– У меня был спидлоадер.
– Для нагана? – Заинтересовавшийся федерал насчитал в барабане шесть нестреляных патронов и в изумлении уставился на год изготовления револьвера. – Двадцать девятый! А был сорок первый!
– Что – двадцать девятый? Что – сорок первый?
– Ты взял с собой два ствола!
– Ну да. – Я со стоном поднялся с пола и одернул куртку. – А ты – перезаряжать сложно, перезаряжать сложно!
– Может, все же грохнуть тебя, раз такой умный?
– А смысл?
– На душе полегчает, – с мерзко прозвучавшим щелчком взвел курок Кузнецов.
– Успокойся! Вернешься, объявишь Лазареву в розыск и умоешь руки. Улики ты раздобыл, культурное достояние спас. Ты герой! А без меня – хрена! Без меня обратно не дойдешь!
– Убедил. – Аккуратно спустив курок, опер кинул наган в соседнее кресло и встревоженно задрал голову, когда начали мигать висевшие под потолком осветительные панели. – Это еще что такое?
– Не знаю!
– Зато я знаю, – судорожно сглотнул Кузнецов, – эта стерва все же активировала систему самоуничтожения корабля! Теперь видишь, чего ее обещания стоят?!
– Вот блин…
– Что – блин?! – Федерал ухватил меня за грудки и со всей силы приложил о стеновую панель. – Это из-за твоей дурости сейчас транспортник на воздух взлетит!
– Успокойся…
– Успокоиться? – Опер отпустил меня, но лишь для того, чтобы опять швырнуть на стену. – Успокоиться?! Да вся операция псу под хвост! Не понимаешь этого, что ли?! Все было зря! Парни зря погибли! Это ты понимаешь?!
– Подожди! – прохрипел я.
– Подождать?! – взбеленился покрасневший от злости Кузнецов. – Подождать?! – Он примерился для удара, но лишь махнул рукой и отступил на шаг назад. – Идиот…
– Но как ей это удалось?! – поморщился я из-за боли в спине. – Электроника же вырублена! Она могла только напрямую цепь замкнуть, но тогда бы сразу рвануло!
– Значит, она задействовала биопроцессор!
– Каким образом?
– Скорее всего, через одну из нитей искусственных нервов.
– И сколько у нас осталось времени? – с некоторой опаской поинтересовался я, остерегаясь новой вспышки гнева.
– Порядка десяти минут. Иначе она просто отбежать от корабля не успеет. Но и на большее рассчитывать не стоит. – Опер с силой пнул ближайшее кресло и выругался. – Вот тебе и улики, вот тебе и культурное достояние!
– И что будем делать?
– Ты меня спрашиваешь? Предлагай, раз такой умный!
Я проследил взглядом собравшиеся в единый пучок нити-нервы ИскИна и, чувствуя странный азарт, направился к хранилищу.
– Смотри, достаточно перерезать сопли, и искусственный интеллект не сможет осуществить подрыв!
– С чего ты это взял? – поспешил за мной Кузнецов.
– Электроника вырублена и осуществить отложенный взрыв может только биопроцессор, так?
– Скорее всего.
– Лишим его связи с внешним миром – и дело сделано!
– В хранилище загляни, – покачал головой опер. – Загляни и уматываем отсюда, пока не поздно.
Я с удивлением уставился на федерала, потом подскочил к раскуроченной двери и протиснулся внутрь. Взгляд сразу приковал к себе стоявший на коротких ножках стеклянный ящик, доверху заполненный непонятным бурым веществом. В свернутой слоями, подобно мясному рулету, массе то и дело попадались информационные кристаллы и электронные платы с микросхемами, поэтому сомневаться в том, что это и есть биопроцессор, не приходилось. К тому же именно в «аквариум» уходили жгуты соплей.
Да – жгуты. В стенах, потолке и даже полу хранилища оказались проделаны отверстия, через которые по кораблю и расходилась нервная система искусственного интеллекта. И срезать требовалось не только пучок, тянувшийся от двери, но и еще пару десятков ему подобных.
Я на пробу ткнул ближайший жгут искусственных нервов кинжалом и с усилием выдернул завязший клинок обратно – по консистенции сопли напоминали жидкую резину. За десять минут тут даже вдвоем не управиться.
– Ну чего ты? – заторопился Кузнецов. – Уходим!
– Погоди! – отмахнулся я. – А если его взорвать?
– Кого? – не понял опер. – Тут и так сейчас все на воздух взлетит!
– Я не о том! Что, если этот ящик взорвать? Нет биопроцессора, нет взрыва!
– И нет улик, – скривился федерал.
– Зато все старинное барахло сохраним! – загорелся я этой идеей. – Ну, давай, давай уже!
– Что – давай?
– Гранату давай! Стрелять в это желе без толку.
– Какая граната?! – заорал Кузнецов. – Не осталось ни одной!
– Погоди! – Я зашарил по карманам куртки и вытащил оттуда баллон со сжиженным газом, предназначенный для охлаждения инопланетной штурмовой винтовки. – Вот!
– И как нам это поможет? – не понял федерал моего замысла. – Что ты вообще предлагаешь?
– Какой там газ?
– Без понятия, – развел руками Кузнецов. – Наверняка нейтральный, чтобы избежать воспламенения. Возможно, азот. Да, скорее всего, азот. Хотя и не факт.
– В любом случае температура у него гораздо ниже нуля. Так?
– Должно быть, – замялся опер. – Не силен я в химии. Это ты у нас недавно со школьной скамьи…
– У меня трояк был. С минусом.
Я подлез под жгут «соплей» и принялся рукоятью кинжала сбивать запоры с крышки стеклянного ящика. Хоть стекло и было бронированным, но замки оказались хлипкими и совершенно не рассчитанными на столь непочтительное обращение, а потому управиться с ними не составило никакого труда.
– Быстрее! – поторопил меня Кузнецов и постучал пальцем по циферблату наручных часов. – Время!
– В курсе! – огрызнулся я и, приподняв стеклянную крышку, сморщился из-за разошедшегося по комнате мерзкого запаха. Кое-как справился с рвотным позывом и попросил: – Подержи!
Федерал поспешил на помощь, я осторожно срезал кинжалом пластмассу, освобождая клапан, и слегка утопил баллон с газом в биомассе.
– Давай!
Кузнецов резко опустил крышку, та хлопнула по баллону и сразу же из жестянки ударила настоящая струя газа. По стеклу моментально начало расползаться пятно изморози, а из щелей неплотно закрытого ящика стали вырываться белесые клубы обжигающего холодом воздуха.
Но это никакой роли уже не сыграло – даже с учетом утечки биопроцессор оказался проморожен насквозь меньше чем за пару минут.
– Думаешь, этого достаточно? А если оттает? – Федерал задумчиво потер подбородок и протянул руку: – Дай-ка твой режик.
– Держи, – передал я ему кинжал.
– Надо подстраховаться. – Опер без какого-либо отвращения сжал в ладони один из пучков «соплей» и принялся кромсать его клинком. – Потому как если этот черный ящик переживет криогенную заморозку, то первое, что он сделает, – это взорвет тут все к чертям собачьим.
– Логично, – кивнул я и разложил складной нож. – Подстраховаться и в самом деле стоит. Как думаешь, эта штука осознавала, что ее собираются убивать?
– Понятия не имею, – буркнул Кузнецов и, стряхнув с клинка липкие ошметки, глянул на полностью затянутый изморозью стеклянный куб. – Меня больше волнует, смогут ли эксперты использовать эти останки в качестве доказательств.
– Вопрос! – вздохнул я и присел на корточки, пытаясь перерезать выходившие из пола пучки «соплей» и трубку, по которой подавался питательный раствор. – И второй вопрос: как мы будем отсюда выбираться?
– Придумаем что-нибудь. – Федерал вытер рукавом со лба пот и, кинув под ноги полностью покрытый ошметками искусственных нервов кинжал, спросил: – У тебя все?
– Похоже на то. – Я на всякий случай еще раз заглянул под стеклянный куб и поднялся на ноги. – Чисто.
– Ничего не пропустил?
– Не-а.
– Тогда пошли.
Кузнецов выпустил меня из хранилища и, поднапрягшись, захлопнул массивную дверь. Затем поднял валявшийся на полу газовый резак и, отрегулировав пламя, принялся обрабатывать край бронелиста и косяк, спаивая их в единое целое.
Я огляделся по сторонам, заметил на поясе одного из мертвецов флягу с водой и немедленно ее позаимствовал. Сделал несколько длинных глотков и даже зажмурился от удовольствия – красота!
– Живем! – Промочив горло, я вытер губы и передал флягу закончившему возиться со сваркой федералу. – Думаешь, это необходимо?
– На всякий случай. – Опер отхлебнул воды и удовлетворенно оглядел работу, на которую потратил никак не меньше десяти минут. – Кстати, обратил внимание, что осветительные панели мигать перестали?
– Обратил, ага. Конца света не будет.
Я принялся обшаривать карманы мертвеца и почти сразу наткнулся на мятую пачку сигарет и зажигалку. Чертовски довольный собой, плюхнулся в первое попавшееся кресло и затянулся табачным дымом. Легкие немедленно начал рвать сухой кашель, и, выругавшись, я с досадой выкинул сигарету на пол.
Вот ведь отрава!
– Отвык? – хохотнул Кузнецов.
– Ага. И ведь снилось даже, будто курю, а тут…
– Бывает. – Федерал уселся рядом и неожиданно поинтересовался: – Ну и какие планы на будущее?