Том уже готов был рвануть в сторону, куда-то бежать, что-то сделать, чтобы защититься… Но куда бы он побежал, если у каждой двери зала стояли секуриты со станнерами, готовые пустить их в ход без раздумий и даже не усомнившись, что своей пальбой положат половину других, ни в чем не повинных людей. Но Том не побежал. И не потому что это было безнадежно, а потому что по лицу майора проскользнула искра удовлетворения, а на морде секурита появилось что-то, отдаленно напоминающее непривычное для этого служаки сомнение.
– Я не вполне специалист, офицер, но даже мне видно, что генокод не совпадает более чем на тридцать процентов. Этот юноша не может оказаться тем, чьи имена вы только что перечислили.
– М-да, – промычал секурит, – но я не понимаю… Вероятно…
– Если у вас спросят, почему вы не задержали Вревски согласно приказу, – продолжил майор, точнее, кап-три космофлота, – запросите данные этого анализатора. Наша служащая перешлет их вам в электронном виде.
Девица, которая по-прежнему стояла рядом, с удовольствием кивнула. Такое приключение в ее дежурство за стойкой не каждый день происходит. «Будет, о чем рассказать подружкам за вечерней чашкой кофе», – угадал Том ее мысли.
– Да, мне эта диаграмма понадобится, – высказался наконец секурит.
– Все, инцидент исчерпан, – решил кап-три. – Курсант Вревски, отправляйтесь на посадку. И быстрее, мы и так тут задержались… – Он еще раз с холодным негодованием посмотрел на секурита и пошел в ту же незаметную дверь, откуда так вовремя появился.
И Том, вернее, Павел Вревски отправился дальше по проходу, ведущему в челнок, который должен был доставить его на борт звездолета-матки «Кромус».
И, разумеется, при этом он гадал: как же ему удалось такое-то?.. Как он ушел на этот раз? Почему?.. Хотя гораздо интереснее, занимательнее, так сказать, был другой вопрос: почему сменился генокод? И не значило ли это, что он… возможно, действительно стал другим человеком? Или настоящей «нелюдью», как назвал его офицер-секурит?..
Хотя по-настоящему важным было другое. Он опять ушел от них, он по-прежнему был свободен. Если считать свободой ту службу, которая ему теперь предстояла.