Прошло еще полчаса, прежде чем по всплеску на экране локатора я понял, что нахожусь рядом с объектом. Поискал лучом — на экране появились две яркие точки. Идут встречным курсом, близко друг от друга. Я включил защитное поле и изменил курс: пошел выше и правее. Они сразу заметили мой маневр — точки на экране быстро сошлись, разделились и пошли по дугам в противоположные стороны экрана. Уходят! Чего они испугались?
Я взглянул на экран, затем посмотрел в иллюминатор: кругом были звезды — далекие и холодные. Приглядевшись, различил два движущихся огонька. Покрутил ручки настройки. В космосе, на много тысяч километров впереди, быстро перемещались две светящиеся палочки, сливаясь со звездами. Я прибавил увеличение так, что на экране оказалась только одна из этих палочек. Это был ракетоплан, без сомнения, Сообщества. Он летел, вытянув тело и отнеся назад острые крылья.
Попробовал связаться с ним — эфир молчит. Убегают и не отвечают на вызовы. Мне показалось это странным. Увеличил скорость. Огоньки на табло начали перемигиваться, стрелки приборов занимали места между ограничительными штрихами. Я почти машинально наблюдал за этим. Вдруг сообразил, что могу попасть в неприятную историю — не хватало еще в пылу погони нарушить закрытую зону!
Я затормозил, сделал «кульбит» и полетел обратно.
* * *Сабуро был не один. Когда я вошел в его каюту, он играл в шахматы с Сун-лином.
Сун-лин, по прозвищу Мышонок, прибыл на Орбитальную-12 из Трудового Братства и работает здесь уже около года. Один из лучших патрульных. Маленький, изящный, всегда сдержанно-спокойный. Вот и сейчас, он внимательно посмотрел на меня, все понял без слов и молча встал.
— Ладно, Тода (так он называл Сабуро). Потом доиграем. Я вижу, у вас серьезный разговор будет. Не стану мешать.
Он шагнул к двери, но я остановил его.
— Останься, Мышонок, — сказал я. — Ты нам не помешаешь. К тому же тебе это будет интересно.
Сун-лин невозмутимо сел на прежнее место, осторожно отодвинул шахматную доску. Я прошел на середину каюты, сел в надувное кресло так, чтобы видеть сразу обоих собеседников. Выжидательно посмотрел на Сабуро. Тот поморщился, достал из нагрудного кармана комбинезона пачку бланков, молча протянул их мне. Я просмотрел бланки. Это были отчеты лаборантов-автоматов, производивших экспертизу. Ничего примечательного. Отложил их в сторону.
— Профессионально сработано! Никаких следов? — Я посмотрел на Сабуро. Тот виновато опустил глаза, как будто результаты экспертизы зависели от него.
— Неужели и на излучателе ничего?
— Понимаешь, Влад, вообще нигде ничего не удалось обнаружить! Прямо мистика какая-то!
— Никакой мистики, Белоголовый! Здесь действовал хорошо подготовленный профессионал! Ясно, что если бы Торкали покончил с собой, то на излучателе остались бы его отпечатки, но их нет! Значит, излучатель сунули ему в руку уже после смерти, чтобы сбить нас с толку. Вот только переборщили с отпечатками! Теперь нет никаких сомнений, что это убийство. Но почему сам убийца не оставил никаких следов? Этого я понять не могу…
— Может, он надел перчатки? — предположил Тадеуш и тут же отверг свое предположение: — Хотя, нет! Микроанализатор обнаружил бы содержание вещества в самых ничтожных дозах. А тут ничего — никаких микрочастиц!
— Излучатель могли обработать спецсоставом, — неожиданно сказал Сун-лин, бесстрастно разглядывая шахматного коня. Он, видимо, уже давно понял, о чем идет речь и, проанализировав все факты, нашел единственно правильное решение.
— А ведь верно! — радостно воскликнул Сабуро. — Только после обработки поверхности спецсоставом на ней не остается никаких следов. Как это я не сообразил сразу? Молодец, Ли! — Он хлопнул пилота по плечу. — Тебе бы не на Орбитальной работать, а у нас, в Отделе!
Сун-лин скупо улыбнулся, продолжая вертеть в руках шахматную фигуру. Посмотрел на меня. Я молчал. Мне было немного обидно, что я не додумался до такой простой вещи. Чтобы остановить бурные излияния Тадеуша по поводу догадки Сун-лина, строго спросил его:
— Ну, что там еще у тебя? Что-нибудь удалось установить?
Сабуро сразу посерьезнел.
— Да, Влад. Я опросил всех, кто видел вчера Торкали, общался с ним. В целом, картина вчерашнего дня прояснилась. После патрулирования Торкали около трех часов не выходил из своей каюты (видимо, отсыпался). Более точных сведений на этот счет получить не удалось. Около пяти он появился в кают-компании. Провел там примерно два часа. Чем занимался? Ну… Ты же сам знаешь, что делают пилоты после патрулирования! Веселился, болтал с друзьями, флиртовал со стюардессами. Торкали был весельчаком, любил рассказывать разные истории… ну, о том, что делал на Земле до Орбитальной, много шутил.
— Ты что, был хорошо знаком с ним?
— Нет. Это мне сказали его друзья… — Сабуро полез в свою ЭЗП.
Я остановил его:
— Не надо. Рассказывай дальше.
— Дальше? В семь он пошел с друзьями в видеотеку. Они что-то там такое решили переделать в телеустановке. Им не хватало каких-то микро-процессоров, и Торкали отправился на Стартовую. Там всегда у ребят полно всякой всячины. И вот тут…
— Что тут? — заговорщический тон Сабуро мне не понравился.
Он откинулся на спинку кресла, поднял указательный палец, словно призывая к вниманию.
— Вот тут-то и произошло самое важное, на мой взгляд! Как я и предполагал раньше, убийство как-то связано с этим ракетопланом из Сообщества…
— Да не тяни! — не выдержал я. — Говори, что произошло?!
— А я и говорю, — нисколько не смущаясь, продолжал Тадеуш. — На Стартовой к Торкали подошел пассажир с того самого ракетоплана. Они отошли в сторону и около пяти минут о чем-то разговаривали.
— Кто это видел? — быстро спросил я. У меня даже дыхание перехватило от волнения.
— Рик Мертон. Он на Орбитальной в группе добровольцев. Ты должен его знать. Мертон монтировал силовые кабели в шахте лифта между третьей и четвертой палубой как раз в то время, когда Торкали и этот пассажир разговаривали. Там коридор кончается тупиком, и их никто не мог видеть (вполне укромное место).
— Во сколько это было?
— Точного времени Мертон не помнит, но говорит, что где-то около половины восьмого.
— Так! — Я быстро встал, подошел к визиофону, набрал нужный код. Экран вспыхнул голубым светом, на нем появился дежурный по связи.
— Диспетчер Норис слушает!
— Срочно подготовьте список всех пассажиров ракетоплана, прибывшего из Сообщества 15 мая, рейсом…
Я вопросительно посмотрел на Сабуро.
— 112-066-Э, — подсказал он.
— … Рейсом 112-066-Э! — Я снова повернулся к экрану. — Желательно, если это возможно, чтобы были фотографии с въездных документов… Кстати, кто инспектировал этот рейс?
— Группа Арчи Элдона, — ответил оператор, взглянув на невидимый мне экран дисплея, висевший у него над головой.
— Хорошо. Все данные передайте по коду визиофона 430-12, в каюту астронавта Тадеуша Сабуро.
— Вас понял, — кивнул диспетчер и исчез с экрана.
— А о чем говорили Торкали и этот пассажир, Мертон не слышал? — снова спросил я у Сабуро.
— Нет. Они стояли далеко от него. Мертон видел только, как тот пассажир подошел к Торкали и как уговаривал его несколько минут (Торкали явно не хотел вступать с ним в контакт). Потом они отошли в этот самый тупик. Что примечательно — после разговора Торкали пошел к радистам узнавать сводку «погоды» на ближайшие сутки.
— Он что, собирался лететь на Землю?
— Не знаю. Как говорят ребята со Стартовой, Торкали вернулся очень взволнованным. Был рассеян. Ну, кое-как они доделали эту телеустановку, а в девять Торкали ушел к себе, и больше его никто не видел…
— Во сколько наступила его смерть, эксперты установили?
— Да. По данным сканирования, приблизительно в двенадцать часов ночи, в начале первого, с разницей в двадцать минут.
— В это время на этаже, где находится каюта Торкали, никто не видел посторонних? Я имею в виду пассажиров ракетоплана Сообщества.
— Нет. В это время уже все спят, конечно, за исключением дежурных.
— А раньше, когда Торкали был с друзьями в видеотеке?
— М-м… — Сабуро в нерешительности замялся. — Точно сказать не могу…
— Так. Ясно.
На панели визиофона замигал огонек вызова. Я нажал кнопку. Снова появился диспетчер Норис.
— Вы просили список пассажиров и фотографии?
— Да, да!
Изображение Нориса сдвинулось вправо; его место заняли строки текста из светящихся голубых букв, затем, одна за другой, прошли фотографии пассажиров. Я быстро переснял все это на копирующий модуль, поблагодарил диспетчера и вернулся к столу.
— Ну-ка, давай сюда этого механика!
Сабуро послушно встал, вышел из каюты. Я перебирал только что отпечатанные снимки, внимательно вглядывался в лица. Сун-лин сидел молча, закинув нога на ногу. Казалось, происходящее его никак не волновало. Сабуро вернулся минут через пятнадцать. Вместе с ним в каюту вошел молодой, высокий парень, со светлой чубатой головой и внимательными серыми глазами; нерешительно остановился у входа.