Для жителя Свалки это уже немало. А дальше, если ему повезет и если он умудрится все-таки стать гражданином…
Волчонок повернулся на бок и, подложив руку под голову, окончательно ушел в страну сновидений. Там его ждали и Дядюшка-волк, и старая хромая волчица по кличке Дочь Сатаны, некогда выкормившая его своим молоком, и многие другие мыслящие, оставшиеся на Земле — друзья и враги. Они проходили перед ним длинной шеренгой, и всем было от него что-то нужно… Каждый хотел ему что-то сказать или напомнить. Где-то в середине очереди объявился Морган.
— Мы с тобой еще встретимся, — злобно осклабившись, сообщил он Волчонку. — Мы обязательно встретимся.
2
— Жизнь — гадкая штука, — объявила Мадам. — Она отвратительна, несправедлива и очень, очень жестока, но более всего удручает даже не это, а то, что ее жестокость совершенно бессмысленна. Ты понимаешь, что я имею в виду?
Тари кивнула. Большего от нее сейчас не требовалось.
— Любой мыслящий где-то в глубине души это знает, — продолжила Мадам. — Впрочем, многие стараются об этом забыть, ибо знание подобных истин не делает жизнь приятнее. То есть грубая реальность в данном случае вступает в битву с мягкой, обволакивающей верой в иллюзии и неизбежно проигрывает. Так и положено, замечу мимоходом. Иллюзии побеждают всегда. Они для этого и существуют. Тебе ясно?
Тари кивком подтвердила, что ей все понятно,
— Неделю назад, увидев тебя в первый раз, я сразу поняла, что ты не дура. Поэтому — берегись. При нашей работе ум совершенно излишен и значительно усложняет жизнь. Прячь его и никогда не пытайся продемонстрировать. Учти, клиенты боятся умных девушек, и каждый раз, проявив этот свой пресловутый ум, ты в конечном итоге потеряешь очень неплохие деньги.
Сказав это, Мадам сделала паузу и, дождавшись, когда Тари кивнет в третий раз, издала тихий одобрительный свист. Щетинистый краб-блюдолиз, который сидел на подоконнике и полировал замшевой тряпочкой листья медного цветка, доводя их до зеркального блеска, тут же бросил свое кропотливое занятие и, спрыгнув на пол, метнулся к стоявшему в углу комнаты старинному сундуку, окованному железными полосами.
— Достань, — приказала ему Мадам.
— Вы имеете в виду…
— Да, рабочую одежду. Сегодня у нашей новенькой первый рабочий день. Ее обучение закончено.
— Но учителям манер и преподавателю вежливой беседы заплачено за две недели, — напомнил краб. — В то время как…
— Я знаю, — вздохнула Мадам.
Лицо ее, похожее на большую влажную подушку, вдруг покрылось глубокими морщинами. Вроде бы у расы паттлов, представительницей которой была Мадам, они означали глубокую печаль и даже сочувствие.
Сочувствие? Ну-ну…
— И все-таки?..
— У нас нет иного выхода. В порту сейчас слишком много кораблей, и нас соответственно осаждает толпа посетителей. А каждый потерянный посетитель — это упущенные деньги. Сейчас мы не можем позволить себе такую роскошь. Мы не можем терять деньги.
— Но мы заплатили…
— Она показала себя способной ученицей. Значит, всем, что недополучила у учителей, овладеет в процессе работы. Если она прямо сегодня приступит к работе, то не только вернет потерянные на учителях деньги, но еще и принесет большую прибыль.
— Не нравится она мне, — сообщил краб.
— Твоего мнения никто не спрашивает. Главное, чтобы она нравилась клиентам. А уж это почти наверняка произойдет. Или я ничего не понимаю в ремесле, которым зарабатываю себе на жизнь пятьдесят стандартных лет?
Сказано это было сухим, резким тоном, и блюдолиз, как только Мадам замолчала, поспешил загладить свою вину, согнув тонкие, словно сделанные из спичек ножки и почтительно опустив вниз массивные, очень опасные на вид клешни.
— Не тяни время, — приказала Мадам. — Доставай. Давай, пошевеливайся…
Волчком крутанувшись на месте, краб откинул крышку сундука и, пристроившись с краю, зашарил клешнями в его глубинах. Вот он извлек старую, потрепанную книжку со скабрезными иллюстрациями, швырнул ее обратно, вытащил чепец с привязанными к нему кроличьими ушками, добавил к нему две белые тряпочки, кажется перчатки, и оглянулся на Мадам. Та покачала головой, и отобранные вещи снова канули в недрах сундука.
Что теперь? Широченные панталоны в цветочек и нечто решетчатое, смахивающее на корсет?
— Нет, — вынесла вердикт Мадам. Газовое, почти прозрачное платье с тремя рукавами и странным выступом на уровне талии?
Не пойдет.
Костюм из черной, блестящей кожи, дополненный усеянным шипами ошейником в виде восьмерки, сразу на две шеи?
Не это.
Вечернее платье и легкая накидка из сжиженного тумана?
Мадам поморщилась, и щупальца, расположенные над ее лбом, недовольно заколыхались.
— Вот! — воскликнул блюдолиз. — Вот, может быть, это.
Клетчатая юбка, белая блузка и школьный фартучек.
— Стоп, подожди, — велела Мадам.
Она окинула Тари оценивающим взглядом, потом еще раз внимательно оглядела ее с ног до головы и только потом довольно хмыкнула.
— Подойдет? — обрадовался краб.
— Не совсем то, но сгодится. Фигурка у нее для людей стандартная, не раскормленная. Честное слово, получится неплохо. Этакая школьница-нимфетка… Среди посетителей есть немало любителей подобных образов. Более того… у меня даже есть пара конкретных заказов, — бормотала Мадам, — от желающих приобщиться к этой стороне культуры людей. И даже прямо сейчас есть один, которому можно было бы ее подсунуть. Он не постоит за ценой и не будет слишком груб…
Тари мысленно вздохнула.
Значит, прямо сейчас. Скверно. У нее даже нет времени что-нибудь придумать. Придется действовать по обстоятельствам, с ходу. Впрочем, благодаря определенным талантам у нее это неплохо получается. И раз надо… Однако все складывается не слишком хорошо. Она-то рассчитывала, что ее не тронут еще, по крайней мере, неделю. А тут…
Скверно, очень скверно.
— Пусть оденется, — приказала Мадам.
Ну, это запросто.
Проворно скинув рабочий комбинезон, Тари забрала у блюдолиза найденные тряпки, натянула их на себя и крутанулась на носках, давая возможность Мадам полюбоваться тем, как они на ней сидят.
— Прелестно, прелестно, — сообщила Мадам. — А теперь, девочка, тебе надлежит отправиться в номер Э-95 и услужить клиенту, который там находится, самым наилучшим образом. Это — твой дебют в нашем борделе. Поэтому, после того как клиент будет удовлетворен, тебе дадут два часа отдыха. В дальнейшем на подобную милость можешь не рассчитывать. Я не хотела бы рисовать перед тобой радужные перспективы или будить у тебя несбыточные надежды. Однако если ты проработаешь у нас не менее двух десятков лет и сумеешь проявить себя наилучшим образом, фирма предоставит тебе возможность взять кредит и открыть свое дело. Если не веришь, что такое, возможно, взгляни на меня. Мне это удалось. Чем ты хуже?
Теперь ей полагалось ответить, и Тари покорно произнесла:
— Я буду стараться.
— Вот и отлично. А сейчас — за дело. Оно тебя ждет, оно станет твоим на всю оставшуюся жизнь, оно будет тебя кормить и поить, и ты обязана его любить, для того чтобы не сплоховать. На клиентов можешь мысленно плевать с высокой колокольни, а вот дело свое ты должна преданно любить и тогда ты точно преуспеешь. Иди, тебя ждут.
Тари послушно повернулась и вышла из покоев Мадам.
Шагая по широкому коридору, чьи стены украшали голографические картины с фривольными сюжетами, она думала о том, что Мадам, которая принимала ее за наивную простушку, прежде не выезжавшую за пределы своей планеты, самым бессовестным образом лгала. Вздумай Тари и в самом деле заняться этим ремеслом… никаких перспектив перед ней просто даже не могло возникнуть.
В убогих кабаках других космопортов Тари не раз видела несчастных, которые прошли через систему подобных борделей и превратились в моральных и физических калек, потерявших надежду хоть на какое-то будущее. Всего лишь один откровенный разговор с кем-нибудь из них излечивал от любых иллюзий и давал стопроцентный иммунитет против вранья подобных мадам.
Ну и кроме того…
Тари свернула за угол. Комната, в которой ее ждал клиент, находилась в другой части огромного борделя. Так что идти до нее было еще далеко.
Ну и кроме того… У нее есть свои, личные планы, о которых она и не думала забывать. Ей надо было прожить в этом бардаке всего лишь две недели. Одну она продержалась, а вот дальше… Первый клиент! И на неделю раньше, чем она рассчитывала.
Скверно, очень скверно…
— Удачной работы! — пожелала ей зеленокожая девица с ближайшей картины. — Покажи себя наилучшим образом. От тебя ждут именно этого.
— Покажу, — машинально ответила Тари. — Еще как покажу.
А голографическая жрица, любви уже потеряла к ней всякий интерес. Ухватив предмет, здорово смахивающий на веник, она принялась сноровисто охаживать им по ушам некое существо, похожее на бегемота.