Три больших шага за угол забора и упасть навзничь, поймав вес тела на согнутые руки у самой земли, в точности как учили на сборах. Земля вздрогнула, как при землетрясении, все звуки исчезли, а уши заложило тупой болью. Нет больше столба, в машину и вперед, это препятствие должно быть последним, если верить навигатору.
Через минуту Чарли ехал по полю, приближаясь к шоссе, и наблюдал в зеркале заднего вида, как черный «Лексус» сидит на брюхе посреди обломков забора, а мужики в спортивных костюмах бестолково суетятся вокруг. Ну и пусть суетятся, будет что вспомнить вечером за бутылкой. Уже почти не осталось сомнений, что тревога была ложной, будь она настоящей, магелланские боеголовки давно бы уже расцветили небо на севере адским фейерверком, ударная волна досюда не дойдет, но вспышки должны быть видны. Ну и хорошо, что тревога ложная, не попустил господь, и спасибо ему, и слава во веки веков.
Следующий час прошел скучно и неинтересно – Чарли гнал по пустой дороге, держа сто тридцать километров в час и не сбавляя скорость даже перед постами ГАИ, пустыми и покинутыми. Хотя, если вдуматься, чего им стоять покинутыми? Чего бояться на таком расстоянии от возможных военных целей? Воистину, у страха глаза велики, а невежество расширяет их до полной пучеглазости.
Проезжая Сычевку, Чарли наконец-то сообразил, что навигатор по-прежнему работает, а настроен он сейчас на магелланские спутники, значит, они исправно отдают информацию всем желающим, они не переключились в военный режим, и поэтому тревога однозначно ложная. От сердца сразу отлегло, теперь можно не терзать душу ужасными предчувствиями, а сосредоточиться на задании. Как удачно все сложилось! Идеальный момент для ликвидации чертовой инопланетянки, алиби стопроцентное, потом ни один черт не разберет, кто что делал в эти безумные часы. Надо бы с оптикой потренироваться… да ну его к дьяволу, времени нет. Побыстрее выполнить задачу и возвращаться назад, пока его не хватились.
Чарли остановил машину в километре от цели, там как раз нашелся хороший укромный закуток. Переоделся в камуфляж, расчехлил винтовку, зарядил, подстроил оптику под глаз, навинтил на ствол глушитель и направился к огневой позиции быстрым, но экономным шагом. Прошел пять шагов, выругался, вернулся к машине, положил винтовку на землю, включил НЛОметр, снял показания. Да, все правильно, анчутка здесь, можно работать.
Товарищество, в котором располагалась дача гражданина Бирюлева, было очень большим, фактически это был целый дачный город, районы этого города были отделены один от другого сплошными заборами из сетки-рабицы. Вот как раз впереди один такой забор, очень удачно, что с этой стороны он зарос густым кустарником, а с другой стороны проходит дренажная канава. А вот и искомая дача, нехилый домина, надо признать, хорошо живут господа ученые. А вон «Зафира» стоит, та самая, а вон… гм… «Гелендваген». Вся компания в полном составе, не исключая полковника Гриднева. Чарли мстительно ухмыльнулся, представив себе, как господин полковник будет объясняться с начальством. А нечего было играть с огнем, с анчутками нельзя договариваться, их надо брать в плен и использовать, а тех, кого нельзя использовать, – уничтожать. И да будет так воистину.
Чарли выбрал позицию, улегся на землю, опер ствол винтовки на развилку маленького деревца, и некоторое время ерзал туда-сюда, выбирая наиболее удобную позу. Затем просунул ствол в квадратик сет-ки-рабицы и прильнул к прицелу.
На ловца, как говорится, и зверь бежит. Вот она, злокозненная анчутка, валяется в гамаке, покачивается, как будто ее совсем не колышет то, что она чуть было не устроила с планетой, на которой поселилась. Зараза инопланетная, рак на теле общества. Ничего, сейчас мы сделаем радикальную операцию, вырежем опухоль с мясом…
А это еще кто? В прицеле мелькнуло незнакомое лицо, Чарли подкрутил фокус на прицеле и обнаружил, что рядом с анчуткой стоит пацан лет пятнадцати, удивительно похожий на чокнутого профессора Бирюлева. Сын, очевидно. В принципе можно прямо сейчас засветить анчутке прямо в темечко, но парня жалко – кровища, мозги… Не будем причинять мальчишке психическую травму, мы же в КОБ не звери, то есть звери, конечно, санитары леса, но добрые звери, не склонные к излишней жестокости.
Теперь парень стоял перед анчуткой на коленях и что-то втирал ей, можно подумать, что он ей в любви объясняется, но на это не похоже, лицо у парня слишком суровое. Давай, кончай быстрее да вали отсюда, не мешай людям работу работать! Господи, если ты есть, убери его к чертовой матери, если можешь!
Опаньки… А вот это уже ни в какие ворота не лезет. Нет, я, конечно, понимаю, нравственная свобода и все такое, но должны же быть какие-то границы распущенности! Она же как бы девушка его отца, как у них все запущено… С парнем все понятно, у него гормоны вместо мозгов, но она-то… А что она? Инопланетная тварь, как теперь выясняется, еще и развратная… А ведь теперь замочить ее не получится, в такой позиции только настоящий снайпер сможет точно попасть в цель, не повредив парня. Что ж, придется ждать.
Где-то вдали грохнул выстрел, вроде пистолетный, потом еще один. Нет, это не пистолетный выстрел, слишком громко для пистолета. Донесся вопль, кажется, женский. Неужто мародеры уже занялись своим черным делом? Рановато, хотя кто их разберет, гопников да наркоманов…
Оба-на! А это что за валькирия пистолетом размахивает? А, понятно, мамаша засекла из окна, что адская разлучница строит планы не только на мужа, но и на сына. Да она сейчас пристрелит их обоих!
Чарли положил палец на спусковой крючок и задержал дыхание. Сейчас парнишка слезет с анчутки и либо уйдет с линии огня, либо, что более вероятно, рванется навстречу мамочке, закрывая любимую своим телом. В любом случае это будет хороший момент для прицельного выстрела, а другого момента, скорее всего, уже не представится.
Парень соскочил с анчутки и побежал навстречу мамочке, размахивая руками и что-то крича. Чарли мягко выжал спуск и мысленно вздрогнул от внезапного грохота. Он же прикручивал глушитель! Урод криворукий… вроде попал… контрольный выстрел… точно попал! Господи, кровищи-то сколько… Все, мавр сделал свое дело, мавр может уходить.
10Саша протянул Косте успокоительную таблетку. Костя вначале стал отказываться, но Инна подтвердила, что ему надо отдохнуть и поспать, все перенервничали, а утро вечера мудренее, и, вообще, она ясно видит в его мыслях, что ему действительно нужно поспать. Костя сделал последнюю попытку, он сказал, что выпил две рюмки водки, а все знают, что алкоголь
и лекарства несовместимы, но Инна и Саша в один голос заявили, что эти лекарства с алкоголем совместимы, и тогда у Кости закончились осмысленные доводы. Он проглотил таблетку, запил яблочным соком и сам не заметил, как уснул.
Он спал беспокойно. Ему снилось, что он ругался с Ольгой, Ольга пророчествовала, как древняя Кассандра, она желала смерти и ему, и Инне, и Саше, и вообще всем вокруг, кроме Андрея. Костя понимал, что сейчас, когда Инна где-то рядом, так говорить нельзя, потому что рядом с ней все слова становятся немножко волшебными и превращаются в реальность независимо от желания их произносящего. Но он не мог объяснить это Ольге, потому что это военная тайна. А Ольга злилась и бесновалась, как одержимая дьяволом, такого никогда с ней не бывало, ее будто подменили, даже тогда, когда она ушла от него и Саша дал ему в морду, тогда Ольга была спокойна и сосредоточенна, и от этого ее слова были еще обиднее… А потом она вдруг воспряла и выросла, стала как дракон или динозавр, здоровенный деревянный дом стал слишком тесен ей, и она перешла от слов к делу. Она крушила мебель и стены, Костя испуганно рванулся в каморку, куда они сложили оружие, схватил автомат и вдруг понял, что не сможет в нее выстрелить, чисто физически не сможет, Саша был прав, когда говорил, что мы в ответе за тех, кого приручили. И не важно, кто из них кого приручил, они родные друг другу, и что бы ни произошло между ними, родные люди друг в друга не стреляют.
Но автомат решил иначе. Внезапно Костя понял, что в его руках не просто тупой и безмозглый кусок железа, автомат, оказывается, обладает разумом и злой волей. Он снялся с предохранителя и стал стрелять, почему-то одиночными, но не в Ольгу, а в Сашу, которого только что не было, и вот он появился непонятно откуда, как чертик из табакерки. Две пули ударили в него, брызнула кровь, он закричал, не обычным своим глубоким баритоном, а визгливо и истошно, как свинья, которую режут, и исчез. Автомат выстрелил еще дважды, а потом еще дважды, но Костя не видел, куда попали пули. Во-первых, потому, что не хотел этого видеть, а во-вторых, потому, что проснулся.
Он сел на кровати, он был весь потный, его грудь судорожно вздымалась, а рот широко открывался, глотая воздух. С улицы донесся женский вой, так воют деревенские старухи на похоронах родственников и соседей, потому что считают, что так положено, но сейчас выла не бабка, ее голос был похож на… Ольгу?