– Это...
– Невозможно! Я знаю, что это безумие, а как же? Я все-все знаю. Начнется охота за вашими технологиями, народ сойдет с ума от перспектив, кто-то объявит греев богами, а иные назовут их шайтанами. Знаю-знаю, я все знаю и, ежели вы, лапуля, еще чего-то недопоняли, скажу прямо: я вас вульгарно шантажирую, имея на руках козыри осведомленности. И вас лично, и всех ваших вместе с дрессированными греями на летающей посуде, и... СТОЙ!!
Слушая голоса, Андрей – сначала неосознанно, а после специально – прислушивался и к другим звукам. Ухо улавливало едва различимый шорох одежд, еле слышные поскрипывания, бульканье в водопроводных трубах, жужжание мух. Большинство фоновых звуков представляло вторичный интерес, некоторые мозг мгновенно расшифровывал, а иные помогала идентифицировать интуиция. Помогали и сквозняки, фиксируемые кожей, и запахи, слабенькие и резкие. К тому моменту, как собеседник Надежды выкрикнул гортанное «СТОЙ!!», Андрей приблизительно представлял, где лежит, – возле открытой двери из комнаты в прихожую, параллельно плинтусу, ногами к дверному проему. С вероятностью, близкой к девяноста процентам, Надежда сидит на чем-то мягком спиной к дверям и к Андрею. Она не связана, о чем обмолвился крутой Ильич хриплым баритоном. Сам Ильич занимает сидячее место напротив женщины. Вероятнее всего, они расположились в креслах, поскольку то вроде бы кожаная обивка скрипит, а то как бы пружины под задницами вибрируют. И, самое главное, Андрей практически уверен, что в комнате присутствует еще кто-то. Этот кто-то, могучий телом (более могучим, чем у лектора-физкультурника), стоит у дверного косяка и тихонечко, на грани слышимости, сопит в две ноздри. Кто-то распределил вес пропорционально на обе ноги, однако временами вес смещается и половицы отзываются поскрипыванием.
Прозвучало: «СТОЙ!!», и Андрей услышал выстрел – некто у дверного косяка спустил пусковой пистолетный крючок, пуля вырвалась из цилиндра глушителя с узнаваемым «пфук», просвистела в душном воздухе и – «дззыы» – отрикошетила от дальней стены.
«Бууу» – упало, опрокинулось кресло Надежды, завибрировали половицы. Андрей услышал выдох Надежды, хруст суставов, шорохи брючного костюма, и все это громко, отчетливо, рельефно, а мозг услужливо выдал картинку, как женщина опрокидывается вместе с креслом, как ее спина скатывается со спинки кресла, выгибаясь калачиком, как женщина перекувыркнулась через плечо и... «цок» – цокнули каблучки, ударив по половицам, Надежда оттолкнулась от пола, ощутимое движение в воздухе и... «Кхх» – звук удара твердого о железное и сразу твердого о кость. В воображении контурный рисунок из учебника по рукопашному бою – атака в прыжке вооруженного пистолетом противника, вариант, когда одной ногой вышибается «пушка» из руки, а другой вышибается дух синхронным ударом по черепу. Вариант атаки для Мастеров с большой буквы.
И – «цо-цок» – оба каблучка стукнулись об пол, женщина встала на ноги после прыжка, и «ты-бжж» – пистолет стукнулся о паркет, поехал, цепляясь за щербатые половицы, и глухая, мягкая нота «до» от соприкосновения обезоруженного мощного тела с дверным косяком...
...Итак, еще раз – она резко опрокинулась вместе с креслом; окрик Ильича «СТОЙ!!» непонятно к кому относится, то ли к ней, то ли к человеку с пистолетом; если к стрелку, тогда Ильич имел в виду «НЕ СТРЕЛЯЙ!!»; стрелок случайно или намеренно промазал; женщина выполнила сложный кувырок с поворотом вокруг оси, подпрыгнула и уделала стрелка; сейчас она рванет на выход – подытожили мозговые извилины Андрея, расшифровав звуковой ряд за тот смехотворно малый временной промежуток, пока звучало «...Бжж» упавшего пистолета.
«Дура, – подумал Андрей, конвульсивно прогибаясь в пояснице. – Ей надо было Ильича брать в заложники, а она драпает. Дура баба...»
Андрей дернулся, будто живая рыба на сковородке, сместил себя так, чтобы ногами перегородить дверной проем, выход из комнаты. Погнал мышечную волну от бедер к плечам, крутанулся, словно брейкдансер, и лягнул обеими ногами, мечтая попасть в унисон с движениями женщины, рванувшей на выход. И попал.
Носок крепкого полуботинка на его правой стопе встретился с ее стремительно сгибающимся на бегу коленом. Повинуясь заданному себе мышечному импульсу, Андрей перевернулся со спины на живот и в заключительной фазе переворота ткнул каблуком левого полуботинка женщину в солнечное сплетение. Бывшую, теперь уже бывшую, его хозяйку отбросило к опрокинутому ею креслу. В довершение ко всему она споткнулась о мягкую спинку и упала навзничь. И тут, заглушая какофонию звуков, раздался победоносный возглас крутого насмешника Ильича:
– Ай, молодца! Ну и пацан! Умничка! С меня полбанки, сынок! Сообразительный ты мой! Мой! Считай, ты в команде, пацан! В моей, в отборной! Практически в семье!..
Дело сделано, Андрей отключился. В том смысле, что расслабился и телесно, и душевно. Он лежал, уткнувшись лбом в пол, придурковато улыбаясь, довольный собой, и терпеливо дожидался, когда ему развяжут руки, снимут повязку с глаз, обработают йодом разбитый лектором затылок и вообще окружат заботой. Он был спокоен, почти счастлив. Он знал, что все-все теперь будет ништяк. Жизнь подарила шанс, и он им воспользовался и выиграл. Он впишется в «отборную команду» Ильича, он поднимется круто...
Звучат шаги – из кухни в комнату спешат шестерки Ильича. Дураки! Надо было в прихожей затаиться на всякий случай. Звучат шаги, охи, ахи, а бывшая хозяйка антипата, женщина со сломанной бывшим рабом коленной чашечкой, твердила тем временем, как будто в бреду, одно и то же, одно и то же, с минимальными вариациями, как истязаемая диджеем виниловая пластинка:
– ...Вы сами не справитесь, если мы исчезнем... Вы с ними не справитесь, если заставите нас уйти... Вы сами не справитесь, если мы...
– Исчезнете как миленькие! Уберетесь назад, на свою родную планету, которую тоже называете «Землей» и которая отличается от нашей Земли-матушки отсутствием суши подо льдами на Южном полюсе и наличием материка, названного вами «Австралией», где водятся забавные такие зверушки, хе-е!.. Видите, лапуля, я все-все про вас знаю. Тс-с! Молчок! Знаю, вы хотите сказать, мол, я неправильно в принципе все-все понимаю. А и пусть! Один хрен, вам придется исчезнуть. Но вы не расстраивайтесь – нет охоты возвращаться в родное измерение, так ступайте в другое. В любое, кроме нашего. Ступайте на ту Землю, где и Австралия, как у вас, есть, и Антарктида, как у нас. Или на ту, где по сию пору Атлантида царит над водами. Выбор огромен, измерений тыщи, я знаю, я все-все...
– Но вы не знаете, что только в вашем измерении еще остается шанс сохранить расу людей! Вы не можете знать, что...
– Довольно, лапуля! Я устал болтать, да и время поджимает. Дел у меня сегодня полным-полно по бизнесу... Эй, обалдуи! Развяжет кто-нибудь пацана в конце-то концов?! Почему наш герой до сих пор на полу?!. Уволю идиотов! По миру пущу!..