— Нисколько.
— Но… почему именно я?
— В общем-то, это достаточно просто. Во-первых, ты большую часть жизни прожил, можно сказать, на качелях. По этой причине у тебя настолько хорошо тренированный вестибулярный аппарат, что тебе нипочем ни невесомость, ни перегрузки. А это больное место большинства кандидатов в космонавты. Во-вторых, ты хорошо знаешь мореходную астрономию, и после небольшой переподготовки для тебя не составит труда освоить космическую навигацию. И, наконец, в-третьих, — и это самое главное — специфика твоей работы в качестве промыслового капитана как нельзя лучше соответствует профессии косморазведчика. В отличие от моряков других, так сказать, конфессий, вы, рыбаки, ежедневно вынуждены работать как в двух-, так и в трехмерном пространстве, принимать решения по поиску рыбы в условиях массы неизвестных факторов и отсутствия достоверной информации, полагаясь лишь на интуицию и опыт. Это вырабатывает уникальные качества, которые просто незаменимы для косморазведчика, и практически невозможно назвать другую профессию, которая эти качества формирует в такой же степени. Что касается конкретно твоей кандидатуры, то нами учитывалось, что ты сумел выработать в себе эти необходимые качества в наибольшей степени. Это с одной стороны. А с другой… Откровенно говоря, здесь сыграло свою роль твое нынешнее семейное положение. Вернее, отсутствие такового. С женой ты развелся, дочь замужем. Мы посчитали, что тебе будет легче «поднять якорь», чем кому-то другому.
— Что ж, логично. И заманчиво. — Алексей поймал себя на мысли, что воспринимает предложение совершенно всерьез и озабочен лишь выяснением практических вопросов.
— Состав экипажа косморазведчика? Срок переподготовки? Длительность рейсов? Возможность посещать Землю?
— Состав экипажа — один человек, командир. И, конечно, искусственный интеллект корабля. Управление совершенно, один человек вполне справляется, и нет необходимости рисковать еще одной жизнью. Срок переподготовки — около трех месяцев. Посещение Земли — без ограничений, по согласованию с руководством. Что касается длительности рейсов, то разброс бывает достаточно большим, в зависимости от решаемых задач. Но в любом случае она меньше принятых у вас в рыболовном флоте шести месяцев.
— Хорошо. Но вот по поводу трехмесячного срока переподготовки…
— Все верно. Наши технологии обучения весьма совершенны.
— Что ж, тогда последний вопрос. А у вас что, не хватает своих кандидатов?
Роаэль неожиданно смутилась.
— Видишь ли, в нашем обществе более престижны другие сферы человеческой деятельности. Например, философия, наука, искусство, музыка. Считается, что косморазведка — это слишком… приземленно, что ли.
Алексей усмехнулся:
— Тогда уж, скорее, слишком заоблачно. Значит, непопулярная профессия, на которую приглашают гастарбайтеров со стороны?
— Так принято считать в нашем обществе. Хотя лично мое мнение, дело тут в другом. У нас почти нет людей, которые могли бы справиться с такой работой. Им просто неоткуда взяться. На литературных диспутах необходимые для этого качества не выработаешь. А профессий, подобных твоей, у нас давно нет. Так что все эти разглагольствования о непрестижности есть лишь подсознательное стремление к самоутверждению, нежелание признаться самому себе, что это — не по силам, что такой вид деятельности никогда не будет доступен данному имярек.
— Ты действительно так считаешь?
— Иначе не пошла бы в косморазведку. Все эти снобствующие позеры — какая-то тень пробежала по лицу девушки — это не по мне. Я родилась на космической базе и без космоса не представляю своей жизни.
— Вот как. Что ж, Эля, я согласен. Побуду гастарбайтером.
Роаэль несколько растерянно и недоверчиво взглянула на него:
— Вот так сразу? И ты даже не просишь времени на обдумывание?
— Ты сама недавно говорила об особых качествах капитанов-рыбаков. Среди них — умение принимать мгновенные решения. Но есть одно условие. — Условие? Какое условие?
— Ты должна попробовать мою уху. На Леге ты точно не пробовала уху по-капитански.
Глава вторая
— Я ваш Наставник, Алексей, — обратился к нему по-русски средних лет мужчина со спокойным взглядом серо-голубых глаз. — Можете так меня и называть. Все курсанты проходят индивидуальное обучение, и у каждого имеется свой Наставник. Срок обучения…
— Три месяца, мне говорили.
— …Срок обучения зависит от способностей курсанта и колеблется от трех до шести месяцев. Чем способнее ученик, тем дольше срок обучения.
— Извините, Наставник, наверное, Вы хотели сказать наоборот?
— Нет. Три месяца — базовый минимум, необходимый для получения допуска на самостоятельное управление разведчиком. Этот минимум обязан пройти каждый курсант, иначе он просто не становится разведчиком. Однако при наличии определенных способностей курсант может продолжить обучение, углубляя познания и навыки и становясь специалистом более высокого класса. Естественно, такой специалист получает приоритет при распределении.
— Понимаю. Штурманом становится любой, окончивший мореходку, но далеко не каждый штурман становится капитаном.
— Совершенно верно. А выдающимся капитаном, или, как вы их называете, морским волком — единицы. Я правильно применил это выражение?
— Ну, в общем, верно.
— В косморазведке тоже есть свои «морские волки», и вы можете стать одним из них.
— Ничто не ново под луной. Или стань настоящим морским волком и научись ловить рыбу, или вернешься на берег без заработка. Или стань настоящим космическим асом, или однажды не вернешься совсем.
Наставник секунду помедлил, внимательно вглядываясь в лицо ученика.
— Что ж, можно это сформулировать и так. Я рад, Алексей, что ты это понимаешь.
— Я готов учиться, Наставник. С чего начнем?
— С небольшого вступления. Готовясь стать твоим Наставником, я познакомился с вашей культурой, в том числе системой образования. Поэтому знаю, что тебе может показаться необычным и даже невероятным, и сразу остановлюсь на этих моментах.
Алексей отметил, что Наставник незаметно и органично перешел на «ты».
— Тебя не слишком удивят обучающие машины, которые умеют закачивать необходимую информацию в участки головного мозга, отвечающие за память, хотя у вас таких пока и нет. Но эта теоретическая информация — лишь одна сторона процесса обучения. Теория, как известно, мертва без практики. Чтобы закрепить практические навыки в любой области знаний, ваша система образования предусматривает длительные тренировки на тренажерах или практические занятия непосредственно на производстве под руководством опытных мастеров. Мы нашли способ решить эту проблему по-другому. Чтобы тебе было яснее, я приведу пример из вашей земной истории. У вас есть такое понятие, как мастера восточных единоборств. Это люди, которые годами, нередко с младенческого возраста, подвергают себя изнурительным тренировкам, чтобы в совершенстве овладеть своим телом и довести до автоматизма реакцию мышц на внешнюю угрозу или внешний раздражитель с тем, чтобы адекватно реагировать на любую ситуацию, складывающуюся в поединке. Эти занятия позволяли довести характеристики отдельных групп мышц до нужной кондиции, обеспечивающей требуемую скорость реакции и малую восприимчивость к внешним воздействиям. Но это был, так сказать, путь «снизу». Мы решили ту же задачу, идя «сверху», от центральной нервной системы. Специальные технологии позволяют получить те же и даже более впечатляющие результаты посредством задания организму через центральную нервную систему специальной программы перестройки клеточных тканей. Название установки, производящей подобную перестройку в организме, можно перевести как «корректирующий томограф». В результате в течение нескольких дней человек приобретает способности, перед которыми мастерство ваших сенсеев наивысших данов просто меркнет. Формируется не только нужный рельеф мыщц, но и новые каналы прохождения информации, обеспечивающие скорость реакции, во много раз превышающие обычную. Человек становится тем, кого у вас принято называть суперменом.
— Но ведь это уже биоробот какой-то…
— Вот тут ты ошибаешься. Биороботами скорее можно назвать большинство ваших сенсеев: многолетние тренировки привносят в их характер специфические черты. Обычно это аскетичные суровые люди с подавленной эмоциональной сферой. Наши же технологии никоим образом не затрагивают личность человека. После корректирующего томографа человек остается самим собой, но приобретает возможности мастера единоборств пятого — девятого тана, что примерно соответствует седьмому — девятому дану некоторых ваших школ боевых искусств.