– Ты меня напугал! – откуда-то из коридора выскочил Брагин. – Кто сорвался? – Он подбежал к черному провалу полубашни и посмотрел вниз, но, разумеется, ничего не увидел, кроме торчащих во все стороны обломков лестницы и арматуры, которой она крепилась к стенам полубашни.
– Большаков… – объяснил Костя. – Точнее, тот, кто стал Большаковым.
Ему даже стало немного жаль, что пропала самая большая угроза, из-за которой все время приходилось быть начеку. Только он так подумал, только расслабился, чтобы начать жить по-новому, как чугунные куски лестницы зашевелились. Нет, зачарованно подумал Костя, не может быть. Живучий гад, понял он, отскакивая в сторону. Брагин гадливо дернулся вслед.
– За мной! – крикнул он. – Я нашел проход!
Костя пару раз оглянулся: чугунные остатки лестницы оседали, как горка песка, когда ее подкапываешь снизу.
Однако они не успели добежать даже до ближайшего поворота, как их обстреляли, но не прицельно, а так, на всякий случай, поверх голов, когда стреляют, лишь бы очистить себе дорогу, и пули, с визгом рикошетя от стен, заставили их рухнуть на пол и расползтись по углам. Потом в каземат выскочил кайман с автоматом наперевес. Костя выстрелил в него навскидку, целясь в голову, и понял, что кайман охотится не за ними, а спешит туда, где разбился Большаков. Не дожидаясь, когда кайман оживет, они побежали дальше.
В следующее мгновение целая толпа кайманов ворвалась в каземат, однако Костя с Брагиным уже продвигались путем, которым когда-то пользовались корректировщики огня, чтобы попасть на крышу. Это был узенький, как крысиная нора, ход шириной не больше метра. Он их и привел в надстройку на полубашне. Внутри ничего не было, кроме голых стен, из которых торчала ржавая арматура. Трудно было даже предположить, что это и есть засекреченный пункт связи.
– И это все? – растерянно спросил Брагин. – Где же твоя красная кнопка?
– Ну да, так она тебе и будет на самом видном месте! – ответил Костя, который тоже растерялся, только не подавал вида, что отчаяние вновь овладело им.
– Ну хотя бы какой-то знак! – расстроился Брагин еще сильнее, и Костя подумал, что он идет тем же самым путем, что и все остальные, то есть не верит и не может поверить в невозможное, которое просто так не укладывается в голову. Для этого надо было увидеть ракету в форте Милютин.
Честно говоря, он и сам не знал, где эта заветная кнопка, то бишь тумблер под красным колпачком. Не имел ни малейшего представления. Он огляделся. Крохотное окно смотрело на Финский залив. Над ним в вечной игре света и тьмы сияло солнце.
– Если я что-то понимаю, – уверенно сказал Костя, – то здесь!
Снаружи уже слышались голоса, лже-Большаков громоподобно командовал:
– Хватайте их, они в башне! Хватайте!
– Где она? – удивленно спросил Брагин, не реагируя на голоса кайманов и лже-Большакова.
– Не знаю, – признался Костя, – но что-то мне подсказывает… что-то мне подсказывает… – Он, сам не зная почему, пристально смотрел в стену, испещренную старыми, почерневшими трещинами.
Лже-Большаков со своими кайманами был уже совсем близко. И тогда Костя сделал то, что в обыденной жизни никогда не сделал бы, потому что это было глупо и нелогично: он просто размахнулся и что есть силы ударил кулаком в стену рядом с окном, в эти самые трещины, покрытые патиной времени.
Нет, старинная кладка не рухнула, она осталась прежней – крепкой и надежной, но и Костя не разбил в кровь кулаки и не сломал кости, просто часть стены словно выдвинулась туда, куда, по идее, не могла выдвинуться, то есть наружу, к краю форта, где под лучами весеннего, радостного солнца вовсю блестела Балтика. И Брагин с Костей увидели там не голубой простор и не сияющее солнце, а нишу с тем же самым единственным окном, которое смотрело на пролив, вопреки логике пространства смещенное в изометрическую плоскость, что тоже было загадкой, как и ракета, которая не взлетела в форте Милютин. Брагин замотал головой, словно не верил собственным глазам:
– Так не бывает! Что это?! – Он с опаской заглянул внутрь.
– Капсула времени! Лезь туда быстрее! – крикнул Костя, потому что уже совсем рядом слышались торопливые шаги кайманов и лже-Большакова.
– Какая еще капсула времени? – удивился Брагин, оглядываясь на Костю.
В этот момент он думал о нем все что угодно, но только не то, что должен был думать в такой ситуации. А должен был думать о том, что произошло чудо, которое в обыденной жизни не происходит.
– Новейшие технологии современности! – нашелся Костя. – О чем тут еще рассуждать?! – И подтолкнул Брагина в спину.
Толпа кайманов, возглавляемая лже-Большаковым, уже гремела подковами на железной лестнице. Костя прыгнул в нишу в самый последний момент, когда разъяренный лже-Большаков ворвался в башню.
– Где они?! – заорал он так, что кайманы испуганно отпрянули.
Даже все видавший Брагин испуганно задрожал, потому что они стояли на виду у кайманов, вооруженных «калашами», «плазматронами» и прочим оружием, как то: гранатометами и огнеметами. Он решил дорого продать свою жизнь и клацнул затвором автомата.
– Не бойся, – остановил его Костя, – они нас не видят.
– По-о-о-чему? – спросил Брагин, дрожа и заикаясь от нервного возбуждения.
– Потому что мы находимся совсем в другом месте, хотя и здесь тоже.
Косте и самому такое объяснение показалось более чем глупым. Как можно было находиться в двух местах одновременно? Хотя за игрой слов таилось то неочевидное, чего не могло быть на самом деле и все-таки было. Просто неочевидное надо было принимать в качестве реальной очевидности.
– Да-а-а, – прошептал Брагин, – многое я повидал, но такого… – Он стал оглядывать стены капсулы, которые были сложены вовсе не из красного кирпича форта. – Клянусь установкой «Искандер», если бы я еще что-нибудь понял, – смущенно пробормотал он.
– Можешь не шептать, – уверенно сказал Костя, – они нас не слышат.
Между тем лже-Большаков топал ногами и плевался, как верблюд, осыпая головы и спины кайманов самыми чувствительными тумаками, на которые был способен. Если бы кайманы не были кайманами, то есть практически бессмертными, он просто поубивал бы их. Поняв, что ярость ни к чему не приведет, он послал кайманов обследовать крышу.
– Они удрали через окно! – кричал он. – За ними! Бегом марш!
Сам же он стал тщательнейшим образом обследовать башню. Вид у него был ужасный – одна рука висела на честном слове и каких-то жилах, лицо было похоже на кровавую маску, а из тела торчали куски арматуры. Однако прошла минута-другая, и Костя с удивлением заметил, что лже-Большаков восстанавливается: лицо стало принимать прежнюю форму, железо – само собой выпадать из тела, а оторванная рука вернулась на место, и лже-Большаков воспользовался этим, чтобы перехватить «плазматрон» и направить его прямехонько в то место, где в нише, то бишь в капсуле времени, прятались Костя и Брагин. Должно быть, Большаков обладал звериным чутьем на всевозможные новинки века.
Брагин забеспокоился.
– Нажми свою копку! – попросил он. – Нажми скорее!
– Спокойно, – сказал Костя, выжидая сам не зная чего, должно быть, в этот момент он действовал согласно алгоритму, который заложили в него умные ученые.
Он нашел ее быстрее, чем даже ожидал. Действительно, тумблер под красным колпачком торчал на самом видном месте, прямо перед его носом. Костя приподнял колпачок.
В этот момент лже-Большаков выстрелил: «Бух-х-х!» Разумеется, звука как такового не было. Звук родился в голове у Кости оттого, что лже-Большакова отбросило к противоположной стене башни, и он врезался в нее с такой силой, что часть кладки прогнулась и стена рухнула не него.
А потом они увидели, как над блестящей водой Финского залива на бреющем, тяжело и натужно ревя двигателями, идет штурмовик.
* * *
Они видели, как она падает – огромная, сытая чушка, готовая разнести форт на куски. Бух-х-х!!! – бомба «перелетела» форт и ударила в основание защитной дамбы. В воздух поднялся огромный столб воды и земли. Три трубы на берегу постояли-постояли, подумали, падать или не падать, и рухнули в воду. Самолет сделал плавный вираж, зашел по солнцу и снова сбросил бомбу. На этот раз она угодила точно посередине залива, между защитной дамбой и фортом Александр I. Штурмовик качнул крыльями и пошел на третий заход.
– У него еще одна есть, – сказал Брагин, завороженно наблюдая за маневрами штурмовика.
– Не попадет, – уверенно сказал Костя и на всякий случай скрестил пальцы.
– Щелкай! – с азартом сказал Брагин, наконец-то уверовав в магические способности Кости. – Щелкай!
– Сейчас, – отозвался Костя, с любопытством наблюдая за самолетом.
Ему нужен был тот единственный знак, который синхронизирует на земле все: живое и неживое и то, что должно еще произойти.
– Щелкай! – с тревогой сказал Брагин.
– Сейчас, – спокойно повторил Костя.