– Это лишь начало, шут, – пообещал Снорри. – Нет времени устроить достойную казнь за твой обман, но я растяну удовольствие настолько долго, насколько ты выдержишь.
– Это, – Женька усмехнулся, – интересное предложение. Если тебе действительно так хочется поиграть в поединок, не стесняйся. Я терпим к чужой гордыне.
В мага ударила струя бритвенно-острых ледяных кристаллов. Жгут ледяных осколков рикошетил от его защиты и хлестал по стенам и полу. В бетоне оставались глубокие выбоины, словно кто-то наотмашь стегал водой из шланга по рассыпчатому сухому песку. Наконец, атака прекратилась. Огненный купол мигнул и погас.
Женька провёл рукой по неглубокой царапине на щеке и слизнул кровь с пальца.
– Знаешь, – доверительно сказал он, – а ты первый, у кого получилось меня хоть как-то ранить в магическом поединке. Это… интересно.
Его расчёт оказался верен. Напускное пренебрежение взбесило его противника окончательно.
Перед Женькой снова оказался полусумасшедший маг из прошлого, способный решать все проблемы только дубиной побольше. Под яростный нечленораздельный визг в сторону Женьки понеслись всё новые и новые магические снаряды. Ангар затянул молочно-белый ледяной туман. Сине-белые вспышки одна за другой расплёскивались о тёплое янтарное свечение защитного купола.
– Ну! Что? Лжец уже не так болтлив? – торжествующе засмеялся Снорри.
Женька припал на одно колено. Бетонные плиты вокруг него пучились горбом. Из промороженных обломков торчали гнутые прутья арматуры. От битого льда курился морозный пар.
– Неплохо, – Женька поднялся. – Мне понравилось. Особенно эта атака в конце. Как дубиной в лоб. Не придержи ты её, вполне могла бы стать для меня последней. Отражать её мне уже нечем.
– Ты зря думаешь, будто сможешь купить себе жизнь лестью, болтун, – заявил Снорри.
– О, что ты, – Женька улыбнулся. – И в мыслях не было. Просто твоё время вышло. Чудеса современного прогресса требуют жить в чуть более быстром ритме, чем ты привык. Видишь ли, так получилось, что за то время, которое мы тут с тобой… играли, Рома не только пришёл в сознание, но и запустил двигатель.
Маг торжествующе улыбнулся и прищёлкнул пальцами. Назойливая пульсация на периферии его сознания наконец-то оформилась в что-то разумное. Всего лишь один человек, но по-прежнему в полном контакте с магом, разделял все его чувства и помыслы. Более того, в отличие от усталого, измотанного поединком, мага танкист имел возможность действовать.
Тонкая металлическая стена ангара вспучилась и лопнула. Сквозь пролом ворвались тринадцать тонн брони, приводимые в движение авиационным мотором. Один из самых скоростных танков тридцатых годов, пусть даже и с разбитой попаданием башней, отдавал каждую лошадиную силу двигателя единому порыву, единому желанию двух людей – настигнуть и раздавить.
Совсем не та сила, на пути которой может встать один человек… пусть даже он великий маг.
Ледяной высверк заклинания снёс танковую башню окончательно. После удара остался ровный, зеркально гладкий, косой разрез. Обломок скользнул по корпусу танка и упал на разбитый бетон. Остановить боевую машину отчаянное действие мага не могло уже никак.
Искалеченный танк взлетел на возвышение рунного круга, дёрнулся под ещё одним ударом, замер на какое-то мгновение и всем своим весом рухнул на кандидата в повелители мира. Тот не успел даже вскрикнуть.
Танк провернулся несколько раз на распоротой гусенице и встал. Двигатель заглох. По корпусу змеилась паутина инея. Лязгнула створка люка, и по броне с громким матом скатился замёрзший танкист.
– Такие дела, – устало вздохнул Женька и бросился к телу возле танка.
Купол над его товарищами пошёл рябью и исчез, но Женька этого не замечал. Он был занят. Шок от смерти мага, даже ослабленный танковой бронёй, оказался слишком сильным для одного человека. Танкист потерял сознание и теперь медленно умирал от переохлаждения. Стабилизировать его состояние магу удалось не сразу и только с помощью Дениса.
– Великолепная демонстрация силы, великолепная! – фон Бланкенхайм в полном восторге смотрел на корявый ледяной торос посреди рунного круга. – Словно кошка с мышью! Скажите, вы действительно пришли сюда из другого времени? Признаться, я и поверить не могу, что мы когда-нибудь поднимемся до такого.
– Вилли, не гони ерунду, – Женька, не мог оставить бессознательного пациента, и только раздражённо дёрнул плечами. – Это он со мной играл. Что хотел, то и делал. Хватит уже вестись на такую примитивную чушь! Казалось бы, взрослый человек, маг, а туда же! Не было у меня в открытом бою с ним никаких шансов, ясно вам? Не было!
– Но почему тогда…
– Потому что он пафосный тупой позёр! Если бы не желание отомстить, он бы меня убил с одного удара!
– Признаться, ваша логика меня поражает, – проговорил фон Бланкенхайм.
– Странно. А вроде бы не должна, – Женька поднялся в полный рост, приложил руки ко рту и закричал, – Внимание, дамы и господа! Занимайте места согласно купленным билетам! Всем провожающим приготовиться к перемещению в живописные партизанские леса Бобруйска! Всем отбывающим – занять места в рунном круге! Мы возвращаемся домой! Денис, не спи, тебе нас отсюда забирать, я сейчас на перемещение не способен!
– Извините, что я вас отвлекаю, но…
– Но что, Вилли?
– А что вы собираетесь делать с тем, что тут построено? – спросил Бланкенхайм, – Он тут энергии накопил – на столетие хватит! Не говоря обо всех магических артефактах.
– Ну что ещё с ними делать? – Женька вздохнул. – Потратить, разумеется. Когда ж ещё представится возможность с такой силой поиграть? Мы весь этот балаган утащим. Останется только промороженный котлован, ни одна собака не докопается, что тут на самом деле было. От своих этот псих прятался как от чужих. Готов поспорить, что по всем документам его лагерь – это за колючкой, то, что партизаны развалили. Косил, небось, под какую-нибудь медицинскую лабораторию. Это вы уже сами выясните как-нибудь. Этого места, по документам, подозреваю, вообще нет. Так что мы его заберём, а лет через шестьдесят здешний хлам аккуратненько где-нибудь вывалим. Обломки служба ликвидации последствий шустренько оприходует – и всё.
– Вы уверены? – спросил фон Бланкенхайм. – При всём уважении к вашим знаниям и возможностям…
– Вилли, – укоризненно сказал Женька. – Ну что, по-вашему, только из-за того, что между нами проляжет шестьдесят лет, мы с вами не сможем договориться, куда деть несколько сотен тонн магического мусора? Вы, конечно, тот ещё зануда, но по личному знакомству, думаю, навстречу пойдёте.
– Я?
– С семьдесят четвёртого года, если мне память не изменяет, именно вы займёте пост главы службы утилизации магических отходов. Так что встречать нас предстоит именно вам.
– Мне? – Вилли недоуменно уставился на собеседника.
– Вам. Конечно вам. Герой Антарктического похода, наш человек в рейхстаге, самый дотошный и въедливый зануда двадцатого века. Там список долгий. Кому ж ещё?
– Жень, перестань издеваться над будущим начальником, – сказал Денис. – А то на тебя затаят обиду и будут всё это время лелеять. Оно тебе надо?
– А тебе не пофиг? – спросил маг. – На фоне всего остального это даже не провинность, а так, мелкая шалость. Совсем невинная.
– Мы вам честно всё расскажем, Вилли, – виновато улыбнулся Денис. – Просто не сейчас, уж извините. Ну, так получилось.
– Взятку ему дай, балда, – сказал Женька. – У тебя ж меч его священного предка остался. Подари, над камином повесит. Всё же память.
– Я, кажется, начинаю понимать, почему мой характер испортится в будущем, – сказал фон Бланкенхайм. – С такими подчинёнными кто угодно станет раздражительным.
– Ну что вы, – Женька смеялся не сдерживаясь. – Ваши обычно нормальные. В пиджаках все, рожи кирпичом, очки чёрные – Бюро-13 на выпасе. Просто мы – случай особый.
– Простите, но я окончательно запутался, – устало сказал фон Бланкенхайм
– Ничего, это к лучшему. Да, и вот ещё что, – заговорщицким шёпотом продолжил Женька. – Если у вас в европейском бюро веке эдак в двадцать первом два молодых стажёра сразу после экзаменов, ещё не вступив в должность, случайно, повторяю, чисто случайно, отправятся в прошлое и развалят один из самых глобальных магических заговоров за всю историю человечества… вы уж их за это не наказывайте слишком строго, ладно?
Фон Бланкенхайм окаменел.
Женька взглянул на него и захохотал. Маг наконец-то отправлялся туда, где мечтал оказаться больше всего на свете.
Домой.