Марун хотел было спросить что-то еще, но замялся и передумал. Выскочил из рубки, занял место на скамье в десантном отсеке, рядом со своими стрельцами.
- Есть, господин старший гридень, - неожиданно и почти радостно воскликнул второй летун.
- Что там Юрас?
- Запись внешней камеры. Вот взгляните, - и Юрас перевел изображение на монитор гридня.
- Ах, тати! Приблизь! Так это же... паскуды!
- Камера на площадке за четвертым цехом зафиксировала старт коча[3], - скороговоркой доложил белокурый.
- Возбуждай двигатель! И передайте де-код на зенитную батарею. А то собьют их! Они мне живыми нужны!
- Есть!
Четыре турбины сторожевой ладьи взвыли почти одновременно. Две секунды на прогрев... "Воец" плавно оторвался от поверхности взлетной площадки, поднялся на десять саженей и, включив форсаж, резко ушел в набор высоты.
Всеволод даже без оптики видел, как коч набирает скорость и пытается подняться в верхние слои.
- Включите противорадар и ведите его. Посмотрим, куда эти тати собрались.
Сомнений у старшего гридня княжеского Тайного Приказа не осталось. Взрыв на Ельницких верфях не мог быть случайностью. Он не верил в случайности. Конечно, все в руках богов, но уж больно выгода очевидна от этой беды.
Даже если пожар удастся оперативно потушить, строительство все равно будет прекращено, ибо строить будет нечего. Всеволод видел разрушения на новом броненосце - восстановить его будет не просто. Потребуется время и деньги, а с этим как раз в последнее время наблюдался острый дефицит. А ведь сколько было надежд, на даный проект... "Яробой" - сверхмощный броненосец для Открытого Пространства, по мнению всех воевод должен был переломить ход войны в пользу руссов. И вот теперь "Яробой" догорал прямо на стапелях.
- Суки, - едва слышно процедил сквозь зубы Всеволод.
Здесь четко прослеживалась вражья рука, и больше всего огорчало то, что диверсия произошла в его дежурство, а он ничего не смог сделать, чтобы ее предотвратить. Его собственно и прислали сюда, чтобы ничего подобного не произошло. А он...
Гридень впился взором во вражеский коч. Он не смог предотвратить, но сможет поймать татей и выведать у них о злых делах. Мысли гудели словно испуганный рой пчел, и быстро выстраивались в логическую цепочку.
Итак: Места вокруг Ельницких верфей глухие, несколько деревень в сорока верстах отсюда, а больше и не души. Сторожа крепкая, так просто не подберешься. А у этих были опознавательные сигналы "взлета-посадки", значит, на верфях у них сидит свой человек. Он и помог им проникнуть на территорию, да подготовить взрыв броненосца. Эва! А тут, батюшка, целый заговор вырисовывается. А ежели это не железномордые, а кто-то из своих? И теперь сделав дело, дали плеча[4]? Значит, нужно, во что бы то ни стало поймать лихих людей, да в пыточные спровадить. Они там быстро начнут говорить. Каленое железо, да "правдолюб" быстро языки распутывает.
- Противорадар-то включили? - вопросил в задумчивости старший гридень, кажется уже во второй раз.
- Антирадар включен, - повысив голос, отрапортовал первый летун.
Не хотелось бы раньше времени раскрывать свое присутствие. Можно и спугнуть, а так глядишь на живца получится и рыбку покрупнее поймать. Дай-то Перун!
***Ждать долго не пришлось.
Маленький коч, не включая бортовых огней, продолжал набирать высоту. Вскоре он на предельной скорости прошел атмосферу и вышел в безвоздушное пространство. "Воец" следовал за ним на безопасном расстоянии, оставаясь невидимым для следящих радаров коча.
Все орудия были приведены в боевую готовность. Ворогов, конечно, нужно взять живыми, но гридень был готов к любому повороту событий.
Коч стремительно удалялся от планеты славян. Неужели диверсанты прямо на нем решили перелететь в Империю Змея Рё. Всеволод криво усмехнулся. Это вряд ли. На такой малышке далеко не улетишь. Силенок не хватит. И он оказался прав.
Коч стал сбрасывать скорость, а впереди показался борт чужого корабля, покрытый богопротивными иероглифами. И куда только смотрит пограничная сторожа? Железномордые совсем обнаглели, подобрались к секретному объекту так близко, что еще один рывок и можно высаживать десант. А пограничных ладей не видать. Да, что они. Сам он тоже хорош. Враг у ворот, а он ни сном, ни духом. Хотя лжеликие вполне могли использовать антирадар, но все равно старший гридень отругал мысленно себя и припал к линзам дальномера. Вражеский корабль, был как на ладони. Длинный и узкий с хищной мордой тарана. Кроме иероглифов Всеволод разглядел и огненно-красный шар на борту - знак враждебной Империи. Он уже встречал такие. Быстрые и маневренные, их использовали для транспортировки малого десанта.
Корабль открыл навстречу гостям грузовой шлюз и проглотил коч. Теперь нельзя терять времени. Могут уйти.
- Что делать будем? - спросил первый летун.
- Ждем дальнейших приказаний, - отозвался второй.
- Абордажная атака! Внимание стрельцам! Полная боевая готовность! Сейчас будет жарко. Это я вам обещаю!
Коротко пропела сигнальная труба, оповещая весь экипаж о начале атаки.
Всеволод покинул кормчею рубку и вышел в десантный отсек, где к абордажу готовился стяг Медведева. Бойцы неторопливо занимали место согласно штатному расписанию и надевали шлемы скафандров. В серебряных доспехах с гербом княжества - багровый диск солнца с улыбающимся женским лицом и языками пламени по кругу - с тяжелыми штурмовыми стержнеметами "Витязь". Каждый проверил свой короткий меч, убранный в ножны и располагавшийся сзади, параллельно ремню.
Гридень закрыл голову бронешлемом, включил доступ воздуха, взял стержнемет в руки, взвесил его и улыбнулся. Хорошая надежная машинка. Как ни странно, он не чувствовал перед боем никакого волнения. Только холодное спокойствие и четкие пункты плана, которые он сам наметил, и которые нужно было исполнить.
Пушкари уже приготовили орудие в таранном носу. Всеволод, а следом и весь стяг Медведева вышел в таранный шлюз.
Стрельцы ждали... легкий рывок вперед, ладья пошла на ускорение. Секунды текли чудовищно долго.
По всей видимости, враг узрел опасность, и по обшивке ладьи забарабанили пули - заработали бортовые стержнеметы, но стержни не могли причинить вреда сторожевой ладье, разве что напугать и заставить паниковать неопытного летуна. Но салаг на ответственные полеты никто не брал. Каждый член экипажа боевой ладьи проходил тройную проверку, прежде чем допускался до службы, а уж тем более на "Воец". Служить здесь почитали за честь.
- Торпедная атака! - грозно предупредил динамик над головами стрельцов.
- Держись! - крикнул по внутренней связи Всеволод.
Абордажная команда ухватилась за стальные поручни, вмонтированные в борт, а магнитные подошвы ботинок плотно скрепляли их с полом. Летуны заложили сложный вираж, уходя от торпед противника. Ладья несколько раз крутанулась и как штопором, острым носом тарана вошла в борт вражеского корабля. Удар!
Таран, пробив корпус вражеского судна, глубоко вошел в его чрево. Мгновенно сработали баллоны с "пеленой", на внешней стороне таранного устройства, надежно загерметизировав место удара. Следом закряхтела гидравлика, и лепестки наконечника тарана разошлись в стороны. Гридень заглянул в проход, на той стороне прохода их уже ждали. Черные тени заняли оборону в пробое.
- Пали! - скомандовал Всеволод.
Пушкари жахнули из абордажного орудия и сотни металлических стержней ушли к цели. Раздались дикие крики боли и уже знакомое, но непонятное:
- Банзай!
- Вперед! Перун с нами! - выкрикнул старший гридень и дал короткую очередь.
- Стяг к бою! - подхватил клич Марун Медведев.
- За князя! - дружно гаркнули стрельцы и бросились на врага.
Картечь расчистила им дорогу, и все же несколько вражеских пуль смертельными осами влетели в плотный строй атакующих. Всеволод не видел, как за его спиной двое стрельцов упали. Он бежал одним из первых, не переставая вести огонь. Мелькнувшие впереди тени задрожали... и исчезли.
- Сторожко, бери свой десяток и за гриднем! - на бегу скомандовал Марун.
Десятник Сторожко, хмурый дядька лет сорока, не любивший столичных выскочек, ничего не ответил, но, можно было не сомневаться, за гриднем он теперь и в огонь и в воду.
Всеволоду и раньше доводилось участвовать в сражениях с железными масками. За семь лет его службы бывало всякое - всех боевых операций против страхолюдин уж и не упомнишь. Но каждый раз в самые первые секунды боя он чувствовал приближение первобытного страха перед смертью, который мгновенно уступал место упоению битвой.