— Твою… — Слова застряли в горле.
Взгляд упал на пустую пластиковую подставку стеклянного цилиндра — самого стекла, как и льда, поблизости не было. Меня осенило. Я понял, почему оказался голый.
— Неужели я тоже был в капсуле?..
— J'farc u'kate. J'farc.[1]
— Что? Кто здесь? — заорал я, вертясь на месте в попытках локализовать источник голоса.
Все это попахивало ночным кошмаром. Непонятно было даже, откуда льется свет, — на потолке ничего, похожего на лампы.
— Кто со мной говорит?! Отвечайте!
— Внимание, — произнес холодный женский голос, — с вами говорит… — повисла небольшая пауза, — система навигации и жизнеобеспечения корабля. Вы понимаете, что я говорю?
Я медленно кивнул, потом поспешно произнес:
— Да. О каком корабле идет речь?
— Научно-исследовательский стратегический корабль «Сердце Эльвы», класс «колосс».
Я в смятении опустился на пол.
— Корабль? Какой страны? Где вы, почему не показываетесь? Почему я здесь? Вы меня похитили? Мой отец — богатый человек, он заплатит за меня выкуп…
— Система навигации и жизнеобеспечения не может ответить на последний ваш вопрос. Ответ на другие вопросы: вы находитесь на борту корабля «Сердце Эльвы», я не могу вам показаться, поскольку являюсь системой навигации и жизнеобеспечения — у меня нет локализованного материального носителя. Первый вопрос некорректен — понятие «страна» не используется уже несколько столетий.
Я хлопал глазами, трогал пол, только теперь сообразив, что его температура близка к температуре моего тела. На всякий случай ущипнул себя за ляжку, но не проснулся.
— Это розыгрыш или эксперимент? Как я здесь оказался?
— Вы в числе прочих были выкуплены из банка биологического материала согласно заявлению ведущего исследователя Сиция Кинга. Необходимые документы были заполнены и заверены по всем законам ОСА… Я правильно поняла суть вашего вопроса? Вы удовлетворены ответом?
Захотелось завыть, но вместо этого я выдавил:
— Какой сейчас год?
— По какому летоисчислению?
— …от Рождества Христова.
— Ответ будет с большой погрешностью — три тысячи двести сороковой год, плюс-минус тысяча сто двенадцать лет.
— Не понял, это как?
— В конце двадцать третьего века произошел глобальный кризис, в результате которого летоисчисление было нарушено. Исследователи до сих пор не пришли к единому мнению о продолжительности «черной эры»…
— Молчи! Я сейчас с ума сойду! Ты можешь отвечать на вопросы как-нибудь попроще?!
— Менталитет жителя двадцатого века сильно отличается от менталитета современных людей. Однако будьте уверены, что я приложу все силы…
— На каком мы корабле?
— На «Сердце…»
— Это я уже слышал! Где находится этот корабль?
— В галакти… в космосе.
— Значит, это космический корабль?
— Да, космический, — подтвердил механический голос.
— А ты машина, компьютер, да?
— Учитывая вашу просьбу о простоте, отвечу положительно.
— Значит, я попал в будущее… Но каким образом меня купили?
— Вы погибли в своем двадцатом…
— Двадцать первом, — перебил я.
— …двадцать первом веке, — согласилась невидимая собеседница. — Ваше тело было подвергнуто криогенной обработке и заморожено на несколько столетий. Чтобы не перегружать ваш мозг цифрами, скажу лишь, что вас приобрели относительно недавно.
— Ты говоришь, я погиб? Но почему я сейчас жив?
— Я взяла на себя ответственность за ваше воскрешение.
— Ты меня воскресила?
— Да.
— А где… все? Ну, те, кто меня купил.
— Мертвы.
— Как?
— Предположу, что вы хотели спросить «кто их убил?».
Я кивнул.
— КВРФ — космические войска Россовской Федерации, маскирующиеся под пиратов. Они напали на корабль и уничтожили весь экипаж.
— А потом… ты меня воскресила?
— Именно так.
Я замолчал. Это вовсе не кошмарный сон. Больше всего происходящее похоже на бред человека, находящегося под наркозом. Однако, чтобы не потерять логическую нить, я продолжил разговор:
— В таком случае зачем ты меня воскресила? И почему не воскрешаешь остальных? Их тут сотни!
— Мне нужен человек, которому я могу передать функцию капитана корабля. Мне нужен руководитель. Если вы откажетесь, я уничтожу вас и продолжу попытки воскрешения в поиске руководителя.
— Уничтожишь меня? Как?
С тихим гулом ворота шлюза разошлись в стороны, и в зал въехал небольшой… танк. Гусеницы двигались бесшумно, башня, в которой не было ни намека на дуло, безостановочно вертелась. На корпусе был выбит номер — «семьсот двенадцать», а по краям башни топорщились устройства, похожие на лазерные пеленгаторы. Видимо, с их помощью робот ориентировался в пространстве.
Бесшумно скользнув ко мне, танк остановился и принял угрожающий вид, раскрыв люк в центре башни, из которого в воздух взвились десятки гибких стеблей с небольшими щупальцами на концах.
— Это ремонтный робот, — безучастно произнес женский голос, — но при необходимости он может лишить вас жизни.
Завороженно глядя на шевелящиеся, будто на ветру, стальные стебли, я кивнул:
— Верю… Хорошо, я согласен стать капитаном.
— Временным капитаном, — поправили меня.
— Согласен стать временным капитаном.
— В таком случае, сэр, позвольте ввести вас в курс дела и разработать вместе с вами план действий.
— А… как быть с этими людьми во льду?
— Сэр, — подчеркнуто вежливо обратился ко мне корабль, — считаю, что в данный момент это не должно вас заботить. Процесс их воскрешения потребует затраты большого количества дефицитных ресурсов, а процент успешных попыток крайне мал. Предлагаю вернуться к этому вопросу позже, а сейчас пройдите, пожалуйста, на командный мостик. Я укажу оптимальный путь — идите по светящимся стрелкам.
Еще не до конца веря в реальность происходящего, пошатываясь от слабости, я направился по указателям. Объемные светящиеся стрелки вырастали в воздухе прямо передо мной. В первое время я пугался и обходил их стороной, но затем стал шагать прямо сквозь них. Стрелки вывели меня в темный коридор и водили в кромешной тьме довольно долго.
Я шел до тех пор, пока меня вконец не утомили тишина и монотонность ходьбы. Я спросил вслух, в глубине души боясь не услышать ответа:
— Почему ты не включишь свет? Пираты испортили?
— Я отключила освещение для вашего же блага, сэр. Пожалуйста, идите строго по стрелкам, не отклоняйтесь в сторону и не касайтесь стен. Стрелки помогают вам обходить… мусор на полу.
Некоторое время я усиленно размышлял, затем вдруг сообразил:
— Скажи, как там тебя… система, мусор, о котором ты говоришь, — это трупы людей?
— Именно так, сэр.
— И ты не хочешь, чтобы я их видел?
— Именно так, сэр.
— Почему?
— Вы пережили процедуру извлечения из криогенной камеры и процесс восстановления мозговых связей — необходимо максимально отгородить вас от стрессовых ситуаций, сэр.
— Ясно.
Я замолчал и пошел чуть быстрее. Покойники в темноте — что может быть ужаснее? Впрочем, я вполне отдавал себе отчет, что реагирую совершенно не так, как следовало бы в подобных обстоятельствах, — вероятно, при воскрешении автоматика ввела успокоительное. Ну да черт с ним.
— Как мне тебя называть?
— Предыдущий капитан называл меня просто Эльва.
— То есть ты помощник капитана?
— Учитывая вашу просьбу о простоте, подтверждаю.
— А ты не знаешь, Эльва, почему меня кремировали… то есть криогени… в общем, почему мое тело оказалось во льду, да еще продержалось в нем столько времени? Последнее, что я помню, была автокатастрофа.
— Сэр, вы говорили, что у вас богатый отец. Возможно, причина в этом.
— Точно… Папаша-олигарх вполне мог организовать сыну такое посмертие… тьфу ты!
— В моей базе нет этого слова. Подобное понятие существовало в эпоху Древнего Рима, но в языке двадцать первого века такого слова уже не существовало.
Я помотал головой.
— «Посмертие» или «олигарх»? Впрочем, неважно, кончай грузить, у меня уже голова раскалывается. Я из России, понятно? Кстати, на каком языке ты говорила в самом начале?
— На ОСА.
Я скривился, как от зубной боли:
— Ладно… лучше скажи, далеко мне еще идти в этих потемках?
— Семнадцать метров.
Я еще не осмыслил ответа, а стрелки уже перестали появляться. Тогда я остановился и напряженно прислушался. Тьму будто разрезали лазерным лучом, и половинки ее медленно раздвинулись в стороны.
Передо мной оказалась дверь, а точнее, шлюз, за которым открылось ярко освещенное помещение, очень похожее на станцию метро, только вместо мрамора все было обшито чем-то вроде серебристого металла.