— Прости и прощай, — Дарья удалялась с достоинством, оставив своего теперь уже бывшего мужа и всё, что их связывало доныне, в прошлом.
— Вот ты и остался один, лаборант. Допрыгался, доисследовался, — Макс закурил сигарету и отпил из бокала пива. Вчерашнее запоздалое возвращение домой из лаборатории вылилось в очередной семейный скандал, но то, что этот скандал закончится разрывом отношений, он предположить тогда не мог вовсе, хотя до этого и подозревал, что рано или поздно это произойдёт. — А может она и права, и ты, господин Максим Нимов, просто никчёмный лаборантишка захудалого НИИ, без малейших перспектив карьерного роста, еле-еле обеспечивающий семью и занимающийся никому не нужной ерундой… да щаз. Затащить её на денёк на Аномальные и посмотреть, что она будет делать, столкнувшись для примера с тамошними кисками или мышками. Как деньги домой носить — это да, это радость, а то, что мужу для этого приходится порой шастать там, где даже у травы растут зубы, так это… а это уже секретность, мать её. Весь в грязи, вонючий и засекреченный донельзя. Но с деньгами. Не топ-менеджер, но на жизнь хватает. Да и Институт захудалым назвать будет сложновато.
Макс, по сути, занимался самоедством, понимая, что изменить нельзя уже ничего, но нужно было как-то остыть и хоть как-то проанализировать случившееся. Небольшая кафешка была для этого не самым подходящим местом, но Нимову это было без разницы.
— Ну почему ты, Даш, не имела отношения к Институту, а? Всё было бы куда проще, но ведь тоже не факт. Может тогда ты меня вообще на Аномальные не пустила бы, а скорее всего, разбежались бы мы с тобой не сейчас, а гораздо раньше. Тебе ж муж нужен, а не радиоактивное мясо. Да, хоть я в поле и не работал по большому счёту, но в некотором роде тоже являюсь радиоактивным мясом, хотя даже от меня может быть польза, выражающаяся отнюдь не в деньгах. И была ведь эта польза, по хозяйству в том числе. Блин, кто, в конце концов, заменил тебе в ноуте аккумулятор на блок энергопитания, основанный на части Батарейки, чем свёл необходимость заряда устройства к нулю? А бывшей теперь уже тёще кто лечил застарелый ревматизм медицинским модулем, который, на секундочку, достаточно успешно использовался спасателями для оказания первой медицинской помощи и даже стабилизации состояния пациентов, если уж совсем всё плохо, в самой Зоне? Если бы ты только знала. А может она и права. Да, скорее всего права.
— Ведь всё было вполне романтично до того момента, как не начались эти командировки, — Макс закурил ещё одну сигарету. — Жили пусть и небогато, но при этом вполне неплохо ладили друг с другом, даже какие-то общие интересы были. Ну а какой молодой человек, желающий улучшить материальное благополучие своей семьи, откажется от поездки пусть и в несколько жутковатое место, особенно когда за две недели пребывания там платят, по сути, квартальную зарплату? Честно заработать денег, сделать жене подарок, который её подружкам и не снился, ну а страшные сказки о страшных чудесах, которые в том месте происходят… так на то они и Аномальные, чтобы там аномальщина разная творилась, тем более лишних денег в семье не бывает. По-серьёзнее надо было бы отнестись к рассказам о том, как меняются люди, побывавшие там, да только поздно уже.
Максу вспомнилось, как однажды в институт привезли трёх человек из Группы Сопровождения Экспедиций в весьма и весьма погрызенном состоянии. По их словам выходило, что в процессе сопровождения очередного научного конвоя напоролся их отряд на какую-то совсем уж агрессивную зверюгу, задравшую трёх человек сразу, ещё четверых — в течение следующих десяти секунд, и если бы не «Адреналинка», то полёг бы весь конвой полностью, да только ребята из отделов Экспериментальной Медицины и Электронного Обеспечения хлеб свой зря никогда не ели: «компы», они же «наладонники» (хотя какие это наладонники — назапястники скорее), пусть и с некоторым запозданием, но отреагировали на крайне быструю гибель первых бойцов группы подачей команды встроенным в них медицинским модулям, а те, в свою очередь, впрыснули в кровь остальным бойцам ранее указанный препарат, ускорявший реакцию до немыслимых простому человеку пределов. Разогнавшиеся стрелки, для которых секунда в реальном мире стала двадцатью секундами в мире их внутреннем, уделали зверя достаточно быстро, но факта, что победа встала слишком дорогой ценой, это не отменило. Как рассказывал потом один из «охранителей», их самого молодого, у которого был дебют, оттаскивали потом от зверюги (кою, в момент прибытия эвакуационной бригады, оный молодой яростно пинал ногами, находясь в состоянии помутнённого сознания) четверо не самых слабых мужиков из отряда эвакуаторов, поскольку всем остальным было немножко не до того — господам оказывали первую медицинскую помощь. Зверюга оказалась не только кусачей, но ещё и очень живучей, а также категорически не желавшей умирать от нескольких прямых попаданий бронебойных пуль в голову, да ещё и спятивший дебютант порывался довершить дело. «Электроников», спустя некоторое время, начальство вызвало на ковёр, где долго и нудно распекало на предмет неопределения крайне дорогостоящей техникой наличия потенциально опасного объекта на пути следования конвоя. Впрочем, главный у «электроников» был не промах, а потому пошёл на раздачу с распечатками комповых чёрных ящиков из которых следовало, что объект до вступления в контакт с группой ну совершенно никак не выдавал своего присутствия и визуально не обнаруживался. По распечаткам выходило, что имел тот объект температуру тела окружающей среды и лежал в кустах совершенно неподвижно до того момента, пока конвой не приблизился на расстояние, позволившее оному объекту провести весьма эффективную и быстротечную атаку, в результате которой семеро бойцов получили уведомления о присутствии чего-то крупного и биологического (а также запись в лог о своей кончине несколькими секундами позже), остальные же — приличную дозу «Адреналинки» или «бодряка», как её называли сами «сопроводители». Начальство, славившееся своей мудростью, и паче чаяния не относившееся к разряду паркетных командиров (благо в Зоне побывало не по одному разу), пришло к выводу, что не дело это, на каждый шорох массово обкалывать бойцов сильнодействующими препаратами, от которых эти бойцы звереют и от которых на следующее утро у бойцов возникает состояние, весьма схожее с абстинентным синдромом. Потому, согласившись с мнением главного «электроника» о том, что скорее можно предсказать выпадение подряд десяти чисел в рулетке, нежели запрограммировать реакцию компа на появление неизвестного не только ему, но и науке вообще объекта, отпустило главного Электроника в родные пенаты, посчитав разбор полётов и раздачу живительных люлей состоявшимися. Позже, подлечившись, в честь своего возвращения выжившие бойцы и другие участники конвоя накрыли «электроникам», «медикам» и «эвакуаторам» поляну, куда за компанию позвали и Макса, поскольку в институте, помимо охраны и самих отмечающих, в тот момент был только он, происходило сиё событие в субботу и посчитали проставляющиеся, что в субботу надо отдыхать и праздновать, а не протирать штаны за анализатором аномальных субстанций. В семье у Макса на тот момент был очередной скандал на тему «Ты мне ничего не говоришь о своей работе. Вдруг у тебя есть любовница и ты под предлогом рабочих завалов мотаешься к ней?» — ага, а много можно рассказать о работе в заведении, где все сотрудники имеют хоть какую-то, но группу секретности? По этой причине Дарья решила уехать к своей матери на дачу, оставив мужа в городе. На душе было тяжело от возникшей на ровном месте ссоры, но одновременно с этим почему-то предательски легко — ничто не мешало совместить приятное и торжественное с полезным, например с лечением душевных травм.
Ха ха, душевные травмы. Вот когда в своей первой экспедиции Макс, по своей дурости и неопытности, оказался зажат в углу парочкой добреньких собачек с многообещающими улыбками во все тридцать шесть очень длинных зубов, тогда да, была душевная травма, с которой скандалы с супругой ну никак не шли ни в какое сравнение. Завадский, после того случая, долго песочил своего лаборанта на предмет соблюдения техники безопасности при нахождении на Аномальных Территориях, также в народе именуемых Зоной. Затем в приказном порядке отправил того на курсы огневой подготовки к «сопроводителям», поскольку методы обучения у военных сталкеров были слишком суровыми, а Завадскому нужен всё же был научный сотрудник, умеющий обращаться с оружием, но никак не «тупой очкарик с берданкой». Навыки, полученные на курсах, в дальнейшем оказались весьма кстати, особенно когда при сборе материала в одном из подвалов группа напоролась на пару «мертвяков» …
Мертвяки. Вот какому деятелю, помешанному на фильмах ужасов, пришло в голову так назвать людей, попавших в зоны с большой пси-активностью? А ведь назвали. Ну не могут мертвецы ходить, по определению не могут. И говорить они тоже не могут — разложившиеся мозги как-то этому не способствуют. И именно по этой причине они вообще ничего не могут, кроме как лежать и обращаться в тлен. А эти? Ну и что, что вид у них как у воскресших мертвецов и что мычат они какие-то непонятности. Ну и что, что через некоторое время они начинают приобретать вид всамделишных мертвецов — им мозги отшибает настолько, что вопрос чистоты собственного тела становится для них неактуальным. Отсюда и все прелести кожных заболеваний, начиная от отсутствия элементарного ухода за собой и нестиранного белья, заканчивая отвратительными условиями окружающей среды, что приводит в подавляющем большинстве случаев к отмиранию кожных покровов и прочим неприятным последствиям — поражение всей нервной системы это не шуточки. Ходят сами по себе на Аномальных просторах, бродят. Иногда компаниями, но всё больше по одному, так ведь это их дело. Даже что-то из прежней своей жизни помнят, по крайней мере как пользоваться оружием они не забывают. Кто-то рассказывал, что видел он однажды нескольких мертвяков, образовавших около упавшего вертолёта очередь. Может ждали, что им откроют дверь и заберут с Аномальных прочь. Поди разберись, о чём они думают и как мыслят.