнутые ноги и ступил на пол медитационного круга. Послышались мягкие хлопки – он растоптал крошечные виноградины блада, высыпавшиеся из швов между напольными плитками.
– Мне жаль, Акейна, но мне пора идти.
Акейна ответила, не открывая глаз.
– Если тебе жаль, Джейсен, то не надо никуда уходить, – гибкая женщина с лицом оливкового цвета и тёмными волосами выглядела ровесницей Джейсена, хотя на самом деле ей было пятьдесят стандартных лет. Она висела в сидячей позе в центре медитационного круга, окружённая новичками, которые с переменным успехом пытались ей подражать. – Если ты испытываешь сожаление, это значит, что ты не полностью доверился Потоку.
Джейсен обдумал её слова и кивнул в знак согласия.
– Тогда мне не жаль, – в Силе звучал зов, который отдавался у Джейсена в груди острой болью. – Мне просто пора идти.
Теперь Акейна открыла глаза.
– А как же наши тренировки?
– Я благодарен тебе за всё, чему ты меня научила, – Джейсен повернулся, чтобы уйти. – Продолжу, когда вернусь.
– Нет, – сказала Акейна, и выход из медитационного круга исчез за увитой виноградником стеной. – Я не могу этого допустить.
Джейсен остановился и обернулся к ней.
– Иллюзии необязательны. Если ты не хочешь, чтобы я возвращался, я не вернусь.
– Я лишь не хочу, чтобы ты уходил, – Акейна подплыла к нему и тоже встала на ноги. Она была настолько погружена в Белый Поток, что даже тонкие листья блада не ломались под её тяжестью. – Слишком рано. Ты не готов.
Джейсен с трудом сдержался. В конце концов, ведь это он разыскал фалланасси.
– Я прошёл уже столько тренировок, Акейна. Я понял лишь одно: каждый орден считает, что их путь – единственно истинный.
– Я говорю с тобой не о монахах и ведьмах, Джейсен Соло. Я говорю о тебе, – она поймала его взгляд своими тёмными глазами. – Ты ещё не разобрался до конца в своих чувствах. Кто-то зовёт тебя, и ты идёшь, сам не зная почему.
– Значит, ты тоже это почувствовала?
– Нет, Джейсен. Ты так же неуклюж в Потоке, как и твой дядя. От твоих чувств идёт рябь, которую нельзя не заметить. От кого идёт зов? От твоего брата?
– Нет. Энакин погиб на войне.
Прошло уже восемь лет, и Джейсен мог, наконец, ответить и признать тот факт, что смерть брата не прошла в Силе незамеченной. Когда джедаи научились сражаться с юужан-вонгами и не превращаться в чудовищ, в войне настал переломный момент.
– Я тебе уже говорил, – добавил он.
– Да, но был ли это твой брат? – Акейна подошла ближе к Джейсену, и его ноздри наполнились ароматом растения ваха, растущего у храмового бассейна. – Когда кто-то тонет в Потоке, остаются круги. Может быть, до тебя дошли всего лишь круги?
– Это ничего не меняет в моих ощущениях, – отрезал Джейсен. – Иногда последствия – это всё, что мы можем узнать о причине.
– Неужели ты запоминаешь мои слова, чтобы потом бросать их мне же в лицо? – Акейна подняла руку, как будто собиралась отвесить ему подзатыльник. Его рука инстинктивно поднялась, чтобы заблокировать её движение. Акейна с отвращением покачала головой. – Ты ужасный ученик, Джейсен Соло: слушаешь, но не учишься.
Джейсен уже привык к таким упрёкам за последние пять лет, которые он провёл в поисках истинной природы Силы. Джен-саарай, аинг-тии, даже датомирские ведьмы – все говорили ему подобные вещи, когда его расспросы об их взглядах на Силу становились слишком глубокими. Но у Акейны было больше причин для разочарования в нём. Ударить другого – проклятье для адепта Белого Потока. Но Акейна лишь подняла руку – это Джейсен расценил её движение, как готовящийся удар.
Джейсен наклонил голову.
– Я учусь, но иногда слишком медленно, – он думал о том, что ему уже два раза являлся дух умершего брата: сначала – когда пещерный зверь в Юужан’тар заманивал его в свою пасть, а потом – на Зонама, когда Секот во время разговора принял облик Энакина. – Ты думаешь, я отвечаю на зов и тем самым вкладываю свой смысл в те круги, которые до меня доходят?
– Сейчас неважно, что я думаю, – сказала Акейна. – Остановись, Джейсен, и посмотри в Поток.
Джейсен закрыл глаза и открылся Белому Потоку так же, как открылся бы Силе. Акейна и другие адепты учили, что Поток и Сила различны, и это было правдой, но в том лишь смысле, что любой ручей отличается от океана, в который впадает. По своей сущности они едины.
Джейсен выполнил упражнение на успокоение, которое выучил у теранцев, и сосредоточился на зове. Зов никуда не исчезал, он был настолько силён, что причинял боль. Знакомый голос, но чей? «Приди… помоги…» – это был мужской голос, но не голос брата.
И было тут что-то ещё, что-то знакомое Джейсену. Оно не звало, но следовало за зовом. Джейна.
Джейсен открыл глаза.
– Это не Энакин… не его круги.
– Ты уверен?
Джейсен кивнул.
– Джейна тоже это чувствует, – это и пыталась донести до него сестра. Связь между близнецами всегда была сильна и ещё больше усилилась за годы их странствий. – Кажется, она хочет ответить на этот зов.
– Я ничего не чувствую, – с сомнением сказала Акейна.
– Ты – не её близнец, – Джейсен повернулся и прошёл сквозь иллюзорную стену, скрывавшую выход, но тут Акейна (или её призрак) встала у него на пути. – Пожалуйста, попроси пиридианцев, чтобы спустили мой корабль с орбиты. Я уезжаю прямо сейчас.
– Извини, это невозможно, – Акейна опять поймала его взгляд и удержала почти силой. – У тебя та же сила, что и у твоего дяди Люка, но без света. Тебе нельзя уезжать, пока ты не прорвёшься к свету.
Джейсена задела её резкая оценка, но он не удивился. В ходе войны с юужан-вонгами джедаи поняли, что Свет и Тьма – не противоположности. Ещё до прибытия сюда он осознавал, что для фалланасси эта точка зрения покажется опасной. Вот почему он скрывал её от них… или просто думал, что скрывает?
– Жаль, что ты не одобряешь моего решения, – сказал Джейсен. – Но для меня Сила больше не разделяется на свет и тьму. Она намного больше, чем эти две противоположности.
– Да, мы слышали эти новые идеи джедаев, – в голосе Акейны слышалась насмешка. – И меня беспокоит, что они стали столь же глупы, сколь и высокомерны.
– Глупы? – Джейсон не хотел спорить, но, будучи одним из первых последователей нового учения, он считал своим долгом защищать эту точку зрения. – Эта «глупость» помогла нам победить в войне.
– Но какой ценой, Джейсен? – голос Акейны оставался спокойным. – Если джедаи не видят света, могут ли они ему служить?
– Джедаи служат Силе, – сказал Джейсен. – А Сила объединяет свет и тьму одновременно.
– То есть теперь ты находишься уже над светом и тьмой? – спросила Акейна. – Над добром и злом?
– Хоть я уже не рыцарь-джедай, – ответил Джейсен. – Всё равно, да.
– И неужели ты не понимаешь собственной глупости? – взгляд Акейны становился всё глубже и темнее. – И высокомерия?
Как понял Джейсен, фалланасси придерживались весьма негибких взглядов на мораль, но ничего не сказал. Зов всё ещё звучал у него внутри, вынуждая пуститься в путь, и ему сейчас не хотелось терять время на споры, которые всё равно никого ни в чём не убедят.
– Джедаи служат лишь самим себе, – продолжала Акейна. – Эти зазнайки считают, что могут использовать Силу, не починяясь ей. Своей гордыней они причинили больше страданий, чем предотвратили. Если свет не будет указывать тебе путь, Джейсен, то боюсь, что твои способности станут причиной ещё больших страданий.