— Куда?! — Берзалов бросился следом.
Казалось, он вот — вот схватит Кеца за пятку, но в последний момент он ускользал. Да и Берзалову было неудобно бежать: мешал и автомат и всё то же «шмель — м». Бросить его Берзалов почему‑то не решался. Потом вдруг пространство раскрылось, и Берзалов понял, что он в центре горы. В зеленоватом свете инфракрасной подсветки он наконец различил того, кто был хозяином цитадели.
— Кто ты? — спросил Берзалов, сдергивая с плеча «шмель — м».
Существо, у которого не было ни головы, ни рук, ни ног, занимало все пространство под невидимым куполом. Берзалов почувствовал себя маленьким, несчастным человеком, попавшим в силки. Существо шевельнулось — всеми своими многочисленными лапами, но как‑то через силу, словно в нём кончилась энергия, а затем обдало Берзалова уже знакомым и очень крепким запахом клопа — вонючки. И Берзалов больше не стал искушать судьбу, а вскинул «шмель — м» и нажал на гашетку.
* * *Больше он ничего не помнил. Впрочем, ему казалось, что к нему уже бегут: Архипов, Колюшка Рябцев и Сундуков с выпученными, как всегда, глазами. Потом почудился вертолётный стрекот, и Берзалов провалился в спасительный сон. И всё равно ему снилась фантасмагорическая чепуха, и он понимал, что это всё неправда, что он так не бывает, что все живы и здоровы. Ну почти все, и вспомнил старшего прапорщика Гаврилова, а потом — Бура, и они тоже были живы и здоровы.
— Где Кец? — спросил он, когда очнулся.
— С Кецом всё нормально, — ответил Архипов. — С ним психологи работают.
— А Гуча?
— Я здесь, товарищ старший лейтенант, — нагнулся Гуча.
— Ну слава богу, — сказал он. — А выпить у нас есть?
— Водки! — крикнул все хором. — Водки товарищу старшему лейтенанту!
Откуда водка? — удивился Берзалов и понял, что лежит он в госпитале и что вокруг всё белое и кафельное.
* * *Прошёл месяц. Наступило лето. В землянке, под крепостной стеной, которую так и не разобрали, сидело первое отделение в полном составе. Славка Куоркис расставлял кружки, Геннадий Белов откупоривал бутылки, а все остальные вскрывали банки с армейской тушёнкой, рыбой и прочей едой.
— Так, всем налил? — спросил Куоркис.
— Да вроде… — ответил Архипов, а Гуча в предвкушении выпивки радостно заёрзал на скамье.
Да и все остальные оживились, перешептываясь: и Сундуков Игорь по кличке Актёр, и Колюшка Рябцев со своей вечно перекошенной физиономией, и Филатов Клим, который, оказывается, отбивал атаки на бронетранспортёр и таким образом сохранил машину, и конечно же, Кец, которому налили сладкого компота.
Берзалов встал, посмотрел на собравшихся и выпил водку, в которой лежали четыре капитанские звёздочки:
— Старший лейтенант Берзалов звание капитана представил и обмыл.
— Ура!!! — закричали все.
А чёрный пёс по кличке Сэр радостно залаял.
Второй тост выпили за Россию, а третий, не чокаясь — за тех, кого не было вместе с ними. И всем стало грустно и тяжело на душе, но таков был атомный век, и ничего с этим поделать было невозможно.
Конец.