5. Светлая родина
Последние часы на леднике. Сегодня густой туман, и караван не вышел на станцию. Караванщики привыкли к нам. Стали разговорчивее. Только караванбаши по-прежнему молчалив. Макаров завел за обедом длинную беседу, если можно назвать беседой монолог Олега о преимуществах разговорчивости перед молчанием. Маркамыл-ага, сидя на кошме, слушал не вступая в разговор. Только однажды пробормотал что-то похожее на стихи. Хаитов перевел мне с пятого на десятое: «Пока человек молчит, его достоинства и недостатки скрыты. Кустарник не думает, что он может стать местом охоты. Но может статься, что в нем будет дремать барс».
Я пересказываю, в свою очередь, этот текст Макарову. Он качает головой:
— Ничего не понял. А ты?
Мы смеемся, караванбаши неожиданно говорит по-русски:
— У вас тоже есть поговорка: слово — медь, молчание — золото.
— Верно, — соглашается Олег. — Только все не медь. Слово дороже ценится: серебро — так в поговорке.
— Пусть так, — кивает головой караванбаши. — А все не золото…
Я думаю о ребятах на станции. Толя Помазной, Володя Колбасин, Юра Кашников, Саша Гусельников будут зимовать впервые. Ивченкова с ними не будет. Он берет отпуск и собирается в Ялту, где его ждет жена и пятилетняя дочь Верочка. На станцию придет новый начальник.
Нелегко жить и работать на высоте, где давление воздуха две трети атмосферы, где 240 дней лежит снег, а средняя годовая температура около минус десяти градусов. Вот почему почти каждый год прибывают на станцию новые зимовщики. Они работают год-другой и возвращаются в долину нередко с расширением сердца, разбитым на ледяных перевалах.
К изучению и прогнозированию деятельности ледников теперь подключились и космонавты. Экипаж «Салюта-3» проделал важную работу, сняв обширные районы Памира и Тянь-Шаня.
«Фокусы», которые не раз уже выкидывали ледники, грозят опасностями тысячам и тысячам людей. Достаточно вспомнить быстрые передвижения ледников Медвежьего и Дидаля, когда только своевременный прогноз, составленный учеными, и быстрое оповещение жителей позволили избежать человеческих жертв.
На станцию, как и год, и два, и десять, и двадцать лет назад, зимовщиков поднимает караван. Караванщики Маркамыл-ага, Мирзобадалов, Дехкан Абдылдаев, Азимджан Бувахалов, Маит Хаитов работают бессменно много лет. Что же держит их здесь, на пронизывающем горном ветру, на головокружительных высотах, в вечном безмолвии снега и льда? Может быть, заработки? Но в долине они получали бы, пожалуй, не меньше, чем здесь, в горах. Средний заработок у караванщиков чуть больше 120 рублей. Азимджан по специальности механик, Дехкан — чабан, Маит — шофер. Маит, между прочим, дважды бросал караван, работал в Оше на хлебокомбинате, потом на «скорой помощи», но все равно возвращался к каравану.
Маркамыл-ага которую осень подряд говорит, что последний раз прошел с лошадьми. Но наступает весна, и он опять ведет караван на ледники. Тридцать два года ходит он на великие снежные перевалы.
В чем тут дело? В привычке? В верности редкой профессии?
Я спросил об этом караванщиков. Они пожали плечами.
Потом, уже дома, вспомнил я короткий разговор с Мирзобадаловым в тот день, когда мы выходили из Алтын-Мазара на ледник.
Был прозрачный высокий день. Горы ползли в синее небо. Наши лошади шли рядом.
— Ты говоришь, что много ездишь, — сказал Маркамыл-ага. — Видел ты что-нибудь светлее моей родины?
Недавно в газетах была напечатана маленькая заметка. Вот ее текст: «Самым высокогорным местом посадки вертолетов в стране стала метеостанция «Ледник Федченко». Около месяца шла работа по строительству в заоблачной выси посадочной площадки для вертолетов. Метеорологи сумели сделать значительный для высокогорья объем работ, в том числе взрывных, раньше намеченного срока. «МИ-4» доставил зимовщикам продукты, свежие овощи, новые приборы».
И я представил на мгновенье, сколько же рейсов сделал Маркамып-ага Мирзобадалов и его караван, чтобы обеспечить зимовщиков всеми необходимыми для этой работы материалами. Сколько раз он и его товарищи рисковали жизнью. Сколько сил они отдали тому, чтобы новая тонкая ниточка связала метеорологов с «большой землей».
Мир тебе, караван! Салам алейкум!