– Значит так: историю полугодовой давности помните? Травму головы?
– Да!
– Это последствия. Не большие патофизиологические изменения. Подробности у Рыгова. Кому интересно – вперед.
– Стася, тебе плохо? – забеспокоился Николай. До ненависти колючий взгляд в ответ сразил его и уверил, что у любимой проблемы со здоровьем. Иначе бы, с чего ей так смотреть на него? – Нужно лечь в центр на обследование.
– Уже, – заверил Федорович. – Сильно не наседайте и через недельку будет опять болтать без умолку.
– А если на задание кинут?
– Не кинут. Мы оставлены в запасе до особого распоряжения. Программа тренировок изменена. Возможно у нас впереди серьезное задание, придется поработать, ребята.
– Поэтому группу графом усилили? – скривился Сван.
– Так, объясняю и принимаю вопросы только сегодня, – со значением покосился на Николая капитан. – А то знаю, вас, «зеленые», потом нудеть начнете. Короче, ничего экстраординарного не происходит. Локлей остается с нами просто потому что его пока некуда деть, вопрос по нему еще решается. Со Стасей все в норме, кроме голосового аппарата. Заморозка. Зачем, почему – к доктору за всей терминологией. Он меня час грузил, спасибо, сыт. Понял одно – введено лекарство, идет восстановление, но надобности в щадящем режиме нет. Все в норме.
– Но говорить не может! – всплеснул руками Чиж. – Что за бред!
Развернулся к женщине:
– Стася, но ты хоть меня слышишь?
Женщина с минуту рассматривала его, словно испепелить хотела или заморозить и Николай невольно отпрянул. Что за чертовщина?
И забыл, что спрашивал, потерялся, не зная что думать.
– Супер, – оценил Иштван, с прищуром поглядывая на Русанову. Не то в ней что то было, ой, не то. И взяв вишенку, неожиданно для всех кинул в Стасю. Та не уклонилась, как обычно. Получила по лбу ягодой, стерла сок и тяжело посмотрела на мужчину. У того тут же виски сдавило от боли.
– С ума сошел?! – возмутились сразу Ян, Николай и Борис. Сван насторожился, Теофил разозлился и попытался загородить собой женщину. А Иван тяжело уставился на Иштвана.
– Иди ка ты спать, – процедил с нажимом. Пеши лениво кивнул и медленно пошел к выходу. Остановился напротив женщины, внимательно посмотрел в ее глаза через плечо графа, будто что то сказал, и вышел.
В это время замигала сигналка: патруль подняли по тревоге.
– Четвертые пошли, – вздохнул Борис. – А нам, значит, сиди.
– Нет, нам спать. Завтра тренировки до упада, – объявил Федорович.
Николай хотел проводить Стасю и выяснить, что с ней приключилось, почему она смотрит на него как на врага, но Иван не дал. Лично проводил ее до комнаты, засел там – не вытащишь. Чиж было сунулся и получил приказ пристроить графа.
Здорово капитан придумал!
Глава 2
Стася отжималась, искоса поглядывая на лежащих вповалку мужчин. Сон час у них, вернее сон – день.
– Полдня спали, ночь – не надоело?
Вит приподнял голову, хмуро глянув на нее: кто это каркает?
Кир и Дон сели, переглянулись и уставились на Стасю:
– Зону высадки знаешь?
– Нет.
– Вот и мы – нет.
– В смысле – смысл напрягаться?
– Бессмысленно суетится, – бросил Вит.
– Форму потерять не боитесь?
Дон и Кир синхронно склонили головы на бок. Оба. Видимо это у них означало высшую степень раздумий: а сама то ты поняла, что сморозила? Выражал один взгляд на двоих.
Русанова тяжело вздохнула: похоже только она что то не понимает, остальным давным – давно все ясно. Счастливые!
Вот ведь странность, она всегда находила общий язык с людьми, а тут хоть плачь, хоть кричи – ни единой точки соприкосновения, ни тени желания наладить отношения. Словно завеса незримая меж ними.
– Странно это, – протянула сев у стены.
– Что? – лениво поинтересовался Дон. Встал, прошелся по комнате, разминая мышцы.
– Нам вместе идти на задание, вместе совать головы в неизвестность, а мы не только не знаем, что там, куда мы идем, мы даже не предпринимаем попыток узнать друг друга.
– Не хочется, – тихо заметил Кир.
– Вот это и странно. Я в патруле шестой год и знаю, что такое с необученными, не притершимися бойцами ходить даже туда, где все понятно и известно. Наверняка и вы знаете, что такое довериться человеку, о котором ничего не знаешь, надеется на того, кто для тебя пустое место.
– Допустим. Но оттого, что мы проведем пару душещипательных бесед ничего не изменится. Есть задание, его надо выполнить, остальное не в счет, – сказал Вит.
– Главное дело – этот девиз зеленым хорошо знаком.
– Тогда незачем болтать, – бросил Кир.
– О задании поговорить никто не хочет?
– Нет.
– Тогда просто объясните мне, чем чревато для нас искривление пространства, – решила изобразить дурочку Русанова.
Вит сел и недобро уставился на нее:
– Именно это тебе вместе с нами популярно объяснят на месте. За подробностями и идем.
– А что за сюрприз упал на оуроборо?
– Ты документ о неразглашении подписывала? – прищурил глаз Дон.
– Да.
– Вот и мы – да, – буркнул Кир, лег, повернувшись к ней спиной. Внушительная композиция.
– Поговорили, – протянула разочаровано.
– Не загружай голову ерундой. Мы группа, у нас одно задание, остальное частности, – сказал Вит, как отрезал и снова спать лег. Просто медведь впавший в спячку!
– Как на счет обещанных инструкций?
– Очень хочешь получить?
– Жажду!
– Ляг, поспи и все пройдет.
Русанова чуть не выругалась с досады.
Стася старательно избегала Чижа. Это нервировало, обижало и заставляло чувствовать себя без вины виноватым, одновременно. Мужчина злился и… подставлялся, бездарно открываясь для ударов. Если бы Иван вовремя не оттащил его от робота – противника, Николай бы провел остатки дня в мед центре.
– Головой думай! – постучал костяшкой пальца по лбу. – Она у тебя не только для того чтобы в нее есть.
Чиж потер затылок, соображая, что же с ним действительно произошло? Ведь не пацан, простейшие выпады пропускать и себя подставлять. Даже в дворовых драках в бурной юности с ним такого не приключалось.
И заметил взгляд любимой, и готов был поклясться – он был злорадным. А может, показалось?
– Надеюсь Стася освобождена от тренинга.
– Освобождена, – заверил Иван и пошел к Сван, проверить результаты его боя.
Николай пополз в раздевалку. Долго стоял под душем, вспоминая все, что могло задеть, обидеть Стасю и нашел лишь один «грех» – Локлей. Как граф явился так все наперекосяк пошло. Засада куда не глянь. Он рассеянным стал, любимая женщина словно по волшебству превратилась в неприятеля, патруль на прикол посадили, хотя обстановка тяжелая – четыре группы на временной полосе застряли, группа зачистки задерживается, Сиртакиса изрядно потрепали. Иштван ходит странный – то ли сонный, то ли больной. Сван не прикалывается. Ян молчит, Иван хмурится.
Неспроста все это. Может что то не так с этим Теофилом?
– Боря, – повернулся к парню, который через одну кабинку душ принимал. Облокотился на перегородку. – Ты графа видел сегодня?
– Угу, – промычал тот, с наслаждением подставляя лицо воде.
– Чего он?
– Чего? – повернулся к Чижу, воду с лица стряхнул. – В коридоре бродит, наш язык декламирует. Кто то ему лингватор презентовал вот он с ним дуэтом и поет.
– Капитан?
– Наверное, – скопировал позу Николая, уставился на него. – Меня другое волнует – две группы что так и не вернулись пока.
– Четыре.
– Старые данные. Шестаков двадцать минут назад вышел и ассистентов вывел. Четыре десятки в общей сложности. У Сиртакиса две.
– Нолей нет и то хорошо.
– Это да. Другое нервирует – они там, а мы на скамье запасных. К чему, почему?
– Надо Ивана спросить.
– Надо.
В душевую ввалился Иштван и хмуро уставился на ребят:
– Вот вы где.
– А где нам еще быть? – выключил воду Борис, обернул бедра полотенцем.
– Ты как? – спросил Николай. – С утра хуже выглядел.
– Ты на себя глянь, – усмехнулся тот. – Или цветные узоры на лице украшают мужчину?
– Подставился, – поморщился, трогая заплывающий глаз.
– К медикам сходи – выйдешь нормальным.
– Ты оттуда? – понял Чиж. Потопал в раздевалку.
– Оттуда, – пошел за ним Пеши. – Голову с утра как свинцом накачали. И знаешь, что мне Ритуля сказала?
– Что? – подставил волосы под сушку, меньше всего интересуясь головной болью Пеши и разговорами с врачами.
– Что кто то подтянул у меня энергию.
– Еще раз, – развернулся к нему Чиж, подумав, что ослышался.
– Кто то хорошо свампирил.
– Та ак, – протянул Николай, заподозрив Теофила и в этом. – Граф.
– Подписи не оставили.
Мужчины уставились друг на друга и только хотели озвучить каждый свою версию, как в раздевалку вошел Федорович и рыкнул, подгоняя бойцов: