- Работа на губернатора в обмен на новую внешность? - Я был поражен этим коротким, но эмоциональным рассказом.
- Не внешность, а только лицо, - ответила Иванна. - Фигура осталась прежней, в ней нечего было исправлять. Но почему-то после переделки лица возникло досадное недоразумение. Натуральная брюнетка здесь, я отчего-то превращалась в блондинку там. Баронет Ирвинг не смог это изменить. Он даже не смог объяснить, почему так вышло. Получилось, что у меня два лица.
Даже три. Одно лицо в прошлом, а два других в настоящем.
Я потер рукой лоб, как делал всегда, когда был крайне озадачен. Мне не нравились предатели, но этот случай выглядел особенным. Признаться, даже не мог решить, как это все воспринимать. Я оправдывал предательство лишь тогда, когда оно было вызвано серьезным шантажом, угрозой для жизни близких. Вынужденное предательство! А И ванна? Понятно, что она - жертва несправедливости. Несправедливости природы. Дает ли это ей право предать?
- Поговорим об этом позже, если хотите. Я не знаю, как к этому относиться.
- Лучше об этом больше не говорить, - тихо сказала девушка.
Ответить я не успел, потому что из погреба донесся приглушенный, но душераздирающий крик. Кричал наш лекарь.
Схватив трость, я бросился туда. В руках И ванны, которая определенно более практична, возник пистолет. Мы подбежали к погребу, отодвинули щеколду на люке и отбросили сам деревянный люк, который тяжело упал рядом. Иванна заглянула в погреб первая, за ней - я.
Сам погреб был освещен яркой настольной лампой, которую мы поставили специально, чтобы пленник не сидел в темноте. Лекарь находился на глиняных ступенях. Он был взволнован, губы слегка дрожали.
- Что случилось? - спросил я, готовый ко всему. Последние события сделали меня взвинченным, избыточно и чутко реагирующим на все. Кто знает, что произошло здесь, в погребе? Может, лекарь каким-то образом сумел обратиться к Лиму, а Л им ответил? Может, в темном углу притаилось какое-то чудовище, опасная тварь, неосторожно вызванная нашим пленником? А может, случилось еше что-то, более страшное? Я внутренне собрался, намереваясь встретить самое худшее.
- К-крыса, - произнес лекарь, показывая дрожащей рукой на дальнюю глиняную стену. - Здесь пробежала крыса! Я их с детства не переношу!
Иванна вздохнула, с мученическим видом подняла глаза к потолку и убрала пистолет. Я понимал ее чувства.
- Что за шутки? - возмутился я. - Какая еще крыса? Ты же лекарь, интеллектуал, работник умственного труда, вон у тебя сколько книг! - Я указал пальнем на аккуратную стопку книг, выданных пленнику для чтения.
- П-при чем тут книги? - удивился лекарь.
Пожалуй, я впервые встречал таких недогадливых.
- Каждый работник умственного труда очень хорошо умеет обращаться с книгами. Вот и бросай их в крыс! А нас больше не зови по пустякам.
Мы с Иванной вернулись на кухню. Фонарь, освещающий двор, вдруг начал мигать. Было интересно смотреть в ночное окно, которое то вспыхивало желтоватым светом, то гасло, становясь полностью черным. Казалось, на улице свирепствует непогода и одна за другой вспыхивают молнии. Но снаружи никаких молний, конечно, не было. Были тихая ночь без ветра, запоздавшие прохожие, одинокие машины. За окном притаилось спокойствие, если не считать многочисленных ищеек и убийц, мечтающих выйти на мой след и получить вознаграждение.
- Мне пора кое с кем поговорить, - сказал я Иванне. - Последите за пленником, потом станет ясно, что с ним делать. Зависит от того, как пойдет разговор.
Девушка кивнула и проводила меня встревоженным взглядом, следя за тем, как я иду к двери. Она уже догадалась, что я хочу сделать. Все-таки Иванна - умная женщина, несмотря на душевную травму, полученную в ранние годы жизни.
Дверь правильно открылась с первого раза. Наверное, мне везет сегодня. Я вошел в квадратную кирпичную комнату и остановился напротив Цензора. Старик сидел, опираясь щекой на ладонь, и с любопытством смотрел на меня. Слегка помятая тога едва колыхалась на неощутимом ветру, ее золотые края поблескивали в свете невидимых ламп, и я внезапно понял, почему Цензор задает вопросы.
Всем приходилось слышать о секретных военных постах. Часовой или караульный - это названия одного и того же явления, когда куда-то пропускаются не все, а только избранные. Что нужно сделать, чтобы проникнуть, например, в особо охраняемый склад? Предъявить пропуск или назвать пароль. Какой у тебя уровень допуска, туда тебя и пропустят. Так работает пост - отсекает ненужных людей и направляет остальных в предназначенное им место. Но ведь когда создавался проект, когда он работал как положено, Цензор выполнял роль обычного поста. Старик наверняка сортировал сотрудников строго по допуску. Этих - в один отдел, а тех - в другой. Ему предъявляли пропуск или называли пароль. Потом, когда проект рухнул и все сломалось, как сломался Цензор? Он продолжал выполнять ритуал, ставший уже бессмысленным. Требовал допуск или пароль у вновь прибывших. Но ни у кого не было ни допуска, ни пароля. Тогда Цензор, не в силах отказаться от своего долга, но будучи достаточно разумным, чтобы приспособиться, изменил условия. Он стал задавать вопросы, справедливо рассудив, что осведомленный человек имеет право попасть в любое место. Ответившие правильно оказывались там, где им нужно, а неправильно - в любом случайном.
Идея же «проездного», главного вопроса, тянулась еще с тех пор, когда у некоторых сотрудников был абсолютный доступ в любое место и в любое время. И Цензор потом решил, что если человек знает ответ на главный вопрос, то имеет право на все. А какой главный вопрос мог родиться в испорченном разуме искусственного существа? Конечно, тот, который издавна волнует людей и на который почти невозможно найти ответ. Зачем жить человеку? Вот же вопрос!
- Что привело вас ко мне, Глеб, в этот непростой для вас час? - Клянусь, Цензор сказал именно так!
- Нам надо поговорить, - буркнул я, слегка озадаченный показной осведомленностью насчет моей травли.
Старик слегка приподнял левую бровь. Движение толстой мохнатой брови смотрелось отнюдь не комично.
- Я хочу обжаловать действия титулованных особ Лима, - чеканным голосом произнес я.
Цензор за время своего существования, должно быть, повидал много всего. Он наверняка сталкивался с разными предложениями: умными и глупыми, честными и обманными, наивными и коварными. Старик привык ко многому, его удивление обычно было наигранным, призванным придать разговору человеческую естественность. Но сейчас, когда лицо Цензора будто окаменело, когда в разговоре возникла долгая пауза и не было не то что удивления - не было даже признака жизни, движения во всем геле старика, я понял, что сумел его потрясти.
- Кому вы собираетесь подать такое прошение, Глеб? - тихо спросил Цензор. На его лице жили только шевелящиеся губы.
- Вам, - ответил я. - Кому же еще? Ведь только вы испокон веков занимаете одну и ту же должность. И какую должность! Решаете, кого пропускать и куда, даже присваиваете ранги. У вас невероятная власть, невероятная и неизменная. Вы незыблемы, в отличие от титулованных особ, которые то падают вниз, то поднимаются вверх, то борются друг с другом, то теряют могущество. Вы ведь - столп Лима. Единственный столп, на котором все держится.
Трудно сказать, как на самом деле воспринял мою речь Цензор, но в его маленьких глазах горел интерес.
- Предположим, Глеб, у меня есть некоторая власть. Но, как вы понимаете, она не распространяется на титулованных особ. Они существуют самостоятельно.
Я медленно покачал головой, не соглашаясь:
- Мне кажется, я знаю, как это все работает. Как работало раньше и работает сейчас. В Лиме нет ничего самостоятельного. Даже старый город, находящийся в глубине, оказывает огромное влияние. Если на то пошло, то не уверен, что с исчезновением старого города современный Лим продолжит свое существование. Не хотите же вы убедить меня, что у вас нет никаких рычагов воздействия на титулованных особ? Совсем-совсем никаких?
Цензор улыбнулся. Он уже ухватил нить разговора, который вошел в привычное русло торговли и убеждений.
- Допустим, вы правы. Но в чем суть вашего прошения? Почему я должен вам помогать?
Наконец мы подошли к главному! Я с трудом сдержал вздох облегчения.
- Суть в том, что я не могу нормально выполнить задание, которое вы мне сами же и поручили. Не могу, если у меня за спиной толпа агентов, так и норовящих меня прикончить. Как можно в таких условиях бороться с убийцей ни в чем не повинных людей?
- Я поручил, Глеб? - переспросил Цензор.
- Да, вы! Именно вы сказали мне: «Исполните свой долг!» Ведь лично вам выгодно, чтобы я «исполнил долг». Знаете, почему выгодно? Не потому, что убийца убивает каких-то там людей, до которых никому в Лиме нет дела. А потому, что убивает в обход вас! Появился еше один путь из Лима на Землю, и этот путь вы уже не контролируете! Нарушается монополия на перемещения. Конечно, вам очень нужно, чтобы я покарал убийцу и закрыл новый путь. Вы - самое заинтересованное лицо из всех, чьи мотивы мне понятны. Поэтому хочу сказать именно вам: работать в таких условиях я не могу. Отзовите агентов!