V
— Десять единиц кров… Кровавых отрядов, — сказал Маколл, передавая скоп комиссару. — Там, в рощице, слева от моста.
Гаунт приник к скопу. Глаза болели. Деревья не были деревьями. Они оказались угловатыми столбами хромированного металла с тонкими, как шомпол, ветвями, на которых висели сияющие белые цветы, распускающиеся и сияющие, словно фонарики. Длинная череда таких «деревьев» покрывала грязевую насыпь, спускающуюся в реку под мостом. В стоячей воде плавали раздутые тела, и на мгновение комиссар испугался, что сможет вспомнить всех мертвецов поименно.
— Левее, — подсказал Маколл.
Поправив наводку, Гаунт увидел бойцов Кровавого Договора. Десять подразделений, всё так — он мог разглядеть увенчанные шипами багровые шлемы, гротескные маски из чёрной жести, мундиры пехотинцев, выкрашенные кровью в тёмно-бордовый цвет. Враги карабкались по грязевым берегам, суетясь, словно огненные муравьи. Они возводили вдоль вонючей реки осадные платформы под миномёты, комиссар слышал гудение и скрип землекопных инструментов.
— Десять подразделений, всё так, — произнес Гаунт. — Маколл?
— Да, сэр?
— Как там называется этот мост? Я позабыл.
Разведчик поколебался.
— Это… это… «Тот-или-иной-мост», сэр.
— Ты тоже не знаешь, да, командир? — расхохотался Гаунт.
Маколл рассмеялся в ответ.
— Так много миров, так много целей, сэр. Что тут скажешь? Позвольте, я сверюсь по карте.
— Да уж, лучше ты, — ответил комиссар. — У меня глаза болят.
— Это всё из-за железной звезды, — отозвался Лейр.
— Нужно сейчас же перекрыть эту артерию, — заявила Курт.
— Перекрыть? — переспросил Гаунт.
— Да, — ответила Ана, — эту артерию.
— А, ты хочешь сказать «водную артерию», реку? — догадался Ибрам.
— Эмм… что?
— Ты имеешь в виду реку? — повторил комиссар.
— Да, конечно. Это жизненно важно — перерезать её и перекрыть.
Гаунт кивнул.
— Что ж, нам предстоит разобраться с десятью вражескими подразделениями, но я согласен. Маколл?
— О, мы справимся с ними, сэр, — заверил разведчик.
Снова кивнув, комиссар посмотрел на Ану Курт и нахмурился.
— Я думал, что оставил вас вместе с командующими офицерами, госпожа медик.
Потянув вниз хирургическую маску, Курт улыбнулась ему.
— Верно, Ибрам, но ты же меня знаешь — если полк может понести потери, я должна быть на передовой.
— Хорошо. Правильное мышление, — пробормотал он.
VI
Мост — тот-или-иной-мост — оказался грязным железным чудовищем. Гигант выглядел так, словно его выковали из металла, добытого в самом сердце ядовитой звезды, и бросили остывать. Опираясь на многочисленные сваи, монстр простирался над стоячими водами, зловещий, предвещающий недоброе. Настолько широка была река, и настолько длинен сам мост, что Призраки не видели его дальнего конца. Комиссар сомневался, удастся ли ему вообще добраться до другого берега — путь выглядел долгим, а он слишком устал. Казалось, что время на исходе.
— Это так, сэр? Время работает против нас?
Обернувшись, Гаунт понял, что к нему присоединились Колеа, Варл, Домор и Криид. Ибрам обрадовался, увидев их — четверых из его лучших офицеров, четверых из его лучших Призраков.
— О чем вы спрашивали?
— Время, сэр, — повторил Гол Колеа. — Они говорят, что время работает против нас.
— Десять подразделений Кровавого Договора, прямо на берегу реки под нами, — ответил комиссар. — Нужно перекрыть эту артерию и пересечь мост до наступления ночи.
Колеа кивнул, Варл и Крид обменялись тревожными взглядами.
— Как ваши глаза, сэр? — спросил Домор.
— Воспалены и болят, — посмотрел на него Гаунт. — Спасибо за заботу.
«Шогги» Домор показал на свои выпученные аугментические глаза, за которые получил нынешнее прозвище, и улыбнулся.
— Я понимаю, каково это, сэр.
— Ну, разумеется, Шогги, — отозвался комиссар. — Все дело в железной звезде, от неё у меня голова раскалывается.
— Она всем не по нутру, — сказал Варл.
— К сожалению, придется смириться с этим и делать всё от нас зависящее, — ответил Гаунт. — Итак, что насчет артерии? Насчет реки? Как нам её перекрыть, есть идеи?
— Можем сжечь её, — предложил Колеа. — Прижечь, точнее.
Комиссар кивнул.
— Используем огнемёты. Бегом к своим ротам и приготовьтесь вести их в атаку.
Четверо Призраков помедлили.
— Чего вы ждете?
— Мы хотели остаться с вами, — объяснил Домор.
— Хотели остаться у вашей… позиции, — добавил Варл.
— Вы очень верные ребята, — ответил Гаунт, — но отправляйтесь готовить Призраков к бою, а я присоединюсь к вам на мосту. Ну, шевелитесь! Вы что, хотите жить вечно?
Офицеры нехотя попятились. Тона Криид смотрела на комиссара.
— Мы не хотим, чтобы вы погибли, — сказала она.
— Хватит уже об этом, Криид! — воскликнул Ибрам Гаунт.
VII
Комиссар-полковник стоял на обрыве над мёртвой рекой. Железная звезда пульсировала. Глаза Ибрама болели.
Гаунт смотрел на хромированные деревья и сияющие цветы на их ветвях; он слышал гудение и скрип машин со стороны землекопных команд Кровавого Договора, завершающих возведение укрепленных позиций.
Обернувшись, Ибрам заметил, что чёрные фигуры продолжают собираться на дальней стороне болота. Их уже стало шесть — безмолвных, безликих, наблюдающих созданий.
— Ты приумолк, — произнесла Ана Курт.
— Что?
— Ты затих, — повторила медик. — Ибрам? Скажи что-нибудь!
Комиссар вздохнул.
— Это все те фесовы фигуры, чёрные силуэты. Они следят за нами уже какое-то время.
— Какие фигуры? — спросил Толин Дорден.
— Ты их не видишь? Там. Вот, наблюдают за нами — сначала был только один, но теперь их стало больше.
— Ибрам, — мягко ответила Курт, — там никого нет.
— Есть-есть, я их вижу. Оставайтесь здесь.
— Ибрам? — повторила Ана. — Ибрам, куда ты?
— Не уходи, Ибрам! — потребовал Дорден.
— Оставайся с нами, — добавила медик.
— На минутку, — ответил комиссар, — и я тут же вернусь. Дайте мне всего минутку.
— Ибрам, тебе нельзя идти туда в одиночку, — возразила Курт. — Это небезопасно.
— Всего на минутку.
Он зашагал прочь, скользя, увязая в трясине, глубоко уходя сапогами в грязь. Всё время Гаунт пытался не терять из виду чёрные фигуры, а голоса за его спиной медленно стихали, пока не умолкли совсем.
Край болота оказался дальше, чем считал комиссар. Дважды он запинался о погребенные в трясине шлемы и танковые люки, падая ничком.
Оба раза Гаунт какое-то время лежал в грязи, не зная точно, хочет ли он вновь подниматься на ноги.
Ибрам устал, и у него болели глаза.
Комиссар-полковник продолжал идти, увязнув по колено в жирной красной трясине, от которой воняло гнилью и смертью. Ничего удивительного.
Развороченная грязь на поле боя часто смердела кровью и содержимым потрохов, впитавшимся в ней. За долгие годы Гаунт притерпелся к запаху, но эта вонь оказалась особенно сильной, она пахла открытой раной кишечника или разорванной артерией.
Чёрные фигуры всё никак не приближались, как бы ни старался комиссар добраться до них. Создания по-прежнему стояли поодаль и наблюдали.
— Кто вы такие? — крикнул комиссар, но его голос охрип и чёрные фигуры не снизошли до ответа.
VIII
— Куда он ушел? — спросила Курт. — Ибрам? Ибрам, вернись!
— Он не отвечает, зов̀у — не реагирует, — бросил Дорден. — Нужно вытащить его.
— Десять единиц! — крикнула Ана. — Кров…
— Не думаю, что он слышит нас, — заметил Толин. — Слишком далеко ушел.
— Кто-то должен вернуть его обратно, — ответила медик. — Кто-то должен добраться до него и привести обратно!
Стянув хирургическую маску, она огляделась по сторонам.
— Ларкин? Сюда! Бегом-марш!
IX
Комиссар упустил из виду чёрные фигуры — они каким-то образом растворились в тумане. Гаунт забрался слишком далеко, потерял ориентировку — повсюду, во всех направлениях, расстилалась ничейная земля.
«Что ж, это была дурацкая идея, — сказал он себе. — Теперь я понятия не имею, где нахожусь. Заблудился».
Единственным неизменным ориентиром оставалась железная звезда, и комиссар посмотрел на неё, невзирая на боль в глазах. Возможно, хотя бы по ней удастся определить направление и отыскать обратную дорогу, а то он уже не слышал даже криков Дордена и Курт.
Гаунт слишком устал. Усевшись в грязь, он вытер глаза, и ладони увлажнились от крови.
Глупостью было заходить так далеко.
Возможно, подумал комиссар, стоит лечь и немного вздремнуть. Может, голова очистится после сна… Немножко прикорнуть, совсем чуть-чуть, чтобы глаза отдохнули.