В другом мешке с тканями лежала снайперская винтовка для стрельбы на дальние и сверхдальние дистанции. Это была Arms Tech TTR-50, одна из немногих в мире снайперских винтовок, которые можно в разобранном виде положить в пехотный «дей-пак»[2] и из которой — собранной, разумеется — можно было поразить цель с расстояния тысяча пятьсот метров. Сделанная на основе широко известной североамериканской McMillan, она была разобрана и тщательно упакована в полужесткий кейс вместе с десятью патронами 50-1005 североамериканской фирмы TTI Armory, снаряженными пулями Hornady A-Max 750, и эти патроны были больше произведениями искусства, нежели обычными патронами. По основному плану операции — расстояние до цели при стрельбе должно было составлять ровно сто семьдесят метров — но могло быть всякое, мало какой план выдерживает столкновение с жестокой реальностью — и торговец был к этому готов.
Наконец, в третьем бауле с тканями — лежало оружие ближнего боя, которое пригодится, если все пойдет кувырком — совсем кувырком. Это был австро-венгерский Steyr TMP46 под германский патрон 4,6х30 — оружие ближнего боя, в последнее время завоевавшее большую популярность в мире, потому что оно позволяло стрелять автоматическим огнем с одной руки, пробивая каски и полицейские (и легкие армейские) бронежилеты. К этому пистолету-пулемету, который должен был пригодиться, если придется с боем вырываться из города — был полный набор: восемь магазинов на сорок патронов каждый и два — на пятьдесят два, швейцарский глушитель от Brugger&Thomet, намного более компактный, чем штатный и не уступающий в эффективности, прицел ACOG 2,0 и лазерный прицел, совмещенный с фонарем от SureFire. К этому — еще и прилагался компактный ночной прицел от Schmidt&Bender из комплекта поставки римского пистолета-пулемета. Такое оружие должно было пригодиться и в том случае, если придется, к примеру — штурмовать помещение, где на ночь остановился объект или контейнер на рынке.
Человек в сандалиях из автомобильной покрышки шел не спеша, зная, что если уж ты вышел в жару — торопиться не надо, и не надо торопить своих животных, потому что при быстрых движениях, при приложении усилий ты начинаешь потеть намного сильнее, и теряешь жидкость с потом. А жидкость здесь, любая жидкость — это все.
Примерно в одиннадцать часов дня по местному времени, человек взглянул на сочащееся нестерпимым зноем небо и решил, что на сегодня с него — достаточно. Он выбрал для того, чтобы остановиться небольшой участок земли, где раньше было орошаемое поле, а теперь — только высохшая земля — козы все равно найдет здесь пропитание, козы могут питаться даже объедками, которые они подбирают с дороги и листьями, которые они добывают себе, забираясь на деревья. У торговца водой он купил два больших бутыля воды, по девятнадцать литров каждый — технической воды, конечно — но сам пить почти и не стал, только смочил губы и сделал три небольших глотка. Остальную воду он отдал тяжело дышащим животным — мулам и козам, которых он согнал с дороги. Коз он отпустил попастись — все равно никуда не денутся, придут, мулов уложил, спутал им ноги и немного покормил тем, что было в одном из мешков — было видно, что этот человек родом из крестьян и привык заботиться о своих животных. Только после этого — человек залез под одну из телег, чтобы спастись от солнца и моментально забылся тяжелым, тревожным и чутким сном едва его голова коснулась земли…
Итальянское Сомали
Окраина Могадишо, район Каараан
Разведцентр ВМФ Италии
Тот же день…
Маленький караван, упрямо бредущий под палящим солнцем к абиссинской границе — был отчетливо виден на черно-белом экране монитора, установленного в одном неприметном здании на окраине Могадишо, где раньше был запасной корпункт РАИ — государственной компании «Радио и Телевидение Италии». Во время мятежа — именно через эти места проходил путь отступления мятежных солдат колониальной армии — и туземцы естественно унесли все, что, как им показалось, имело хоть какую-то ценность. Потом это все — продавали на рынках по всему северу Африки, причем продавцы на вопрос, для чего это нужно — не могли ответить внятно. Но Африка — есть Африка, тот же телевизор, пусть и с пробитым экраном — часто можно встретить в краале с поставленной внутри фигуркой какого-нибудь туземного божка…
С утра сломался кондиционер — опять! — и мастера не прислали до сих пор, а местные умельцы хоть и могли теоретически его починить своими руками — у них не было запасных частей, чтобы сделать это. Моментально забыв военный устав, требующий на боевом посту находиться по уставной форме одежды, операторы систем разделись по пояс, а потом кое-кто — и до трусов, и так и работали, поминая Деву Марию и проклиная местный климат. Они были достаточно опытными, чтобы не пить холодную минералку — вместо этого они пили бедуинский чай с жиром и солью, горячий, чтобы поддерживать тепловой баланс в организме и компенсировать потерю солей с потом. Помогало мало — на телах проступал пот, собирался каплями, скатывался на пол — кто-то набросил на плечи полотенце, чтобы впитывало, потому что капли пота на коже сами по себе вызывают достаточно неприятные ощущения и отвлекают — а кое-кто и на это плюнул, мол хуже уже не будет. Летний день еще не вошел в свой апогей — а в центре прослушивания, принадлежащем военно-морской разведке Италии уже пахло как в конюшне, натужно работали вентиляторы компьютерных систем, а один из компьютеров уже не выдержал теплового удара, и его пришлось срочно менять запасным блоком. В раскаленной тишине лишь натужно ныли вентиляторы, слышалось тяжелое дыхание людей, да орал где-то, за раскрытым напаспашку окном осел…
В Библии сказано: ищите и обрящете, молитесь — и будет дано вам. В конце концов, до Господа дошли молитвы и этих, запертых в раскаленной комнате невольников приказа: неприметный, но хорошо бронированный ФИАТ Крома затормозил у здания бывшего корпункта и два человека скорым шагом направились к зданию, стараясь быстрее найти убежище от солнца, расстреливающего любого кто посмел показаться в этот час на улице прямой наводкой. Для того, чтобы скрыться в здании, один из мужчин — высокий, с проседью в волосах, сильно похожий на актера Микеле Плачидо, исполнившего роль честного и неподкупного комиссара Каттани в криминальном сериале Спрут — вначале набрал на клавиатуре у двери шестнадцатизначный код допуска, потом — был вынужден пройти и сканирование сетчатки глаза в бронированном тамбуре на входе под бдительным взором охранявших здание автоматчиков. Человек, который прибыл с ним сканирования не проходил — ему выдали гостевой значок и седой повел его вверх — он был единственный из всего персонала военно-морского разведцентра, который имел право приводить сюда посторонних без записи и без предварительной контрразведывательной проверки. Обычно этим пользовались, если надо было временно спрятать агента, чтобы потом вывезти его в Италию — но сейчас вместе с директором разведцентра Массимо Манфреди был всего лишь знакомый техник по ремонту кондиционеров и холодильного оборудования. Все дело было в том, что у здания была централизованная система кондиционирования, и ее поломка означала, что заживо поджариваться придется во всем здании, в том числе и директору в его кабинете. Директор Манфреди не раз и не два подавал заявку на выделение средств на покупку запасного кондиционера, но ему неизменно отказывали — нет денег.
Кондиционер располагался в подвале и представлял собой большую, размером с два двухкамерных холодильника машину, призванную обеспечивать холодным воздухом все здание. От него отходили большие воздуховоды, которые уходили в стену и дальше уже, разводкой, по всем кабинетам. Машина стояла без работы, на панели — светились красные огоньки.
— Вот… Дева Мария, только побыстрее, у нас тут оборудование
— Минутку, синьор… О, да у вас тут засор!
— Засор?!
— Он самый. В заборную трубу какая-то дрянь попала. Или фильтр сломался. У вас я смотрю он совсем старый, Вентерро. Надо бы поменять.
— Нам денег на запасной не дают, какое тут менять? Это надолго?
— Полчаса, синьор. Не меньше.
— Прошу, побыстрее. И как только закончите — дайте знать. Вон там — красная кнопка.
— Непременно, синьор.
Оставив мастера одного в подвальном помещении, директор Манфреди ринулся наверх — проходила операция чрезвычайной важности и он вообще не должен был отлучаться из здания ни на секунду.
Итальянская разведка, несмотря на свою долгую историю, особыми достижениями похвастаться не могла, а вот провалов у нее было достаточно. Все дело было в том, что итальянцы, люди открытые, экспрессивные и не слишком то задумывающиеся о будущем — совершено не подходили для разведдеятельности. Не было в них ни цинизма и хладнокровной подлости англичан, ни византийского коварства и предусмотрительности русских, ни упорства, педантизма и методичности немцев. Хуже итальянцев были только североамериканцы — но они то имели возможность комплектовать свои разведструктуры из мигрантов. А итальянцы так и оставались итальянцами, и в разведке тоже.