Тягучими каплями моя кровь продолжает срываться с ладони и исчезать в ране. Хватит. Задираю руку и оглядываюсь. В принципе, можно и не спускаться обратно на землю. Осторожно, чтобы не поскользнуться и не упасть, я перебираюсь к следующей ране. По сравнению с предыдущей, эта не кажется ужасной, но все равно выглядит очень плохо. Приседаю на корточки и протягиваю руку, почти касаясь раны. Приходится несколько раз раскрыть и закрыть ладонь, заставляя кровь бежать из пореза. Морщусь болезненно, но нужного добиваюсь – алые капли падают вниз. Здесь я трачу совсем немного крови и пускаюсь дальше, к следующей ране. Так я и ползаю по огромной туше Стража, а он лежит неподвижно. Уже даже несотрясаемый судорогами.
На самом деле ран на теле змея оказалось не так много, как мне сперва показалось, и через десяток минут, закончив с последней, подхожу к той, в которую с таким остервенелым упорством вгрызались гигантские муравьи. Спустя минуту я обрабатываю и ее своей кровью. А потом змей как-то дергается всем телом и переворачивается, открывая мне сторону, на которой лежал. Раны есть и здесь, но они покрыты грязью, так что приходится ждать, пока дождь ее не смоет. Я плету, усиливая его, заставляя тугие струи быстро омыть змеиное тело. Легкие облачка пара вырываются из моего рта, а появившийся озноб заставляет дрожать от холода. Я снова плету, и тучи начинает относить поднявшимся ветром. Но я уже не смотрю наверх, полностью сосредоточившись на оставшейся работе.
Ну вот и все. Я закончил. Сползаю с огромной туши. Мне хватило сил, чтобы отойти от монстра, «достать» стул со спинкой, и упасть в него. Кое-как заклеиваю лейкопластырем порез на ладони – сгодится. Закуриваю. В другой руке появляется чашка горячего кофе, щедро сдобренного коньяком. Теперь остается только ждать. Тяжелая усталость сковывает мое тело. Докуриваю сигарету и щелчком отправляю окурок в грязь. Кофе заканчивается, но даже намека на бодрость я не чувствую. Я слишком устал. Ленивые мысли нехотя ворочаются в голове, замедляясь с каждым ударом сердца. Страж так и лежит, не шелохнувшись, даже его единственный глаз закрыт. Не получилось? Не знаю. Не хочу знать. Ничего не хочу. Мои веки тяжелеют, и лишь с заметным усилием мне удается держать их открытыми. Подбородок опускается на грудь, и последнее, что я чувствую – это сожаление.
Теплый ветер дует мне в лицо. Где я? Ничего не вижу. Воздух теплый, но какой-то… не знаю, спертый, что ли, нет, он скорее вонючий и, я бы сказал, смрадный. Да что же это за вонь?! Открываю глаза и едва не падаю со стула от неожиданности, потому что прямо передо мной находится страшная морда. От нее-то и несет теплым зловонием, выведшим меня из забытья. Первая мысль, что у меня возникает: «Не двигаться! Притвориться мертвым, и тогда, может быть, эта огромная тварь пройдет мимо». Гигантская голова закрывает собой почти весь обзор, поэтому мне не сразу удается разглядеть безжизненные здания мертвого города. Я все еще здесь. Слева темной громадой вздымается ввысь высокая башня пустого дома в двадцать этажей. Память окончательно возвращается, но дрожь в коленях, несмотря на сидячее положение, еще напоминает о секундном испуге. Страх, испытанный при пробуждении, вдруг улетучивается, сменяясь восхищенным недоумением. Огромная морда отодвигается от меня, и я, наконец, могу более подробно рассмотреть Стража. Змей очень сильно изменился. Если раньше его чешуя была угольно-черной, то сейчас я наблюдаю перед собой самого настоящего альбиноса. Я даже протираю глаза, думая, что подсознание шутит со мной, вызывая причудливую галлюцинацию. Змей свернулся огромным кольцом, и его чешуя сверкает невероятной белизной в лучах яркого солнца. Задираю голову. Высоко-высоко надо мной простирается бездонное синее небо, и слепящий шар солнца висит на нем. Ни следа туч или даже облаков.
Новый цвет чешуи Стража настолько бросается в глаза, что я не сразу замечаю другие изменения, случившиеся с ним. Неотрывно и не мигая, на меня смотрят два змеиных глаза с почти незаметными вертикальными зрачками. Но тяжелые надбровные дуги нависают над глазами не цвета золота, но цвета неба. Не имею ни малейшего представления, почему так произошло, что монстр сменил цвет глаз. С тихим шипением, будто десятку котов одновременно прищемили хвосты, из его пасти вырывается ярко-красный язык, и меня снова обдает вонью. Очарование момента от созерцания такого красавца улетучивается вмиг. Хватаюсь за нос, зажимая его, и гнусаво ворчу:
– Фу! Не дыши на меня! Вонючка!
Словно назло, Страж вновь обдает меня своим дыханием, а в следующую секунду его огромная башка оказывается совсем рядом, повернувшись, слава Богу, боком и уставившись на меня своей синевой. Интуитивно принимаю безмолвную просьбу и поднимаю руку. Пальцы ощущают уже знакомую прохладу и каменную твердость.
– Красавец, – наконец говорю я. – Но вонючка.
Волна эмоций накрывает меня. Они не принадлежат мне, потому что я не могу испытывать такую радость от цвета собственной чешуи. Счастье переполняет меня, а могучее тело снова наполнено жизнью. Мне не нужно больше никого искать, преследовать, убивать и отбиваться от смертельно опасных тварей. При воспоминаниях о той дикой боли, что причиняли мне шустрые и назойливые существа с клешнями, становится неприятно. Но долг все гнал и гнал меня вперед, заставляя постоянно сражаться, прорываясь сквозь неисчислимых врагов. Я вспоминаю, как пытался стряхнуть их с себя, протираясь о большие камни, которых так много вокруг, но они оказывались очень непрочными и постоянно разрушались. Я не мог остановиться, не мог прекратить безумную охоту. Я убивал, и убивали меня. А сейчас я не хочу убивать это существо, немыслимым образом сложившееся пополам на чем-то угловатом. Я помню тот момент, когда чужая воля, гнавшая меня вперед, вдруг пропала, оставив пустоту. Потом пришла боль. Она была такой невыносимой, что я хотел только одного – умереть. А жаль, потому что я славно поохотился. Смутно помню, как появился этот двуногий – как он вообще передвигается таким образом?! – и что-то сделал, от чего мои мучения сразу прекратились. Вместо них появилась незнакомая до сих пор легкость. Мне кажется, что я стал даже сильнее, чем был, а чешуя – крепче и толще. И еще я стал белым!
Цепочка мыслеобразов продолжает мелькать в голове, вызывая чужую радость и счастье. Я с трудом отгоняю навязчивые мысли и вдруг ошарашено понимаю, какого рода связь установилась между мной и Стражем. Мысленный обмен информацией – это что-то до сих пор невиданное. Потрясенно пытаюсь сообразить, переварить, что это такое, и какие возможности дает, но чужие эмоции не дают сконцентрироваться. Теплая волна благодарности накрывает меня, прерывая попытку закрыться от чужого сознания. Я чувствую, как глупая улыбка расползается по моему лицу, и говорю вслух, обращаясь к Стражу:
– Еще у тебя голубые глаза, – и передаю ему мыслеобраз, как вижу его я: огромный змей-альбинос, со сверкающей на солнце, как горный снег, чешуей и светло-синими, как море у берегов Испании, глазами.
Однако я отдаю себе отчет в том, что передо мной не веселое и беззаботное существо, хотя именно так Страж себя сейчас ведет, а смертельно опасный, даже опаснее, чем был, хищник… И еще он мне безумно рад. Эта мысль снова сбивает меня с толку, даря новое и до сих пор незнакомое ощущение родства.
Высокое солнце ощутимо припекает голову, хотя по идее сейчас должен быть вечер. Я поднимаюсь со стула и пускаюсь в путь по появившейся тропе из заиндевевшей грязи. Страж не отстает от меня и даже пытается по-дружески толкнуть легонько. Как результат, я отлетаю на несколько метров и падаю на землю. Ловлю себя на мысли, что даже разозлиться не могу на змея и чувствую его острое сожаление от причиненной мне боли. Его яркие и чистые, как родниковая вода, мысли заставляют меня прикусить язык и не позволить выругаться даже про себя.
Серая громада приближается с каждым шагом, и спустя какое-то время я и следующий за мной Страж оказываемся рядом с неподвижно застывшим осьминогом. Бронированные створки век ползут вверх, и большие черные глаза смотрят сначала на меня, потом – на змея. Меня не оставляет уверенность, что никакого конфликта между ними не произойдет. Так и получается. Страж без признаков агрессии изучает головоногого, а тот так же внимательно глядит на змея. Через некоторое время осьминог закрывает глаза и более не обращает на нас внимания.
Мне остается совершить то, ради чего я до сих пор еще не покинул этот сон. Признаться, встреча со смертельно раненным змеем оказалась для меня неожиданной, потому что я считал, что с гибелью его создателя, Страж долго не протянет. Но как получилось, так получилось, и я ни о чем не жалею.
Поворачиваюсь спиной к болоту. Слева от меня – гигантский осьминог, справа – змей. Более чем странная компания, но я рад и ей. Бросаю на Стража мимолетный взгляд и машинально отмечаю, что его чешуя совершенно не испачкалась в грязи.