Руки Александрова сжались в кулаки, на лице была ярость, исказившая черты лица.
-В охранение! Стрелять без предупреждения самостоятельно, - приказал он, осматриваясь.
Следующая пара минут прошла без особых потрясений, перемежаемая потрескиванием научных приборов, редкими возгласами самих учёных и шумом ветра, гонящего по земле сухую взвесь из пыли, старых листьев и чего ещё.
А спустя эти две минуты отдыха за кустами замаячили две тёмные фигуры. Бойцы автоматически вскинули «Абаканы», морально готовясь к очередному прыжку этих страшных акробатов. Командир отрицательно покачал головой, призывая смотреть.
Фигуры приближались, испытывая на прочность нервы спецназовцев. Приближались они неспешно, шли медленно, поступательно. Непонятно что двигалось к бойцам. Наконец, обе фигуры начали проламываться сквозь бурые заросли. Все ожидали развязки.
-Меркин, - заворожено произнёс Рыбаков, глядя на одну из фигур.
-И Ивановский,- почти прошептал командир, отведя глаза.
Пропавшие три дня назад бойцы охраны лагеря объявились собственной персоной – рядовой Ивановский и сержант Меркин. Только как-то очень странно объявились.
Двигались они плохо, спотыкаясь на одну ногу, а вторая волочилась по земле. Головы повернуты пугающим образом, глаза абсолютно безжизненные, стеклянные, смотрящие прямо перед собой. Руки безвольно висели, а лица исказила лишенная смысла гримаса.
Бойцы шли вперёд, губы, бескровные, синие, шевелились, произнося какой-то бред.
Увидев или почувствовав бывших товарищей, Ивановский обвёл их долгим немигающим взглядом своих бессмысленных глаз, начав что-то усиленно бормотать. Во взгляде не осталось ничего человеческого. Только тупая животная злоба. Оружие осталось только у одного Ивановского. Меркин ли, или то, чем он стал, протянул синюю руку вперёд.
Люди автоматически направили на двоих однополчан автоматы. Ивановский глухо, и как показалось Алексею, с ясно читаемой агрессией во взгляде, забормотал вновь, поднимая «Калашников». Дула «Абаканов» были направлены точно в голову Ивановскому, но его, стоявшего в полуметре от дула, это нисколько не волновало.
Когда он помертвевшим пальцем попытался нажать на курок, очередь ударила ему в грудь. Ивановский пошатнулся, а затем перевёл взгляд бесчувственных глаз на свою грудь, где ожидаемая кровь так и не проступила. На лице его отобразилась торжествующая гримаса. Он вновь направил ствол на бойцов охраны, а затем нажал на курок. Предназначавшиеся командиру пули рассекли ветки кустарника, поскольку он сам легко и быстро ушёл от очереди «Калашникова». Ивановский повёл ствол вслед за командиром, однако опять не точно. АК у него в руках прыгал ещё несколько секунд, заливая всю окрестность своим мерным стуком и заставляя птиц слетать с деревьев, и уничтожая растительность позади отряда. Когда эхо последнего выстрела замолкло, Ивановский с удивлённым видом перевёл взгляд на автомат, затем неумело и неловко отделил пустой рожок, доставая новый из большего кармана. Из мёртвых пальцев рожок выскочил и упал в жухлую траву. Он наклонился, ища его рукой, и в этот момент пули командира ударили ему в голову. Короткая очередь разнесла её словно как арбуз, повалив тело на землю. Он завалился на траву, жутко подёргивая руками и ногами, будто выполняя сумасшедший танец на боку. Новая очередь прекратила эти конвульсии, запрокинув его на спину. А в этот момент Меркин протянул руки к Алексею, не переставая произносить какой-то бред. Звуки выстрелов. Алексей и сам не заметил, как чисто рефлекторно нажал на спусковой крючок. Автомат брыкнул в руках, выплюнув горячий свинец и гильзы. Пули ударили Меркина в область плеча, и его это нисколько не смутило. Он продолжил движение вперёд, спотыкаясь и вращая стеклянными глазами.
Через дырки в его теле просвечивало низкое холодное небо, отчего у Алексея прошли мурашки по коже. Что заставляло двигаться Меркина с такими повреждениями, было загадкой, но это что-то было крайне мощное, сумевшее отодвинуть на задний план даже гибель Меркина как человека. А такая гибель была, он почему-то это чётко знал.
Издав утробный звук, зомби двинулся в решительную атаку, намереваясь схватить живого человека за плечо. Что будет потом, он представлял весьма ясно – зомби попытается укусить за горло, это же чисто животный рефлекс.
-Лёха, в голову стреляй, в голову,- раздался крик сбоку.
Снова выстрелы. Теперь уже более осмысленные. Свинец снёс Меркину половину черепа, заставив его упасть на колени, а затем опрокинула его назад, вжав в землю.
И вновь тишина. Гнетущая, вяжущая. Командир осмотрел поле битвы. Что-то в кармане издало мелодичное попискивание, негромкое, но вполне различимое. Командир достал КПК, а это был он. Средство связи даже подрагивало, то есть вибрировало.
-Майор Александров на связи, - голос у него был напряжён, поскольку просто так звонить с базы не стали бы. Незачем людей попусту отвлекать глупыми звонками.
-Майор, срочно возвращайтесь на базу, немедленно, - голос говорившего перекрывался помехами и отчётливо слышимыми звуками выстрелов какого-то грохота.
-Вас понял, - майор Александров быстро убрал комп. На лице читалась сосредоточенная озабоченность. Учёные были всё в той же позе, всматриваясь воспалёнными глазами в экраны своих приборов. Произошедшая драма их не отвлекла от своей работы.
-Так, собираемся. Поступил вызов с базы, там что-то происходит. В охранительный строй, - отдав необходимые указания, командир занял место в авангарде. Группа, не оглядываясь назад, двинулась вниз по склону холма, приминая красноватого оттенка траву. Алексей прикрывал отход группы, заставлял себя не смотреть на давящую громаду завода. И всё же не смог он себя пересилить, обернулся и посмотрел на мрачные руины. Что-то было в них притягательное, манящее, хотелось идти к ним, вытянув руки вперёд и закрыв глаза от удовольствия. Мысли бредовые, но такие навязчивые. Он даже реально представил, как будет выглядеть в подобной ситуации. И только тогда он обратил внимание на пропажу трупа несчастного лейтенанта. Не было тела, словно и не было никогда, только след из примятой травы идёт. Плюнув на это, он пошёл дальше, желая сократить разрыв с группой, от которой он изрядно отстал. Чья-то тяжёлая рука легла на его плечо, заставив вздрогнуть всем телом, словно ударила электрическим током.
Алексей обернулся, готовя себя к худшему варианту. То, что он увидел, было намного хуже всего, когда-либо виденного. Восставший из гроба лейтенант заглядывал в самую душу пустыми глазницами, в которых уже не было глазных яблок. На изуродованном зубами и лапами мутантов лице уже появились первые признаки тлена.
От Лугова разило могилой, свежей замлёй и каким-то омерзительным гнилостным амбре.
Выдерживать «взгляд» живого мертвеца было выше всяческих сил, как душевных, так и физических. Алексей приставил дуло «Абакана» к хладному телу и нажал на курок.
Леденящий ужас проник в каждую клеточку тела и мозга живого человека. Автомат сухо щёлкнул, жалуясь на пустой магазин, который в суматохе боя Алексей забыл сменить на новый. Мёртвые руки протянулись к лицу, обдав его вонью ногтей, под ногтями которых запеклась кровь. Мертвец силился что-то сказать, но из-за порванного горла изо рта не вылетало ни звука. До ножа, висевшего в ножнах у левого плеча, дотянуться было легко, даже очень, а затем его заточенным клинком рассечь сухожилия бывшего лейтенанта. Но он не мог. Просто не мог, из-за парализующего страха, которого он ничем не мог подавить. Он овладел им, его душой и телом, не позволяя даже пальцем двинуть. Алексей просто смотрел, как гибель неумолимо приближалась к нему. Казалось, что кто-то полностью подчинил его волю, играя им, словно марионеткой в кукольном театре. Это что-то словно залезло в мозг, и оно исходило из развалин завода, от гаражей, но в особенности от металлических антенн на горизонте, раскалывая голову человека.
Всю эту адскую комедию прервал одиночный выстрел, пришедший со стороны холма.
На виске у Лугова появилась красная оспина, а затем он качнулся назад, смешно всплеснул руками, и повалился под ноги Алексею, оставив на память кровавые следы на ботинках. Алексей затуманенным взором посмотрел на своего спасителя. Им оказался бритый учёный, дрожащими руками державший пистолет. Он, похоже, и сам выстрелил с перепугу. Обернулся единственный из группы и увидел, что прикрывающего бойца зажала такая вот мерзость, и помог, сам того не зная.
После этой картины сон менялся резко, словно невидимый кинорежиссёр ставил другую запись в свой кинопроектор.
Агонизирующий лагерь Алексей видел затуманенным взором, словно бы сквозь пелену. Только звуки ясные и чистые, режущие слух. Отчаянные крики и вопли, какое-то хрипение, стоны… Автоматные партии, изредка глухой и прерывающийся тяжёлый стук пулемёта. Рёв и рык, в котором слышны угрозы и жажда крови. Алексей через силу встал, чувствуя, как ноет пришибленная нога, нащупал взглядом оружие, лежавшее в траве, поднял его и огляделся. Земля и помертвелая трава залита кровью, свежей и яркой.