— А почему, интересно, сам Разенков не мог сделать такой вывод? — уточнил я. — Мне кажется, он искренне считал меня мутантом.
— Похоже, да, — согласился Зинчук. — Разенкову по роду деятельности приходилось больше исследовать мутантов, чем людей. Поэтому ему и в голову не пришло, что управлять зомби может не только шептун, но и человек с сильными паранормальными способностями. А я, напротив, долгое время работал с обычными людьми — псиониками и знаю, на что они способны.
— Мне повезло, — искренне признался я.
— Еще как, — поддакнул Марек.
— А как вам удалось так быстро убедить всех, что я не мутант?
— Подбельский помог. — Зинчук искоса взглянул на меня. — Мы встретились с ним в лаборатории Разенкова. Когда я туда пришел, он сидел за компьютером, изучал твой файл… Ты знаешь, мне кажется, он и на Стрелку-то прилетел для того, чтобы разобраться в твоем деле.
У меня на душе потеплело — всегда знал, что Подбельский мужик что надо.
— Большое ему спасибо, — с чувством сказал я.
— И нам, — вставил Марек.
— И вам, — согласился я.
Эпилог
В «Козьей морде» царили тишина и полумрак — днем посетителей, как правило, мало, большинство бродяг уходят на промысел или отсыпаются после вчерашнего. Нас с Потапом такое положение дел вполне устраивало — можно спокойно посидеть, не опасаясь толчеи и ненужных расспросов.
Мы заняли самый крайний столик в углу. Бармен Сеня Хорек тотчас подскочил к нам с бутылкой фирменной водки:
— Подарок от заведения. Петрович велел передать привет и наилучшие пожелания дорогим гостям.
Я фыркнул: молоток Петрович, моментально фишку сечет. Понимает, что с нами сейчас выгодно дружить — мы с Потапом стали одними из самых популярных бродяг в АТРИ.
Как только профессор Зинчук официально реабилитировал меня, информация тотчас пошла в общую сеть, сообщая, что нападки на Бедуина — это происки чистильщиков, которые — сенсация! — сговорились с кланом изгоев. Чуть ли не союз заключили. И тем и другим пришлось долго отплевываться и отбрехиваться, а руководство чистильщиков даже принесло мне официальные извинения — стиснув кулаки и сжав зубы.
О нас с Потапом пошла очередная легенда. Дескать, мы ради науки добровольно согласились на опасный эксперимент: позволили сделать себя мутантами, а потом сумели вылечиться и снова стать людьми.
Кстати, о науке… Как я и предполагал, Разенкова арестовали по обвинению в мошенничестве, заперли в одном из лабораторных боксов и собирались через день отправить вертолетом в Ванавару, но не успели — Алекса обнаружили утром мертвым. Официально объявили, что он повесился, но я был уверен, что без Вишневского не обошлось.
…Сеня Хорек поставил на стол запотевшую бутылочку прозрачненькой.
— Чего только одну? — удивился Потап. — Еще тащи. Я, почитай, целый год на сухом законе. Вы только прикиньте, мужики: оказывается, зомби все как один непьющие!
— Да, тяжело тебе пришлось, — сочувственно вздохнул Хорек. — Ладно, сейчас еще принесу.
— И закуски, — добавил я. — Только не тушенку, а чего-нибудь для души давай.
— Курочку могу поджарить, — предложил Хорек. — Из личных запасов Петровича. Ему на днях с Большой земли посылку передали.
— Действуй, — кивнул Потап.
Не успел из кухни начать распространяться обалденный аромат жареной курятины, как в зал вошли Марек и Док. Профессор потянул носом в сторону кухни, а Марек зацепил взглядом запотевшую бутылку и радостно сказал:
— Это мы вовремя, Док. Успели и к выпивке, и к закуске.
Он сел к столу, потирая руки, велел Хорьку:
— Еще два стакана давай.
— Э нет. — Я убрал от него бутылку. — Это только для бывших мутантов. Ты был мутантом?
— Я был, — вступил в разговор Зинчук. — Зомби. Целых два часа.
— Да, верно. Ты наш мужик, Док, тебе нальем. А тебе…
Я посмотрел на Марека, но он перебил меня:
— И мне нальете. Потому что я был напарником мутанта, а это гораздо сложнее.
— Убедил, — согласился Потап и разлил на четверых: — За что пьем?
— Странный вопрос для бывшего мутанта, — укорил его Марек и поднял свой стакан: — Накатим по сто рентген за удачу, мужики!