Спокойно, избегая смотреть им в глаза, Гарт Стоунман вытащил свой лазерный пистолет из-под одежды. Один взмах смертельного луча, он знал, уничтожит большинство детей вместе с нянями. Затем ему придется пройти между рядами детей, разделываясь с остальными. «Чем величественнее человек, — напомнил он сам себе, — тем более великой должна быть его жертва».
Вдруг маленькая девочка рванулась вперед к человеку, который так любовался ею меньше недели назад. Глядя в его искаженное мукой лицо, она неуверенно остановилась перед ним. Умная девочка сказала те слова, которые всегда все исправляли:
— Я люблю тебя, папа.
Стоунман засунул пистолет за пояс, резко повернулся и слепо пошел назад в машину времени. Люк со вздохом закрылся, машина быстро поднялась и помчалась к вулкану.
Еще две минуты — сказали часы. Сто двадцать секунд до времени повторного входа — до тех пор Форчун не мог ничего поделать, только наблюдать.
Он подвинул свой невидимый корабль как можно ближе к судну Стоунмана на самом краю С'ратрата. Люк открылся, и путешественник во времени вышел на гребень застывшей лавы. Сто секунд…
Стоунман снова забрался в судно.
Восемьдесят секунд… Шестьдесят… Сорок…
Предатель вылез, держа большой яйцевидный предмет, который Форчун мгновенно узнал — это была самая мощная бомба, какую когда-либо изобретала ТЕРРА. Стоунман осторожно ступил на землю и медленно двинулся к дымящемуся огненному озеру.
Тридцать секунд…
Остановившись на гребне, он взял тяжелую бомбу в левую руку, а правой открыл контрольную панель на ее верхушке.
Двадцать секунд…
Даже с ускоренным открыванием люка, которое Форчуну установили после предыдущей операции, ему потребуется почти три секунды, чтобы выбраться отсюда, когда появится возможность. Еще две, чтобы добраться до бога-царя, который собирался взорвать бомбу.
Десять секунд…
Форчун был в отчаянии. Девять. Восемь… Семь… Шесть… Пять… Осенило! Может, толку и не будет, потому что он не знал точно, что сможет изменить за время, которое он почти воровал, но по крайней мере он узнает, когда взорвется бомба.
Как только звонок сообщил, что можно вмешаться, Форчун нажал кнопку. Движения вне судна застыли. Пламя С'ратрата казалось замерзшим. Натянув на лицо кислородную маску и схватив пистолет вместе с газовым резаком, он стал медленно проталкиваться через тяжелый, сопротивляющийся воздух к своему застывшему как статуя противнику. Он до боли сжал челюсти, когда увидел, какое время установлено на контрольной панели бомбы. Как он и боялся, сумасшедший уже установил ее разрушительную силу на максимум. Таймер оставлял минимум времени, чтобы Стоунман успел вскочить в свой корабль и умчаться куда-нибудь прочь. Пальцы авантюриста были на выключателе, который привел бы в действие часовой механизм: Форчун знал, что саму бомбу нельзя обезвредить. Лазерный луч мог бы разрезать ее, что только ускорило бы взрыв. Изменить программирование на контрольной панели было невозможно: природа замершего времени сообщала всему ошеломляющую инерцию. Для Форчуна панель была так же неподвижна, как если бы она была приварена.
Оставался только один выключатель. За следующие три секунды — время, которое нужно для открытия люка в нормальном времени, — Стоунман запросто успеет все сделать.
Осторожно, так, чтобы луч не коснулся корпуса самой бомбы, Форчун перерезал лазером рычажок как можно ближе к корпусу. Скованная инерцией, верхняя половина осталась на месте, хотя больше уже и не соединялась с другой половиной. Напряженные пальцы все еще могли довести движение до конца.
Засунув пистолет в кобуру, Форчун нагрел резаком рычажок чуть ли не до точки плавления. Когда Стоунман коснется его, рычажок не только обломится, но и причинит болезненный ожог. Боль спасет несколько секунд, — может, будет достаточно времени, надеялся Форчун, чтобы преодолеть нужное расстояние и выхватить бомбу из рук сумасшедшего.
Но если Стоунману все-таки удастся опустить рычажок? Машина времени предателя стояла открытой, как будто приглашая. Форчун проплыл сквозь воздух, зашел внутрь и изучил приборы, Как он и подозревал, они были установлены на следующий прыжок во времени, еще пятьдесят тысяч лет в глубь веков.
Теперь надо было найти способ перепрограммировать компьютер Стоунмана, чтобы и люк закрыть, и машину отправить в прошлое.
Если только люк не задраивается вручную, он знал, что сможет положиться на встроенную пятисекундную задержку, которая потребуется компьютеру для ввода дополнительной функции. Самому люку потребуется еще три секунды, чтобы закрыться.
Ему ни за что не хотелось расставаться со своим мечом, но это была единственная достаточно тяжелая для такой работы вещь. В замороженном времени у кнопки было более чем достаточно инерции, чтобы выдержать тяжелое лезвие. Сделав петлю из шнурка, он привязал меч, нацеленный вниз, между циферблатами двойных часов прямо над контрольной панелью.
Потом, так быстро, как мог, он вернулся в свою машину времени. Привел ее в рабочее положение, приготовил лазерный пистолет. Он коснулся кнопки возврата и рычага открывания люка одновременно. Люк со вздохом открылся, и агент в доспехах выскочил на землю в тот самый момент, когда пальцы Стоунмана коснулись вишнево-красного рычажка.
Бог-царь завопил от боли и отдернул руку.
Форчун неожиданно поскользнулся на лавовом потоке и упал на живот, пистолет выскочил из рук и отлетел вперед.
Стоунман обернулся и схватился обожженными пальцами за собственный пистолет.
Включенный при помощи меча люк стал закрываться.
Гарт Стоунман мгновенно выбрал лучший вариант, как его учили в ТЕРРЕ. После ожога и испуга его шансы на меткий выстрел были невелики, но он мог все же использовать пистолет как дубинку. Он стукнул им по рычажку выключателя, бросил взведенную теперь бомбу в вулкан и с ужасом увидел, как его корабль исчезает.
В это мгновение Форчун ударил его ногой в живот. Но Стоунман успел отскочить, и удар получился не очень эффективным. Противники отпрянули друг от друга, готовясь к новой схватке. Стоунман вытащил кинжал. Бежать ему было некуда и не на чем. Он решил утащить Форчуна за собой в могилу.
Оставалось одно. Сделав обманное движение, Форчун прыгнул вперед, изогнулся в воздухе и ударил обеими ногами в тяжелых башмаках прямо в подбородок своему противнику.
Сумасшедший отшатнулся назад и полетел в вулкан.
Форчун еле успел закрыть люк, когда бомба взорвалась. Сверкающая машина времени умчалась, когда вулкан раскололся и выбросил в ночное небо яростные потоки раскаленной добела магмы. Гигантские трещины зазмеились вдоль всего континента, вызванные чудовищным землетрясением. Огромные участки суши проваливались в кипящую твердь. И тут же горы и цветущие долины, города и деревни затапливало море. Фонтаны лавы расцветали на краткий миг и гасли в волнах, давая чудовищные клубы пара.
А потом наступила тишина.
Ганнибал Форчун снизил корабль поближе к волнующейся поверхности океана. От Манукрониса не осталось и следа. Нормальное состояние темпоральной линии было восстановлено. Галактика была спасена. Стоило это всего сотню тысяч человеческих жизней и сварливого, острого на язык сгустка протоплазмы весом семь килограммов по имени Уэбли.
В оцепенении Форчун ввел координаты места и времени в компьютер, посмотрел на часы и записал информацию в бортовой журнал, потом поднял на мгновение голову, чтобы взглянуть в последний раз на спокойное, залитое лунным светом море. И ухмыльнулся, воскликнув:
— Клянусь Нодиесопом, ни одна чайка никогда не летала так быстро!
Глава 7
ЕСЛИ СОМНЕВАЕШЬСЯ, ДУМАЙ
— Как ты думаешь, они доберутся до Крита?
— Конечно. Мы же следовали за сигналом до Манукрониса, и он никуда не пропадал. Кого из наших друзей ты посадил на корабль?
— Норни и Лландро.
— А кто это такой?
— Профессиональный вор. Один из организаторов восстания. Кстати, это он тогда отрывал табличку с пьедестала и потом продал тебе лошадь.
Форчун кивнул:
— А зачем ему эта табличка? Уэбли усмехнулся:
— Я задал ему тот же вопрос. Вот что он ответил: «Я долго думал, в чем секрет могущества Кроноса и Йоларабас, и пришел к убеждению, что секрет в этих волшебных значках. Если я пойму, как табличка действует, то стану таким же могущественным властелином. Я никогда не расстанусь с этим талисманом, даже после смерти». Когда я понял, что случится, то предложил ему и Норни спастись. В это время в порту спешно готовились к отплытию десятки кораблей. Многие бежали от бунта. Но мне без труда удалось убедить в образе морского бога одного капитана задержаться. Мне также захотелось спасти парочку лошадей замечательной манукронийской породы. Поэтому Норни и Лландро приехали в порт верхом, хоть Лландро и смертельно боится лошадей. Надеюсь, что, добравшись до Европы, они будут должным образом пропагандировать культ Нодиесопа, который будет курировать не только море, но и лошадей. Все правильно получится?