Воины поговаривали, что на Селварисе нет коренных жителей; и действительно, поселенцы, которые называли планету своим домом, были похожи на изгнанников или беглецов.
Местный житель, доставивший недельный запас пищи, не был исключением.
Покрытое дымчатой шёрсткой существо передвигалось в вертикальном положении на двух мускулистых ногах, однако при этом оно было снабжено полезным на вид хвостом. На его худом лице особенно выделялись блестящие глаза и усы, но самой выдающейся частью его был клюв с рядом отверстий, делавших его похожим на флейту; этот клюв, образованный хрящевой массой, выступал над вислыми усами существа. Абориген был впряжен в тележку с двумя йорик-коралловыми колесами, заставленную корзинами, горшками и целой коллекцией мешков кустарного производства.
— Пища для заключённых, — объявил он, приблизившись к тюремным воротам, сделанным из костей.
С'йито вразвалочку подошёл к повозке. Четверо часовых принялись снимать крышки с корзин и развязывать шнурки на мешках. Он наклонился над одним из открытых мешков и понюхал.
— Всё это приготовлено в соответствии с распоряжениями коменданта? — спросил он развозчика на общегале.
Тот кивнул. Снежно-белая шерсть на его голове стояла дыбом — ему явно было не по себе.
— Помыто, обеззаражено и разделено на плоть, зерна и плоды, о ужасный.
В столь почтительном тоне обыкновенно обращались к командирам, но С'йито не стал указывать развозчику еды на его ошибку.
— Освящено?
— Я прямо из храма.
С'йито бросил взгляд на грунтовую дорогу, исчезавшую в джунглях. Чтобы гарнизону было где молиться, жрецы привезли статую Йун-Йаммки, Губителя, и установили её в специально выращенном грашале, который должен был служить храмом. Рядом с храмом стоял грашал коменданта и грашалы-бараки для младших офицеров.
С'йито сунул свою плосконосую физиономию в открытую корзину.
— Рыба?
— В некотором роде, о ужасный.
Субалтерн показал на груду твёрдых ворсистых шаров.
— А это?
— Плоды, которые растут на верхушках самых больших деревьев. Много мякоти, внутри нечто вроде молока.
— Вскрой один.
Разносчик просунул крючковатый палец в шов и разделил орех на две половинки. С'йито подцепил пальцем немного розоватой мякоти и отправил её в свой огромный рот.
— Слишком изысканно для них, — объявил он, когда мякоть растаяла на его проколотом колючкой языке. — Но, я полагаю, им это необходимо.
Лишь немногие из охранников верили, что заключённые не могут есть йуужань-вонгскую пищу. Они подозревали, что такая разборчивость в еде была просто ухищрением — частью непрекращающегося состязания воли между пленниками и их тюремщиками.
Развозчик молитвенно сложил ладони возле сердца.
— Йун-Йуужань милостив, о ужасный, — сказал он. — Он посылает пропитание даже врагам истинной веры.
С'йито уставился на него.
— Что ты вообще знаешь о Йун-Йуужане?
— Я познал правду. Йуужань-вонги своим приходом раскрыли мне глаза, и я понял, что боги существуют. Их милостью даже пленники увидят истину.
С'йито решительно покачал головой:
— Этих пленников уже не обратить в нашу веру. Для них война окончена. Но в конце концов все склонятся перед Йун-Йуужанем.
Он подал знак часовым:
— Пропустить развозчика еды.
В самой большой из деревянных хижин, каждая из которых была построена руками самих военнопленных, делать было нечего, кроме как ухаживать за больными и умирающими, убивать дневные часы за разговорами и азартными играми и тоскливо ждать, когда принесут еду. Напряжённую тишину изредка нарушал хриплый кашель или смех. Йуужань-вонги не посылали военнопленных работать на виллиповых полях, как и на другие работы в лагере или за его пределами, и до сих пор на допросы вызывали только старших офицеров.
Большая часть этого сборища заключённых попала в плен при Билбринджи, но другие были доставлены с более далёких планет, таких как Яг'Дул, Антар-4 и Орд Мантелл. Они были одеты в лохмотья, оставшиеся от военной формы и лётных комбинезонов. Их измученные и исхудалые тела — безволосые и мохнатые, гладкие и мясистые — были покрыты потом и грязью. Всех их объединяли общегалактический язык и — что более важно — глубокая и непоколебимая ненависть к йуужань-вонгам.
Тот факт, что они не были убиты на месте, означал, что их приберегали для жертвоприношения — скорее всего, в ознаменование завершения терраформирования Селвариса или накануне неминуемой битвы с силами Галактического Альянса.
— Жратва прибыла! — сообщил человек, стоявший у входа.
Раздались редкие радостные возгласы; все, кто мог, поднялись на ноги, образовав чёткую очередь — свидетельство дисциплины, неизменно демонстрируемой военнопленными. Несколько пленников — с расширенными глазами, сглатывая слюну при мысли о еде — поспешили на улицу, чтобы помочь разгрузить тележку и занести всё внутрь.
В то время как двое из них поволокли в хижину мешки и кувшины, тви’лекк с отрезанным лекку окинул взглядом коротышку, доставившего провиант.
— Ты рин, — сказал тви’лекк.
— Надеюсь, это не значит, что вы не притронетесь к еде, — ответил ему тот.
Оранжевые глаза тви’лекка вспыхнули.
— Одни из лучших кушаний, которые я когда-либо пробовал, были приготовлены ринами. Несколько лет назад я повстречал твоих сородичей во Внешнем кольце…
— Смиррр-на! — выкрикнул человеческий голос.
Все вытянулись, увидев двух одетых в мундиры офицеров, которые направлялись к хижине. Пленники давно перестали обращаться друг к другу по званиям, но если кого-то и можно было назвать здесь командирами, то только двоих — капитана Джаддера Пейджа и майора Паша Кракена.
Будучи родом со стратегически важных планет — Пейдж с Корулага, Кракен с Контруума — они имели много общего. Оба были отпрысками влиятельных семейств, и оба учились в Имперской академии, прежде чем перейти на сторону Повстанческого Альянса во время Галактической Гражданской войны. Пейдж, имевший не столь броскую внешность, как его товарищ, командовал десантным отрядом Катарна, переименованным впоследствии в отряд Пейджа; Кракен — с годами он сохранил свою грубоватую красоту и оставался таким же мускулистым — основал лётную группу Кракена. Оба научились так же бегло говорить на языке йуужань-вонгов, как субалтерн С'йито на общегалактическом.
— А ну посторонитесь, пропустите майора и капитана вперёд, — приказал тот же человек, который возвестил об их приближении.
Офицеры остановились.
— Мы поедим после того, как все получат свои порции, — сказал Пейдж за обоих.
— Пожалуйста, господа, — настойчиво проговорили несколько солдат в очереди.
Пейдж и Кракен переглянулись и покорно кивнули. Кракен взял у одного из заключённых деревянную миску и прошёл в начало очереди, где рин помешивал жидкую кашу в большом йорик-коралловом контейнере.
— Спасибо, что привёз сюда всё это, — сказал Кракен.
Его глаза были бледно-зелёного цвета, а в его огненно-рыжей шевелюре пробивалась седина, придавая благообразности его аристократическим чертам.
Рин криво усмехнулся. Опустив черпак в кашу, он склонился над горшком, и Кракен склонился тоже, подставив чашку. Когда ухо Кракена оказалось в нескольких сантиметрах от рта рина, развозчик прошептал:
— Рин 115, с Вортекса.
Кракен сумел скрыть своё удивление. Он узнал о ринском синдикате всего несколько месяцев назад, во время планерки на Мон Каламари, где после падения Корусканта располагалась штаб-квартира Галактического Альянса. Синдикат представлял собой обширную шпионскую сеть, в которую входили не только рины, но и представители других рас-изгоев; используя секретные космические маршруты и гиперлинии, проложенные джедаями, они обеспечивали перевозку отдельных лиц и доставку разведданных.
— Ты привёз нам что-нибудь? — тихо спросил Кракен, в то время как рин накладывал кашу в деревянную миску.
Рин метнул быстрый взгляд на его морщинистое лицо.
— Ешьте осторожно, майор, — сказал он на пределе слышимости. — Ожидайте неожиданного.
Кракен выпрямился и прошептал сообщение Пейджу, который, в свою очередь, прошептал его биту, стоявшему за ним. Сообщение незаметно передавалось снова и снова, пока не достигло ушей последнего из сотни заключённых.
К тому времени Кракен, Пейдж и несколько их товарищей перенесли свои миски на грубый стол, уселись вокруг него на корточки и начали есть кашу руками, переглядываясь в нетерпении.
Одновременно трое заключённых встали у дверей, чтобы следить за охранниками. Йуужань-вонги не установили в хижинах ни виллипов, ни другие подслушивающие устройства, но воины вроде С'йито, проявлявшие любопытство к своим врагам, имели привычку врываться без предупреждения и проводить обыски и проверки.
Деваронец, примостившийся напротив Пейджа, чем-то подавился. Притворившись, что у него запершило в горле, он осторожно достал неизвестный предмет из своей зубастой пасти-щели и украдкой посмотрел него.