Орки. Враг наконец-то добрался сюда.
Завьен стоял среди языков пламени, безразличный к их жару. В руке он сжимал цепной топор. Огонь привлечет ксеносов. Завьену ни за что не удалось бы оборонять от них целую деревню, однако мысль о том, что он сможет перед смертью вкусить крови врага, воспламенила в нем жажду убийства.
Клыки его зачесались, когда машины затормозили за изгородью.
Нет. Моторы звучали слишком чисто, слишком ровно.
Это действительно был враг. Но не зеленокожие.
* * *Я отхожу от церкви. В руке моей сломанный боевой топор.
Их двадцать. Они одновременно поднимают болтеры. Синхронность их движений, пусть и не столь отточенная, как у Астартес, впечатляет. Сестры из ордена Серебряного Покрова. Серебряные корпуса их танков и серебристые доспехи окрасились в мерцающий красновато-оранжевый цвет пламени — того самого огня, который должен был скрыть наши грехи.
Двадцать стволов направлены на меня.
Жажда исчезает. Желание отведать крови медленно отпускает. Я уже могу его контролировать.
— Мы были на Высоте Гая, — выкрикивает старшая из сестер.
Их глаза щурятся на свет пламени за моей спиной.
Я остаюсь неподвижным. Я просто отвечаю:
— Я знаю.
— Мы обратились в инквизицию с прошением об уничтожении твоего ордена, Расчленитель.
— Я знаю.
— И это все, что ты можешь сказать в свою защиту, еретик? После того как перебил отряд нашей сестры Амалии Д'Ворьен? После того как истребил целую деревню?
— Вы пришли, чтобы свершить правосудие, — отвечаю я. — Так сделайте это.
— Мы пришли, чтобы защитить эту колонию от твоего мерзостного святотатства!
Они все еще боятся меня. Даже теперь, когда я стою один против многих и в руке моей лишь сломанный топор, они меня боятся.
Я оглядываюсь через плечо, туда, где догорает наследие Ярла. Языки янтарного пламени вырываются из пожарища. Похоронный костер моего брата и свидетельство того, чем все мы стали. Памятник нашему падению.
На Кретации мы сжигаем мертвецов. Так много моих соотечественников погибает от яда, звериных клыков и становится жертвами гигантских хищных ящеров, что умереть и быть сожженным — честь для нас. Знак того, что тебя не забрали джунгли.
Этого не должно было произойти. Ни здесь, ни на Высоте Гая.
Двадцать болтеров открывают огонь, прежде чем я успеваю обернуться.
Я не слышу выстрелов. Я не чувствую острой, мучительной боли, предвещающей смерть.
Все, что я слышу, — это рев короля-ящера с Кретации, ярость, закипающую в его рептильной глотке, когда он ступает сквозь джунгли моего родного мира. Карнозавр, огромный, закованный в черную чешую, криком бросает вызов ясным, чистым небесам.
Он охотится на меня. Он охотится на меня в эту самую секунду, как охотился долгие годы, с первого дня моей второй жизни.
Я протягиваю руку к копью, и…
Завьен прижимает оружие к груди.
— Это сама смерть, — шепчет он своим соплеменникам, притаившимся в зарослях рядом с ним.
Язык Кретации прост и примитивен — немногим больше, чем рудименты настоящего языка.
— Король-ящер — это сама смерть. Он пришел за нами.
Карнозавр делает еще один неторопливый шаг. Трясется земля. Зверь дышит коротко и отрывисто: рот широко распахнут, челюсть отвисла, обонятельные рецепторы выискивают новые запахи. В пасти подрагивает серый язык размером со взрослого человека.
Копье, которое Завьен твердо сжимает в руке, он сделал сам. Длинное древко из темной древесины и наконечник, закаленный на огне. Уже третий год — с его десятой зимы — Завьен ходит на охоту с этим копьем, добывая пропитание для племени.
Но сегодня он охотится не для племени. Сегодня, под жарким полуденным солнцем, обжигающим спины его товарищей, он охотится потому, что в джунгли пришли боги. Потому, что они наблюдают. Племя не раз видело богов в доспехах из красного металла и черного камня. Боги всегда оставались в тени, наблюдая за отрядами охотников, преследующими добычу.
Если охотник хочет поселиться в раю среди звезд, он должен хорошо охотиться в тот день, когда боги приходят в джунгли.
Завьен завороженно смотрит на гигантского короля-ящера, не в силах отвести взгляд от красных слезящихся глаз с вертикальными зрачками.
Он поудобнее перехватывает сделанное им копье.
Взмолившись о том, чтобы боги стали свидетелями его храбрости, он с пронзительным криком бросает копье.
Расчленитель рухнул на окровавленную землю, лицом в пыль.
— Прекратите огонь, — мягко сказала старшая сестра Мерсия Астаран.
Ее сестры немедленно повиновались.
— Но он еще жив, — заметила одна из них.
Это было верно. Мучительно медленно, вытянув одну дрожащую руку, воин полз по грязи. За ним оставался темный след крови и деталей разваливающегося на части доспеха.
Еще раз подняв трясущуюся руку, он впился пальцами в землю и подтянул себя на полметра ближе к дверям горящей церкви.
— Он пытается сбежать? — спросила одна из младших сестер, не желая выказать восхищения выносливостью еретика.
Одна его рука была перебита в локте, обе ноги ниже колен превратились в кровавое месиво. Из мешанины осколков, оставшейся от боевой брони, вытекали хладагент и ярко-красная кровь Астартес.
— Вряд ли попытку заползти в горящее здание можно назвать бегством, — рассмеялась другая сестра.
— Он хочет умереть посреди сотворенного им богохульства, — отрезала Астаран.
Выражение ее лица в свете огня стало еще жестче.
— Прикончите его.
Над шеренгой сестер раскатился единственный выстрел.
Пальцы Завьена перестали дрожать. Вытянутая рука упала в пыль. Его глаза, некогда открывшиеся под чистым небом далекого мира, навеки закрылись.
— Что нам делать с телом? — спросила сестра Мерси Астаран у своего командира.
— Пусть отзвуки этой ереси послужат примером, по крайней мере до тех пор, пока зеленокожие не завладеют здешними землями. Вперед, сестры, у нас мало времени. Оставьте эту падаль стервятникам.
Примечания
1
Под редакцией Кристиана Данна — Здесь и далее примечание верстальщика fb2.
2
Перевод Ю. Зонис
3
Перевод А. Иванченко
4
Перевод Ю. Зонис
5
Перевод Ю. Зонис
6
Перевод Ю. Зонис
7
Перевод Л. Прохорова
8
Перевод Ю. Зонис
9
Перевод Ю. Зонис
10
Перевод Ю. Зонис
11
Перевод Ю. Зонис