Зальц дернул и откинул в сторону две штуковины, укрепленные на конце ствола.
– Да, они похожи на ножки, – сказал Хорнунг, – но называются они почему-то "сошками".
Он принял из рук товарища оружие, повертел его, поднял прицельную рамку. Потом открыл крышку приемника патронов. Лента вырвалась из короба и с глухим стуком брякнулась на бетонный пол. Хорнунг заглянул с казенника в ствол и нашел его идеально чистым.
– По внешнему виду напоминает германский ручной пулемет "МГ", образца 1934 года, бывшего на вооружении Вермахта, – с видом знатока определил Хорнунг, – Калибр – 7,92. Для своего времени – мощная, дальнобойная машинка. – Он сжал пистолетного типа ручку и прицелился в окно. – Широко применялся во время так называемой "Второй мировой войны".
– Ух ты! Настоящий старинный пулемет моих земных предков! Вот бы пострелять из него, а?
– Сейчас нам для полного счастья как раз не хватает стрельбы, – отозвался Хорнунг и продолжил, стараясь не сбиться на менторский тон. – Запомните, штурман-связист: главная опасность на незнакомой планете это не монстры, которые, возможно, там обитают, и даже не агрессивные туземцы. Главная опасность – беспечность. Беспечность и потеря бдительности – вот главный наш враг. Сколько хороших парней расстались с жизнями на вполне безобидных, на первый взгляд, планетах, только потому, что позволили себе расслабиться. Так что, давай не совершать необдуманных поступков и, я уверен, тогда нам не пригодятся те гробы, что лежат в кладовой нашего корабля.
Хорнунг замолчал, недовольный собой – он все-таки сбился на нравоучения, а это верный признак надвигающейся старости.
– О'кей, капитан, – смиренно произнес Зальц. – Я понял. Отныне – я сама бдительность: вождь краснокожих, подписывающий договор с бледнолицыми; Майкл Джезеб в салуне на планете негодяев… Но, признаюсь, вы меня приятно удивили. – Искреннее восхищение осветило круглое лицо штурмана. – Откуда, простите, у вас такие познания в древнем оружии?
– Считай, что у меня появилось новое хобби. Мне на день рождения подарили старинную книгу с бумажными страницами. Очень редкий экземпляр. Энциклопедия по древнему оружию. От Троянской войны до начала эпохи колонизации космоса.
– Класс! А как же ваше старое хобби, вы, кажется, одно время коллекционировали гвозди? Или вы теперь начнете собирать старинное оружие?
– Одно другому не мешает, наоборот, расширяет кругозор. А насчет оружия, это идея вовсе не плохая…
– Вот это да! Смотрите, кеп, пушка!
Зальц уже оставил пулемет и теперь волок какую-то длинную трубу тоже оснащенную сошками. На конце ствола был привинчен квадратный набалдашник, с другого конца оружия – приклад.
– Ручная пушка, ну и ну… самая маленькая из пушек, – уважительно сказал Зальц и потрогал набалдашник. – А это, надо полагать, дульный тормоз…
– Я бы сказал, что это самое большое ружье. Бронебойное ружье.
– Ого! Ничего себе ружьишко… На каких же зверюг охотились с таким ружьишком? Уж не на тех ли, что мы встречали в прошлом году на Флостере VI. Помните, кеп, у них еще панцирь был толщиной два дюйма.
– На Земле водились зверюги пострашнее. Броненосцы с Флостера пустяк по сравнению с ними.
– Вы имеете в виду бронтозавров, кеп?
– Я говорю о танках. Были такие: "тигры", "пантеры", "леопарды", "Т-34" и прочие…
– Сведения из вашей книги?
– Да. В разделе "Вторя мировая война". Там некий Сиуард Ремфорд – он был англичанином, и сам непосредственно участвовал в сражениях – описывает страшные вещи… Зальц, ты что-нибудь слышал о Второй мировой войне?
– Так, в общих чертах наряду с пирамидами Хеопса. Честно сказать, мне на ум все лезет Вторая Центаврианская, двенадцатидневная война.
– Я говорю о Второй мировой войне, которая была на планете Земля в 1939 – 1945 годах Христианской эры.
– Да понял я, понял, не дурак. Нет, кеп. Я и о Первой-то мировой ничего не знаю… а сколько их вообще было – этих мировых, если они под номерами?
– Официально, согласно исторической науке, считается что две.
– И только-то! А неофициально?
– Некоторые полагают, что их было больше. В конце ХХ века, когда распалась великая держава русских, а в XXI веке – США, Объединенная Европа лицом к лицу столкнулась с сильным Азиатским Союзом, тогда впервые после 45-го года было применено ядерное оружие… Да, еще был Индо-Пакистанский ядерный конфликт. Только не помню, до или после азиатско-европейской войны. В конце Великой смуты началось бегство в космос: строительство больших орбитальных городов, в основном это были европейские, японские, Новой России и Нового Американского союза города. Потом началось заселение планет, полеты к звездам и основание там колоний… Постепенно колонии вокруг Беты Центавра стали возвышаться. Особенно выделилась планета Генриетта, которую открыл космолетчик Фред Котланц и назвал её так в честь своей возлюбленной. Планета Генриетта, и стала в последствии столицей нашей Звездной федерации…
– Извините, капитан, это мы проходили в колледже.
– Да нет, это я так, для полноты картины… Я не сомневаюсь, что ты знаком более или менее с Новой и Новейшей историей Федерации А вот что касается, истории Древнего мира, истории матери-Земли, то тут, стыдно признаться, я тоже, как и многие, полный профан. Но надеюсь со временем расширить свой кругозор.
– Если вы помните, капитан, я родился в немецкой колонии на Марсе. Там мой фатерлянд. Я хорошо знаю всю двухсотлетнюю историю колонизации Марса. Помню многие имена героев Войны за независимость… А Земля… что ж, теперь это – один из многих обитаемых миров расплодившегося человечества.
– А я родился от Земли и того дальше, в космическом челноке, где-то в районе Гаммы Водолея. Детство и юность прошли на Генриетте… Конечно, теперь мы, жители Беты Центавра, считаемся столичными штучками. Земля для нас – захолустная провинциальная планета. Ты прав, у человечества теперь много миров, которые можно считать свои домом. Но историческая родина одна. Планета предков – Великая Земля, воспетая в песнях и легендах. Мать-прородительница рода человеческого. Ее забывать нельзя. Оттуда тянутся наши корни: твои, мои… У тебя – из седой Германии, у меня – из ледяной Исландии…
– А давайте, кеп, в следующий отпуск махнем на старушку-Землю, походим по ее городам-музеям… Познаем историю, что называется, из первых рук. Пригласим Фалда, он ведь коренной землянин. Пусть покажет, что там есть интересного… И обязательно посетим Голливуд. Настоящий, старый Голливуд. Я обожаю эти его древние боевики. Кстати, там снимались хорошие исторические картины.
– Хм… в этом смысле я бы не стал особенно доверять Голливуду. А вообще-то, идея отличная! Фалд возьмет своих сорванцов. Пусть припадут, так сказать, к истокам. Это хорошее лекарство от столичного снобизма…
– А на обратном пути заедем на Марс. Хотелось бы посмотреть, как там поживает мой родной город – Франкфурт-на-Большом Канале. Я со школьных лет там не был…
Штурман заметил, как увял энтузиазм командира, едва он помянул детей Фалда, потому что о своих Хорнунг мог только мечтать по причине стойкого бесплодия жены.
Зальцу пришлось тактично закруглить эту тему:
– Эх, черт побери, хорошо мечтать об отпуске, но дело есть дело. Как мы поступим с оружием? Не бросать же его здесь. Оно так и просится в музей.
– Я думаю, что астроархеологи с этим справятся лучше.
– Ну хотя бы пулеметик прихватим с собой, – просящим голосом сказал Зальц, – ма-а-аленький…
– Зачем?
– Мы же тут будем до утра торчать, а вдруг к нам на вечерний чай заявятся в гости аборигены? Судя по их пристрастию к оружию, они вряд ли станут уважать людей, у которых нет пулемета.
– На этот случай у нас имеется личное оружие. – Хорнунг похлопал себя по бедру, где у него висел дезинтегратор "Флаш-МХ".
– А-а… – махнул рукой напарник. – Пукалка. Дальность стрельбы 100 метров. А главное, шума от него не больше, чем от бутылки шампанского. Туземцы же, как известно из истории, больше всего боятся грохота…
– Вряд ли мы узнаем, чего боятся туземцы… и есть ли они вообще.
– Ну, хотя бы это ружьишко… для домашней коллекции. Имеем право как первооткрыватели. У меня появилось желание тоже заразиться каким-нибудь редкостным хобби.
– Эх, Гельмут, все-таки играет в тебе кровь твоих воинственных германских предков. Слава Богу, что тебе никогда не придется применять эту штуку в настоящем бою, как это делали наши славные пращуры, стреляя друг в друга. Ладно, вопрос об оружие пока оставим открытым. Вдруг действительно появятся хозяева. Им, скорее всего, не понравится, что мы берем без спроса чужое…
Хорнунг внезапно замолчал и настороженно прислушался. Зальц тихонько положил противотанковое ружье и тоже навострил уши. Откуда-то издалека доносился гул. Звук нарастал, становился мощнее, холодной змеей заползал в душу, вызывая неосознанную тревогу.