Наконец Вильсон пробился к ограждению и устремился к пассажирскому люку. Ближайшие беженцы подошли к нему, заговорили, но тут же отступили и – видимо, повинуясь приказу Вильсона, – принялись упорядочивать беженцев, выводить вперед женщин и детей. Вильсон встретился глазами с Ильей и замахал ему. Илья подхватил сумки, мотнул головой Эйле и пошел сквозь строй напружинившихся людей, готовых по первому знаку сорваться с места и пробиваться к входному люку.
Жена потянулась к Тимуру, но тот вырвал руку и пошел впереди нее, один, вертя головой и спотыкаясь, потому что смотрел не себе под ноги, а на беженцев. Пару раз он замирал на месте, и Эйле приходилось подталкивать его в спину. Орал младенец на руках у растрепанной девчонки в форме охраны комбината: несмотря на требование Вильсона сажать женщин и детей, ее оттеснили далеко назад, как и многие другие семьи, и стоящие впереди мужики, посильнее и покрикливее, бросали на вчерашних знакомых злобные взгляды. Тут только спичку поднести, подумал Илья. Одно необдуманное слово – и толпа начнет крушить все вокруг, даже корабль.
«Икар» вблизи оказался еще меньше, чем Илья его помнил.
– Полезайте, – Вильсон схватил у него сумку и, резким движением крутанув рукоять, разблокировал пассажирский люк. – Я тут разберусь.
Илья кивнул, бросил чемодан на землю и наклонился к Тимуру – поднять к люку. Но мальчишка отступил назад.
– А дядя Вильсон летит? – подозрительно спросил он.
Вильсон замер. Помолчал. Затем развернулся, знаком удерживая толпу на расстоянии.
– Видишь ли, – серьезно сказал он, – в чрезвычайных ситуациях принято сначала спасать женщин и детей. Как ты и тетя Эйла. Понимаешь?
Мальчик недоверчиво смотрел на него и молчал.
– А дядя Илья летит, потому что он один умеет управлять кораблем. Потому что он – астронавт.
– Бывший, – поправил Илья. Вильсон усмехнулся, но ничего не ответил.
Тимур снова оглядел толпу. Она притихла, слушая их разговор, и даже дети перестали реветь. Мальчик нахмурился. Сделал шаг в сторону. В блестящих черных глазах засветилась решимость.
– Я не полечу, – сказал он. – Лучше ребенка лишнего возьмите какого-нибудь, – он кивнул назад, на младенца на руках комбинатовской девчонки, замершей в надежде в группе таких же женщин с детьми.
Илья онемел. Мальчик повернулся к нему.
– Дядя Илья, ты их всех довези как следует. А мы с дядей Вильсоном останемся, – он повернулся к ошарашенному Вильсону и потянулся взять его за рукав. – Ты за нас не беспокойся.
Вильсон растерянно отступил, переводя взгляд с мальчишки на Илью. Толпа сзади уже напирала, возмущенные голоса требовали пропустить остальных к люку. Илья крепко взял Тимура за руку.
– Я никогда тебе не приказывал, – начал он. Но Тимур вырвал руку и отпрыгнул.
– Я не хочу, чтобы кто-то другой погиб, а я за него жить остался. Отдайте мое место, кому оно нужнее, – он задрал голову, посмотрел Илье в глаза и сказал твердо: – Отец так и поступил бы, дядь Илья.
– Да что они там тянут! – взвинченный голос прорезал гул. Возмущенный рокот усилился, и остаток слов человека потонул в нем.
– Я, я тоже умею управлять! – хрипло крикнул кто-то. – Садитесь, сейчас все полетим!
Илья повернул голову. Кто-то из администрации – небритый, без пиджака, рубаха в пятнах, галстук на сторону – пробивался вперед, тряся в воздухе отцепленной карточкой работника космопорта. Илья даже имени его не знал. Человек пробился вперед, смерил Вильсона ненавидящим взглядом и сунул ему под нос свою карточку. Вильсон прочел имя под фотографией, вытянулся и отдал честь.
– Садимся, чего еще ждать! – подхватила толпа и придвинулась, окружила их с Вильсоном. – Залезайте скорее, поехали!
– Тимочка, мальчик, как ты можешь! – начала Эйла, но толпа уже оттерла их в сторону и полезла в распахнутый люк. Кто-то толкнул Тимура локтем, и Илья еле успел подхватить его. Их оттеснили. Вильсон с посеревшим лицом наблюдал за самовольной посадкой. Рука его лежала на прикладе излучателя.
Внутри кто-то тонко закричал.
– Воды, воды! – кто-то высунулся наружу, но его тут же затащили обратно. Люк поехал, задвигаясь. Оставшиеся снаружи хватались за края, пытались подтянуться, но с чмоком крышка люка встала на место, загорелась красная лампочка.
– Всем отойти! – просипел Вильсон. Его налитые кровью глаза оглядели толпу. «Икар» загудел, и оставшиеся рванулись прочь, за ограждение. Медленно раскрылись ворота ангара.
«Икар» затрясся и тронулся с места. Вслед ему летели крики и плач.
Тимур глубоко вздохнул и выпрямился, расправив плечи. С любопытством всмотрелся в полутемный пустой зал убытия. – Дядь Илья, а можно…
Илья не ответил. Он не мог себя заставить заговорить с Тимуром.
Мальчик обернулся на Вильсона.
– Мистер Вильсон, а можно на поле выйти? Посмотреть на взлет?
Илья нахмурился, посмотрел на Вильсона. Тот помедлил, потер кулаком подбородок. Кивнул.
– Иди, посмотри, дружок… и мы с тобой. А вещи не берите, не надо, – обратился он к Эйле, которая нагнулась за сумкой. – Кому они теперь нужны…
– Маску надень, – заставил себя сказать Илья. Мальчик послушно вытянул из кармана детскую маску повышенной защиты.
Рядом копалась в механизме подоспевшая аварийка. Соседний эскалатор вздрогнул, дернулся и поехал. На нем стояли двое: космопортовская уборщица Мартина с ведром и шваброй и высокий лысый старик в косо застегнутом плаще, испуганно озирающийся по сторонам.
Вильсон протянул мальчику руку. Тот уцепился худой лапкой за рукав его комбинезона, и они пошли вперед, мимо пустых стоек регистрации, мимо опрокинутых стульев брошенного кафе, мимо толстой Мартины, уже возившей шваброй под стойками, мимо грязного бородача, похрапывающего в неудобном кресле ожидания. Впереди, за гигантским стеклом, простиралось залитое светом прожекторов поле космодрома. Очертания последних задержавшихся кораблей вырисовывались вдали, окруженные толпой пассажиров.
– Ближе подходить нельзя, – сказал мальчику Вильсон. Голос его сквозь респиратор звучал неразборчиво.
Тимур кивнул и поправил сползающую резинку маски. Илья крепко держал Эйлу за руку. Лицо жены пожелтело от усталости, глаза поблекли. Они стояли в смотровой, в километре от кораблей, и наблюдали, как медленно задвигаются люки и отодвигаются опоры. «Икар» на частной полосе вдалеке от остальных казался букашкой.
Разреженный и оттого плохо проводящий звук воздух Сумитры наполнился рокотом. Земля под ногами задрожала.
– Сейчас начнет процедуру взлета! – авторитетно сообщил мальчик. За всю свою жизнь по космодромам – сначала с покойным отцом, теперь вот с ними – Тимур набрался разных астронавтских словечек.
Мысли одна за другой мелькали у Ильи в голове. Может, эпидемию можно пережить… пересидеть, спрятаться… Может, она еще и не дойдет до Сумитры… но застряли они надолго… кто знает, когда будет следующий корабль, и придет ли – ведь Земля наверняка объявит карантин…
Земля – родная планета, но пора отвыкать, они теперь не земляне, они резиденты Сумитры, и – права Эйла – Земля может отказаться их принять.
– Дядь Илья, смотри же! – Тимур задергал его за рукав. Илья вернулся к действительности, огляделся и ахнул, потрясенный зрелищем.
Три корабля заходили на взлет. Сопла разгорались, отсвечивая багрово. Вдалеке пульсировали огоньки «Икара». А еще дальше на горизонте вставали башни нагнетателей и неосвещенная чаша Купола, под которым находился их брошенный городок. Тимур бросил руку Вильсона и припал грудью к парапету смотровой, не сводя сияющих глаз с кораблей.
Сзади шевельнулись тени. Илья обернулся. Последние отставшие беженцы, для которых не хватило места, прошли в смотровую и стояли сзади, наблюдая за взлетом. Усталые лица, посеревшие и изрезанные морщинами: в нездоровом, насыщенном вредными газами воздухе Сумитры поселенцы старели рано. Многие плакали, не скрываясь.
– Вот так-то! Бросила нас Земля! – пробубнил чей-то искаженный маской голос.
Илье нечего было на это ответить.
Рокот усилился, уши заложило от рева, перешедшего в вой и визг. Вспышка – и три корабля один за другим принялись подниматься в небо, каждый по своей траектории, словно три дрожащих языка огня. Их отсветы падали на лица оставшихся, трепетали в их глазах. Тимур прижался к Илье, заглянул ему в лицо. Он что-то говорил, но услышать в грохоте ничего нельзя было. Илья просто кивнул в ответ и показал рукой на уменьшающиеся огни кораблей. Действительно, очень красиво. А погибнут оставшиеся или нет – это мы еще посмотрим…
Мысль придала ему сил. Он сжал плечи мальчика и шагнул поближе к жене. В ее глазах тоже играли взлетные огни.
Разогнавшись, маленький «Икар» тоже поднялся в воздух и устремился в ночное небо.
Илья смотрел на жену, поэтому не успел ничего заметить. Яркая белая вспышка озарила смотровую и тут же погасла, выхватив из тьмы полузнакомые лица.