Яна отступила, сняла с себя цепочку со звездочкой и надела на шею Альтиса:
– Я его сберегла, как ты и просил. Ты ведь за ним пришел.
– За ним, – не отпуская сына, сжал в ладони звездочку души еще одного ребенка и прикрыл глаза, приветствуя спящего малыша. Тот ожил, радостно потянувшись к родному теплу, сонно приник к ладони. Похож на ласкового котенка.
– Ты сможешь сделать так, чтобы он… жил?.. – тихо поинтересовалась Яна.
– Я очень-очень хочу этого. И сделаю все, что смогу, чтобы это случилось. – Альтис вымученно улыбнулся. – Я побуду с вами до ночи, дети. Потом мне придется уйти.
– Надолго? – спросила Яна, отчего-то понимая, что…
– Возможно, навсегда, – подтвердил ее опасение демон. Алан при этих словах только крепче прижался к отцу, не поднимая головы.
– Это ничего. Зато мы будем знать, что ты все-таки живой. – Только нижняя губка задрожала, совсем как тогда, когда ей было всего пять лет.
– Но я обязательно постараюсь вернуться. И даже не один. А со Стримом, Трэном, Когом… И обязательно познакомлю вас обоих с Литисом и Альтаиром.
– Тогда мы будем ждать! – Яна вытерла лицо ладонями, не позволяя двум слезинкам скатиться по щекам.
– Тебя зовут Алан Альтис Литис Альтаир. Если у тебя будут дети, они тоже будут носить за своим эти имена. Но никому чужому их нельзя называть. Запомни это навсегда, сынок…
– Я так скучала по тебе…
– Знаю. Я тоже очень соскучился…
– Ты теперь останешься навсегда?.. – тихий шепот в ночи.
Молчание. Печальный вздох.
– Я – Пламя, родная. То, которое не загнать в очаг и не приручить углем. Лесной пожар, который обратно в костер не загонишь. Но ты мой родной и любимый очаг, и я всегда буду возвращаться к тебе, любимая. Если не прогонишь…
Тишина.
– И к ней ты тоже еще вернешься?..
Смех.
– Марья, свет мой ясный. У меня было столько женщин за пять тысяч лет, что я сейчас даже не сосчитаю. Что же, я должен вспоминать всех? Неужели ты ревнуешь, птичка моя? Да, у меня была любовница, уже когда появилась ты, не смею этого отрицать. Но ты просто не знаешь… и я не хочу, чтобы ты знала все о тех последних днях. Знай одно, родная, – так, как тебя, я никого никогда не любил.
Шуршание шелковой простыни.
– Побудь со мной, пока есть время…
Звезды здесь были особенно яркими и крупными. Он сидел на крыше, смотрел в небо и слушал ночь. Как все странно. Как тяжело снова возвращаться к жизни. Снова то и дело хочется шагнуть в костер и опять исчезнуть. Никогда не забыть последние мгновения и то, как хорошо было в Огне. Но долг крепче любой цепи привязывает к жизни.
Разделенная на две части суть – то, что позволяет ему жить. Она одна, но… как два глаза на одном лице – никогда не сольется воедино. Альтис и Зверь. Личности меж собой не враждуют. Так сосуществуют две стороны одной медали. Тем более что того желтоглазого безумца больше не существует.
А еще Яра сказала, что Альтис теперь демиург, а дед… Искандер это подтвердил. Альтис – демиург?! Не очень-то верится.
Тайен попытался сказать, что научит Пламенного выходить за Грань и проникать в другие миры… В итоге Альтис и Теневой чуть не передрались. Встав между противниками, Ледяной выслушал претензии и взаимные обвинения обоих, после чего в ультимативном порядке отослал сына, а сам поговорил с Пламенным. Альтис остался доволен беседой. Искандер как-то сразу оказался в доску своим и именно дедом, так что Пламенный впервые понял, что значит быть кому-то внуком. А вот Яру назвать бабушкой у Альтиса язык не поворачивался. Даже в мыслях. Ледяной гораздо более тактичен, чем сын и вся остальная семейка. Слушать и понимать умел не только себя любимого, в отличие от Тайена. Тот был идеальным убийцей. Ледяной – дипломатом. Трудно ему, видать, выживать с такой родней.
Чтобы все выжили и вернулись, нужно найти и заставить жить Альтаира. Задача почти нереальная. Потому что Черного Пламенного не было ни в одном из миров. Непобедимый Альтаир разделился, оставшись в каждом из братьев. А остальная суть стала… звездой.
Нужно отыскать всех. Собрать, выдернуть из их новых жизней, вернуть память. Пробудить так же, как пробудили самого Альтиса. И еще успеть бы… Они ведь могут снова умереть, и в следующий раз надежды не останется. Личность и суть божества сохранится только при первом перерождении и после смерти сотрется… если ее никто не пробудит.
Пальцы, казалось, сами по себе нашли на запястье браслет, коснулись серебра чешуек…
И волной пришло предвидение.
Мужчина сосредоточенно смотрел под ноги, размеренно шагая вперед. Порывом ветра длинные пепельные, вьющиеся крупными кудрями волосы бросило в лицо, и мужчина раздраженно откинул их за спину. Стоило отвлечься, как в ботинки залилась вода. Снова уставившись вниз, он продолжил идти. Тишина за спиной наконец-то сменилась бессвязными выкриками, истеричным смехом и невнятными мольбами. Хотелось обернуться и плюнуть под ноги оставшимся. Вместо этого, не оборачиваясь, продемонстрировал неприличный жест. Правда, перепонки между пальцами ему помешали.
По морю не очень-то легко ходить. Особенно если до берега неделя пути на корабле, а под ногами – волны.
– Хочешь, я их сожгу?
Вздрогнув, он вскинул голову и чуть не провалился под воду. Но тут же выпрямился и встал гораздо прочнее, чем раньше. Она не замочила практичных сапожек – стояла над волнами, и кожа у нее светилась от внутреннего огня. Прищуренные синие глаза смотрели на оставшийся за спиной мужчины корабль.
– Зачем? – пожал широкими плечами владыка морей. Он только что пробудился. – Пусть живут и всю оставшуюся жизнь мучаются осознанием того, что сами отказались от бога морей.
– Ты жесток, Трэн, – сказала Пламенная богиня без осуждения.
– Не настолько, насколько заслуживает этот идиотский мир, – с досадой ответил ламий. – Как же я домой хочу, Лин!
– Ну так пойдем. – Алина протянула Змею раскрытую ладонь.
Трэн посмотрел на ладошку Пламенной, улыбнулся и немного ворчливо произнес:
– Должно быть не так. Принц должен спасать принцессу, а не наоборот!
– Тебе сильно не повезло с принцессой, Змей, – усмехнулась Пламенная.
– А по-моему, совсем наоборот…
Бог морей взял богиню огня за руку.
Всадник дернул поводья своей лошади, снял шлем. По плечам рассыпались густые темные волосы. Оглянулся на спутников. Они остановились и слезали с лошадей. Спустился сам, расседлал коня, отпуская пастись. Пока остальные разбивали стоянку, поднялся на утес. Остановился на вершине, глядя, как солнце садится, бросая на морскую воду золотую дорожку.
Хотелось забыть все и самому броситься вниз. Пусть даже разбиться о камни, лишь бы наконец закончился этот туман, ушла эта липкая патока жизни, связавшая его по рукам и ногам. Что он делает здесь? Как оказался и куда идет? Если бы он сам мог ответить на эти вопросы. Война… Эту клятую войну он выиграл для князя! Так, может, хватит? Хватит так жить?! Да и не назвать это жизнью – так, существование. Вдохнул полной грудью, чувствуя, как горчит на губах морская соль. Как же он устал.
«Ветер, который не летает, – мертвый ветер…» – тихо шепнуло море внизу. Мужчина сбросил на землю пропыленный плащ. Отчего-то ему было неприятно носить этот грязный мертвый кусок материи. Следом за плащом полетели на землю меч и нож, кольчуга, поддоспешник, сапоги. Он остался в тонкой нижней рубашке и штанах. Встал и выпрямился, позволяя ветру проникнуть в душу…
Может, хватит?.. Один шаг… Обрыв и свобода – в шаге…
– Рикар! – позвали соратники. – Спускайся!
Он обернулся. Посмотрел на тех, с кем бок о бок провел так много времени впустую. С кем пролил реку крови и сам утонул в грязи.
Хватит!
– Хватит звать меня этой человеческой кличкой, смертные! Мое имя Стримбор! – крикнул задушенный серостью будней и грязью жизни ветер. – Стримбор!..
Один шаг…
Волна взметнулась вверх на огромную высоту, толкнула Стримбора в грудь, не позволив упасть, разлетелась пеной и брызгами, являя серебристого гиганта. Огромный ламий вполз на утес, в землю у самого края, перед тем, кому не позволил упасть, воткнул лезвие на конце хвоста. Склонился и с оттенком угрозы произнес:
– Даже не думай, Ветер.
– Змей?.. – не веря своим глазам, произнес Стримбор. – Трэн?.. Трэн! Ты жив!..
Ламий резко потерял свои внушительные габариты, становясь на две ноги:
– Ну вроде жив…
– Упырь чешуйчатый! – рявкнул Стрим и кинулся на брата.
Ламий получил кулаком в челюсть, откатился в сторону, резво вскочил, отступая от разъяренного побратима.
– Ты чего?.. – Змей даже испугался. В такой ярости он Стрима видел всего раз десять.
– Чего?! Тварь хвостатая!..
Траэллита с трудом увернулся от тяжелых кулаков Ветра и бросился бежать. Стрим не отставал, на ходу подхватив сапог, запустил им в брата. Попал. Змей прикрыл голову руками, удирая.