Холодно. Я надвигаю на лицо капюшон, поглубже уталкиваю руки в карманы и сутулюсь. Мне тоже не хочется домой. Но больше идти некуда. И нет сил на приключения.
Сегодня было все, что только может выпасть на долю трассера. И травля расплодившихся крыс в теплосети. И оцепление вокруг мэрии. И бешеный кобольд в подъезде Биржевого союза. И освобождение частного дома от самовольно вселившихся многодетных мамаш из «отбойной волны». И черт знает что еще. Поэтому я ни на что больше не годен, кроме как пешком протащиться несколько кварталов, попутно проветривая затуманенные мозги, добраться до опостылевшего дивана и упасть там до утра.
Завтра будет то же самое.
Возле маленького бара с сомнительной репутацией мерзнут голоногие нимфетки. Нынче на них спросу нет. Какое-то время они шепотом обсуждают, имеет ли смысл привязаться ко мне. И вполне справедливо решают: нет, не имеет…
Сворачиваю с освещенной улицы в подворотню. Сразу за разнопестрой показухой офисов и маркетов начинается темень и грязь жилых кварталов. Никто не ремонтировал эти переулочки и дома за последние двадцать лет. Стены из проеденного кислотными ливнями кирпича. Стены из выщербленных панелей, ничем серьезным уже не скрепленных. Стены из разбитого стекла и рассыпавшегося в прах бетона. За ними живут. Точнее, пытаются жить. Латают дыры в стенах и потолках. Травят крыс и травятся при этом сами. Кипятком, фальшивыми излучателями пси-волн и липовыми бабкиными заговорами гоняют мутировавшую нечисть. Спят здесь, любят здесь, рождаются и умирают здесь. И при всем том каждое утро выходят из домов и идут на работу. Только поэтому и стоит еще Гигаполис.
Я и сам – один из них.
Может быть, зря все это?
Если в один паршивый день плюнуть на все и уехать… хоть куда, хоть к неграм в Африку… может быть, этот несуразный город рухнет, наконец, и рассеется, как богом проклятый Вавилон?
Двор совсем безлюден. Кому охота сидеть на лавочке в такую дрянную погоду? При тусклом свете окон (значит, дали-таки электричество! И на том спасибо власти родной…) старательно обхожу вонючие лужи, в которых плавают нечистоты и крысиная падаль. Вот и мой подъезд.
Перед тем, как открыть разбухшую от сырости дверь, оборачиваюсь.
Мне показалось, будто кто-то окликнул меня по имени.
И в самом деле, в тени давно умершего корявого дерева маячит плоская сгорбленная фигура.
Когда она отлипает от полусгнившего ствола, на лицо позднего визитера падает слабый лучик света из окна второго этажа. И я узнаю его.
Это Рим Гафиев.
Декабрь 1991 – январь 1992Сноски
1
Laptop (англ.) – класс портативных компьютеров с дисплеем в виде откидной крышки.
2
«Это была ночь после трудного дня, и я работал, как собака. Это была ночь после трудного дня, и я должен был бы спать, как бревно…» (Битлз, «A Hard Day’s Night»).
3
Body-guard – телохранитель (англ.).
4
Omerta (итал.) – заговор молчания вокруг деятельности мафии.
5
– Есть проблемы? – Нет, ничего (англ.).
6
Outlaw (англ.) – «вне закона», законопреступник.
7
А. П. Чехов. Свадьба.
8
В пробирке (лат.).
9
Machine-gun (англ.) – автоматическое оружие, пистолет-пулемет.
10
Trip (англ.) – «путешествие», наркотический транс.
11
Конечно, не люблю. Это верно… (латышск.).
12
А. Вертинский. Джимми.
13
Б. Окуджава. Надежда.
14
Zarf (англ. сленг) – страхолюдина, здесь – террорист.
15
Крипта – подземное помещение, здесь – потайной ход.
16
Назад! (искаж. англ.).
17
Макивара – тренажер для отработки ударов в восточных единоборствах.
18
Прости, что опоздал (латышск.).
19
Action – действие (англ.).
20
Palmtop (англ.) – «на ладони», класс карманных компьютеров.
21
Введите пароль, пожалуйста (англ.).
22
Пароль отвергнут. Первая попытка зарегистрирована. Повторите ввод, пожалуйста (англ.).
23
Вторая попытка зарегистрирована. Помните, у вас остался последний шанс. Повторите ввод, пожалуйста (англ.).
24
Пароль принят. Расслабьтесь и получайте удовольствие (англ.).
25
Книга Пророка Даниила, гл. 5, 27.
26
Сюрикен (японск.) – самурайское метательное оружие в виде звездочки.