Дождались, когда к ним присоединились самолеты второй волны, перестроились.
Самолеты шли красиво, как на параде.
Как на параде.
У двух бомбардировщиков из пробитых бензобаков вытекало горючее, они держались чуть в стороне, чтобы не залить другие самолеты. Потом, когда один из подбитых самолетов пошел вниз, второй устремился за ним – крылом к крылу. И они упали в море рядом. Два всплеска.
– Вы все сумасшедшие, – прошептал Торопов, с ненавистью посмотрел на Костенко и закричал: – Вы все сумасшедшие! Я не хочу умирать! Я не хочу умирать! Я должен жить!
Самолеты продолжали лететь.
Вначале закончится горючее у тех, что были в первой волне. Потом – у тех, что взлетели позже. Самолеты устремятся к зеленой, покрытой солнечными бликами поверхности океана. Все. Ни один из них не попытается сесть на воду.
Это все будет. Потом.
А пока – самолеты летели, держа строй. Как будто могли этим что-то доказать.
Или все-таки могли?