В поселке и дальше в сторону города имелись еще церкви, но других конфессий, а Дональд решил не менять ничего в своей жизни. Бог конечно один, но привычка есть привычка. В прежние времена менее чем за час можно было на трамвае добраться до района Флемингтон, где находилась ближайшая пресвитерианская церковь Виктории (по имени штата, где находился Мельбурн). Но из Мельбурна в Ульмстаун трамваи уже не ходили. Пришлось идти пешком.
Слейтон вышел пораньше, и вначале идти было легко и приятно. Всего час назад прошел легкий дождик, который только прибил пыль, и теперь в воздухе уже привычно слегка пахло свежестью. Уже давно дожди пахли свежестью как после грозы. В начале это было приятно, но потом прошел слух, что дожди приносят с собой радиацию и дождям перестали радоваться.
Первые две мили дорога шла вдоль залива, который незаметно сменился впадающей в него рекой и теперь Туэрс уже шел вдоль берега реки. Затем в районе нефтебазы ему пришлось углубиться в пригороды Ньюпорта, но все равно он шел дальше параллельно берегу реки почти строго на север.
Дождь в то утро обошел город стороной, и здесь на городских улицах уже вместо свежести пахло пылью. Солнце поднялось высоко и, не смотря на легкую пелену облаков, ощутимо припекало.
Пригороды Мельбурна застроены сплошь одноэтажными кирпичными домиками, отгороженные от улицы невысоким кирпичным забором или просто штакетником, обычно окрашенным в белый цвет. Между штакетником и домом располагался обязательный полисадничек, который каждый хозяин обустраивал на свой вкус.
Время близилось к полудню и, хотя Дональд отшагал по улицам уже не одну милю, ему встретись всего два человека. Обычный для большого города шум не нарушал тишину, казалось, что здесь и не город вовсе, а маленькая в одну улицу деревня. Такое впечатление подчеркивала медленно идущая неизвестно куда коза, единственное живое существо на всей улице. Наверно хозяева, отправляясь в мир иной, отпустили бедное животное на свободу, подумал Дональд.
Зато всюду на проезжей части и тротуарах валялись горы мусора, там сям виднелись высохшие пятна от конского навоза, от этого в воздухе витал слабый запах гниющего мусора, к которому иногда примешивался сладковатый запах тлена.
В районе Футсгрей Дональд по мосту перешел не левый берег реки и вскоре вышел к району Кинсингтон. Здесь ближе к центральным районам города стали встречаться редкие прохожие. Человек верхом на лошади, обгоняя Слейтона, кивнул ему и прикоснулся рукой к шляпе.
Дональд хорошо ориентировался на улицах, где проходили трамвайные маршруты, но церковь находилась где-то на соседней улице. Слейтон спросил у идущего на встречу человека, как ему найти церковь. Мужчина на вид лет сорока указал, где нужно свернуть и куда идти дальше. "Молиться, вот все что нам осталось", ? печально сказал мужчина, и все также медленно с видимым трудом пошел дальше.
Идя вдоль улицы, Слейтон обратил внимание на белые листочки бумаги, что там сям висели на калитках или дверях домов. Он остановился и прочел на одном из листков: "Все уехали". Дональд уже хотел идти дальше, как его внимание привлекло напеченное типографским способом объявление, которое висело на ближайшем столбе. В обращении к жителям города говорилось, что если они решили покинуть свои дома, то власти просили жителей выключить все электроприборы, плотно закрыть окна, а двери не закрывать на ключ или на щеколду, а на входе прикрепить листок бумаги, или привязать белую тряпку. Неясно, для чего власти просили оставлять листки на дверях, или власти еще хотели вести домовой учет выбывших на небеса? Последнее бюрократическое извращение. Именно, что последнее, так и подумал тогда Слейтон.
Неожиданно по левой стороне улицы он увидел открытую лавку. Полноватый человек, видимо хозяин, скрестив на груди руки, стоял у входа и отрешенно смотрел перед собой. Как раз напротив находилось кафе с выбитыми стеклами, и перед входом валялась битая посуда и никому теперь ненужная мебель. Кроме мужчины даже в перспективе улицы никого не было видно. Только по-прежнему ветер гонял обрывки газет. Да одиноко стоял пыльный автомобиль, причудливо разрисованный пятнами и полосками от подтеков дождевой воды.
Дональд, обрадовавшись еще одному живому человеку, поздоровался, но человек видимо занятый своими мыслями не обратил на приветствие никакого внимания и капитан немного смущенный поспешил дальше.
Дональд вышел на неширокую тенистую улицу Веллингтона, вдоль которой густо росли деревья, образуя над дорогой почти сплошной шатер из крон. Слева между деревьев открылось кирпичное двухэтажное здание строгой архитектуры. Судя по вытоптанным газонам, и детским надписям на заборе здесь раньше находилась школа, теперь опустевшая уже навсегда.
Сомкнутые кроны деревьев расступились и Слейтон увидел церковь во всей её строгой красе. Высотой в два этажа в викторианском стиле построенная из темно-красного кирпича с побеленными полукруглыми фронтонами церковь выходила высокой остроконечной с гранеными стенами колокольней, украшенной башенными часами на небольшую площадь, образованную расходящимися под острым углом улицами. Возле входа в церковь на темных каменных плитах стоял босой человек в балахоне из мешковины. Дайту показалось, что он просто в большом мешке прорезал дыры для рук и головы и напялил его прямо на голое тело. Мужчина, держал в руках потертую библию и вещал на всю округу:
? Апокалипсис! Это и есть апокалипсис! Не бойтесь умирать сегодня. Кто из вас был праведником, тот завтра воскреснет, кто покается сегодня, тот завтра воскреснет. Ибо завтра Господь сойдет на землю, и будет вершить божий суд и мертвые восстанут из могил и возрадуются. И увидел я знамение на небе, великое и чудное: семь Ангелов последних явились мне. И сказано мне, кто не был записан в книге жизни, тот будет вечно гнить в сырой земле.
? Здесь новоявленный пророк несколько изменил классическую трактовку, и грешники у него оставались в холодной земле, вместо того чтобы вечно гореть в гиене огненной.
Слейтону стало мерзко от полных фальши слов, он мысленно назвал человека придурком и поспешил войти в церковь. Но служба почему-то задерживалась. Всего несколько теней прихожан виднелось в храме, и бессовестно выделялся на темном полу посреди храма наверно занесенный ветром обрывок газеты. Каждый наедине с бессловесным богом молился, как мог. Слейтону мешал сосредоточиться на молитве придурок, что вещал у входа: "Тайна семи звезд, которые ты видел в деснице Моей, и семи золотых светильников: семь звезд суть Ангелы семи церквей..."
Тем временем в храме потемнело, краски на образах потускнели и стали холоднее, видимо легкая пелена облаков, что покрывала небо стала плотнее и скрыла солнце.
Спустя полчаса пришел служка, извинился от имени падре и сообщил, что сегодня службы скорее всего не будет. Потом уже в полголоса стал рассказывать, что падре сам очень болен и они втроем, им помогает констебль, обходят улицы, относящиеся к их приходу, и входят во все дома, кроме тех, что помечены белыми метками. Если в домах есть живые, то падре готовит их к встрече с Господом. Это занимает много времени, ведь многие хотят исповедоваться. Некоторые уже не могут выйти из дома. Другие хотят, но не решаются принять яд и ждут священника. Церковь не одобряет суицид, но падре отпускает этот грех. Здесь служка тяжело вздохнул и замолчал. Через минуту, он сказал, что как только падре закончит обход, он обязательно придет в церковь, но вот когда, служка не мог сказать точно, после чего заторопился и сказал, что должен помогать священнику.
Пришлось Дональду уходить так и не получив ничего на что он надеялся. Уже выходя из церкви, Дональд услышал звонкий цокот копыт по мостовой, а тут же увидел подъезжающую карету. Карета была явно свадебная и действительно из кареты вышли двое молодоженов уже не молодого возраста, их сопровождали пожилые мужчина и женщина, видимо родители.
К подъехавшим молодым тут же устремился придурок, размахивая библией. Но Слейтон оказался ближе и приехавшие спросили его, есть ли в церкви священник. Дональд сказал, что там никого нет, кроме нескольких прихожан. Тогда жених скомандовал вознице ехать в другую церковь, и свадебная компания быстро уехала.
Карета скрылась за поворотом, Слейтон подумал, что точно также он когда-то женился на Джанет. Сам Слейтон был родом из строгой пуританской семьи родом из Новой Англии, в которой гордились тем, что ведут свой род от одного из первых переселенцев, из числа тех, кто еще в XVII веке освоили восточное побережье Америки.
Слейтону ничего не оставалось, как возвращаться ни с чем и обратная дорога давалась ему с большим трудом. Он медленно и отрешенно шел погруженный в свои мысли. "Господь, укажи мне путь, ? часто повторял он про себя. ? Где ты Господь? Почему ты все это допустил. ? Но дальше мысли не получали своего развития. Надежда получить кое-то указание свыше, на которое он рассчитывал, решив посетить церковь, исповедоваться и возможно получить благословение на дельнейшие дела, не оправдалась. Строгое пуританское воспитание, а затем флотская служба воспитали в нем дисциплинированного и ответственного человека, строго следующего определенным жизненным принципам, моральным ценностям и не обсуждающим приказы. После войны все рухнуло. Пока над ним было начальство, он имел твердую опору под ногами. Но вот он остался фактически один и под его началом несколько десятков человек и атомная субмарина. Самое простое решение в такой ситуации состояло в том, чтобы плыть по течению. Бросить все, остаться на берегу и провести последние дни, что отмерял ему Господь. Или... До конца выполнить свой долг офицера и поскорее уйти в лучший из миров. А там его уже ждала жена с детьми. Слейтон укрепился в своем решении скорее погрузиться с субмариной на дно, и от этого у него прибавилось сил, и шагать стало легче.