Его спутники также отбросили капюшоны, показав свои покрытые темной шерстью лица.
Те, кого Руук назвал Хранителями, последовали его примеру, демонстрируя свои желтые глаза и серую кудрявую шерсть.
Взгляд Учителя Серенида сосредоточился на самом старом из Хранителей, что стоял, опираясь на палку.
– Крам, – произнес Руук елейным голосом, растянув тонкие черные губы в недоброй улыбке, – может, ты мне объяснишь, как так вышло, что наш тысячелетний труд был практически сведен на нет?
– Простите, о Святейший, но обстоятельства сложились таким образом… никто не мог и предполагать…
– Неужели? – всплеснул руками Священный жрец. – Очень не терпится послушать, что такое очень нужное Мастерам вы забыли убрать из Империи и почему! – он театрально выждал паузу. – Повторяю, почему Амонис вернулся?
– Он не должен был, Алексио сделал все возможное…
– Все возможное? – Руук медленно подошел к старику. – Да неужели? Ты уже много столетий зовешься Учителем, но ни один из твоих Учеников не смог осуществить порученную ему задачу безукоризненно.
– Но, Святейший, учить человеческих юнцов так сложно…
Учитель Серенида громко рассмеялся, но уже через мгновенье его синие глаза сузились, а уголки тонких губ презрительно поползли вверх:
– Лет сто, пятьдесят, даже тридцать назад я мог бы в это поверить, но не сейчас. Наша проблема в том, что ты выполнял не свою работу, – Руук оглядел стоящих вокруг него Хранителей и громко произнес, – вы все выполняли не свою работу! Как я могу требовать от вас чего-то более сложного, если вы не способны осуществлять даже свое прямое предназначение и сберечь собранные вами же знания?
– Это была случайность, – произнес один из Хранителей, – и потом, самые ценные книги у нас остались.
– Самые ценные?! Вы хоть понимаете, в чьи руки они попали и как мы рискуем?! Или вы забыли, кто такие Мастера?!
– Простите, о Святейший, – произнес учитель Алексио, – мы бесконечно виноваты. И прощения нам нет, пусть Амонис и не совсем Мастер…
– Поясни! – глаза Руука сузились еще больше.
– Как вы знаете, Святейший, его отец был Мастером, что уникально, поскольку никогда ранее сила, дарованная Стихиями, не переходила по наследству.
– И именно поэтому Амонис нам интересен, – нетерпеливо вставил Руук, – переходи к сути.
– Конечно, о Святейший. Амонис, несмотря на поддерживающую его сущность Мастера, выглядит в несколько раз моложе, чем должен. И мы подозреваем, дело в том, что у него и его брата с сестрой разные матери, – Учитель Алексио перевел дух.
– Продолжай.
– Мы следили за Амонисом на Альте. Сила, исходящая от него, напоминает Мастера, но лишь на первый взгляд. В нем есть что-то, что заставляет желать ему подчиниться. То, что внутри него, превосходит по мощи обычную силу Мастера, но он эту силу сдерживает. Правда, мы не знаем, неосознанно или намеренно.
– И каков вывод? Кто он, по-твоему?
– Кто он, я не знаю, но его отец Мастер, а мать не человек.
– Может быть, тогда он… – глаза Руука расширились, и он тихо произнес, – ТУРАЛ?
– Не знаю, о Святейший, но все Хранители его страшно боятся, а моя спина так и стремится согнуться перед ним в поклоне.
– Продолжайте следить за ним, докладывайте о каждом шаге, поскольку, если он ТУРАЛ, нам в одной Галактике не место. А вы еще и настоящего Избранного убили! – не забыл припомнить и без того поникшему старику Учитель Серенида.
– Простите, о Святейший, больше мы не допустим ни одной ошибки.
– Конечно, не допустите. Поскольку первый же проступок оборвет ваши жизни.
Едва Руук договорил, как объект, висевший над его головой, мерцая и видоизменяясь, пошел на снижение.
Не успели Хранители опомниться, как Священные жрецы исчезли, а через секунду растворился в воздухе и сам объект.
С тяжелым сердцем, переглянувшись, сгорбленные больше бременем, чем возрастом, фигуры разбрелись по своим куполообразным кораблям.
* * *Имперский боевой крейсер в сопровождении пяти эскадрилий истребителей направлялся к Альте. На его борту, в тюремной каюте, окруженный двадцатью вооруженными бластерами гвардейцами, находился Николас. Энергетические, плотно облегавшие кисти, наручники сковывали его безвольно повисшие руки.
Младший принц полным отчаяния взглядом взирал на бездушные тонированные шлемы воинов. Он толком не знал, в чем его обвиняют, но, памятуя слова своего закованного в металл спасителя, в реальности которого по-прежнему сомневался, догадывался, что ничего хорошего его не ожидает.
Задумавшись, Николас уронил голову на грудь, и это его, казалось бы, невинное движение заставило всех гвардейцев мгновенно вскочить со своих мест и, переведя бластеры в боевой режим, активировать наручники, обжегшие кожу принца до волдырей.
– Зачем вы так?! – воскликнул сморщившийся от боли Николас, но ответом ему было молчание.
В этот момент крейсер тряхнуло, и завизжала, мигая красным светом, аварийная сигнализация.
– Пробоина в корпусе! – произнес женский роботизированный голос. – Пробоина в корпусе! Первый, четвертый и седьмой отсек отключены, щиты дезактивированы, орудия вышли из строя!
Гвардейцы сомкнули еще более плотный круг вокруг младшего принца, практически вжимая стволы бластеров в его тело.
Крейсер тряхнуло с еще большей силой.
– Двигатели вышли из строя! Утечка кислорода! – доложил все тот же женский голос.
Конвоиры, обеспокоившись, то и дело оборачивались на раздвижную металлическую дверь, но не отошли от Николаса ни на полшага.
И тут одна из металлических стен камеры взорвалась, демонстрируя стоящего за ней закованного в металлическую броню воина.
Гвардейцы растерялись лишь на долю секунды, но этого было достаточно, чтобы Амонис сумел оглушить с помощью светового пистолета весь окружавший младшего принца конвой.
– Я же просил тебя не задерживаться на Нибусе, Брат, – вздохнул Верховный зарас, освобождая Николаса от оков.
– Ты! – воскликнул принц. – Я думал, ты плод моего воображения!
– Радуйся, что это не так, – ответил Амонис, протягивая Николасу кислородную маску, – идем, нет времени!
Принц не стал спорить и выбежал следом за своим спасителем.
Вскоре они достигли лишенного гравитации разрушенного ангара, где стоял небольшой серебристый корабль.
Едва мужчины поднялись на борт, межпланетник покинул пробоину, исчезая в недрах космического пространства.
* * *Амонис (в обличий Мастера) и Николас сидели в каюте маленького межпланетника.
– Я бесконечно благодарен тебе за спасение моей жизни! – горячо произнес принц. – Но кто ты? Как мне тебя называть?
– Зови меня Брат. А теперь послушай: ответы на все свои вопросы ты обязательно получишь, но позже и не от меня. Сейчас самое главное – что ты жив и скоро отправишься навстречу своей истинной судьбе, – произнес Верховный зарас.
– Подожди, о чем ты? Куда мы летим?
– Тебя ждет корабль, где уже задан необходимый маршрут (это, конечно, не по правилам, но я больше не хочу рисковать твоей жизнью). Ничего не бойся. Теперь все твои проблемы закончились, Брат.
– Подожди, но Нибус… Мои люди, что будет с ними?
– Не беспокойся, я о них позабочусь.
– Но кто же ты?
– Никаких вопросов, Брат… Знай одно: теперь с тобой будет действительно все хорошо. Ты еще даже не представляешь, насколько….
* * *Понаблюдав за скорой коронацией Алексио, состоявшейся вечером того же дня, что и похороны Анатоля IV, а также за тем, как новоявленный Император беснуется из-за пропажи Николаса, Амонис вышел в дворцовый сад.
Весело щебетали, перелетая с ветки на ветку, маленькие пестрые птички.
Улыбнувшись самому себе, Верховный зарас отправился по гравийной дорожке.
Он знал, что за ним наблюдали и даже следили. Но его это совершенно не беспокоило…
Амонис расслабленно посмотрел на спокойное голубое небо и, вдохнув полной грудью чистый альтийский воздух, резко обернулся в сторону кустов, за которыми стояли тхаари и боялись. Боялись его. Он ощущал их страх кожей и ноздрями, и это ему нравилось…
Улыбка Верховного зараса стала еще шире, вынудив существ трястись от первобытного ужаса. Все правильно, – заключил Мастер в его душе, – именно так и должно быть.
Отныне не только каким-то тхаари, а всему миру стоило бояться его, поскольку он не просто Мастер, дитя СТИХИЙ, он тот, кем ему следовало стать давным-давно, и теперь уже ничто этого не изменит…