— И как мы туда попадём? Нас же засосёт, как только Лёша снимет защиту, — Меньшиков нахмурился.
— Я пойду один, — ответил Озимцев. — Эту махину, — он похлопал по металлическому животу экзоскелета металлической же рукой, — не так легко поднять в воздух.
— Только очень прошу тебя, будь аккуратнее, — Лена умоляюще посмотрела на Гену.
— Буду милая, — если бы Гена мог заставить наружные видеодатчики смотреть с нежностью, он бы это сделал. — Всё будет хорошо.
Внезапно здание начало трясти как при сильном землетрясении.
— Червоточина набирает силу. Скоро она тут всё уничтожит, — Романенко посмотрел на друга. — Удачи тебе.
Гена подошёл к защитному полю, помедлил секунду и вышел наружу. Его тут же покачнуло, броня стала заваливаться на бок, а затем он почувствовал, как его начинает тянуть вверх, сила тяготения была ужасающей.
Автоматика брони отреагировала мгновенно и в бетон впились выросшие из подошв металлические загнутые когти. Удерживать равновесие сразу стало легче, и Озимцев медленно двинулся вперёд, к его цели — видневшемуся невдалеке высокому зданию. С каждым шагом крючья отцеплялись от бетона и впивались вновь, когда Гена ставил ногу на землю. Продвижение осложняли периодически отрывающиеся от менее крепких зданий куски бетона, металла и арматуры, они десятками летали в воздухе, иногда врезаясь в его экзоскелет. Да и в целом обстановка вокруг уже напоминала ураган в самом разгаре. Озимцев ускорил шаг, насколько это было возможно — времени было в обрез.
Через две минуты он был на месте. Он выбил стальную дверь и вошёл внутрь. Здание состояло из одного огромного помещения, вокруг громоздились вперемешку кучи оборудования, запчастей и инструментов. Было видно, что монтаж машины времени был ещё не полностью закончен. Гена по лестнице сбежал вниз, на минус первый этаж и увидел саму машину. Она выглядела почти так же, как та, которую он видел в первый раз. Озимцев подлетел к пульту управления.
— И как здесь найти, что к чему? Хоть бы кнопки подписывали! — Геннадий лихорадочно рассматривал пестревший кнопками сенсорный экран. — Так, спокойнее. Машина создала кротовину, значит, она уже работает и настроена. Осталось понять, как регулировать мощность и координаты образования новой.
Он принялся рыться в интерфейсе. Всё оказалось проще, чем выглядело на первый взгляд. Всё же интерфейс создавался людьми и для людей. На мониторе рядом в виде ползунков отображались показатели червоточины, которые росли с каждой секундой. Озимцев принялся выставлять такие же показатели, но сформировать ещё одну кротовую нору у него получилось не сразу. После пятой или шестой попытки ему всё же удалось заставить машину слушаться его команд, и часть её пришла в движение. Это оказалось что-то вроде пары больших направленных антенн, сейчас они смотрели концами как раз в направлении созданного перехода. Гена отрегулировал их, чтобы новый переход возник рядом с первым. Следующий регулятор отвечал за мощность, Его Озимцев установил на максимум. И, наконец, он нажал на «Пуск». Через секунду рядом с первой червоточиной возникла ещё одна, она росла гораздо стремительнее, и вскоре почти сравнялась размерами с первой. Они протянули друг к другу тёмные щупальца, поглощая друг друга, неземные силы принялись искажать пространство. Взаимодействие червоточин было настолько сильным, что вызвало возмущение магнитного поля Земли. Затем появились вспышки молний, поднялся ветер ещё сильнее предыдущего. Стены здания, в котором находился Гена, начали рушиться. Червоточины приближались одна к другой, искажения пространства достигли максимума. В центре между червоточинами внезапно появился просвет, стало видно небо лёгкого бирюзового оттенка, с двумя лунами на нём, вокруг них непривычно ярко сияли звёзды. На секунду воцарилась тишина, все летающие в воздухе обломки замерли. А затем червоточины поглотили друг друга. В результате коллапса, выделилось огромное количество энергии, которое как цунами прошлось по космодрому, а его ударная волна разошлась на многие сотни километров.
* * *Лена побежала, перелезая через огромные куски железобетона, разбросанные по космодрому, не обращая внимания на полученные ссадины и синяки, к разрушенному зданию, в котором находился Озимцев. Когда она подбежала к нему, то увидела, что от этого здания уже ничего не осталось. Там были сплошные руины.
— О Боже, Гена! — она рухнула на колени и опустила голову. — Не может быть…
Вдруг она что-то услышала. Лена подняла взгляд и увидела, что в одном месте обломки здания шевелятся. Через несколько секунд они осыпались по сторонам, и из-под них показалась металлическая рука. Вскоре Гена полностью выбрался на поверхность. Броня была сильно повреждена, в дюжине мест виднелись глубокие борозды и вмятины, но она защитила его от десятков тонн обрушившихся железобетонных конструкций. Раздалось шипение, и половинки экзоскелета разошлись в стороны, выпустив наружу Гену. Он подбежал к Лене.
— Ты напугал меня до смерти, — она кинулась ему на шею. — Я думала ты погиб!
— Я же сказал, что вернусь, — он сжал её в объятьях. — Я всегда выполняю свои обещания.
Вскоре к ним подошли и остальные выжившие. Дмитруку и пришедшему в себя Попову помогали идти товарищи.
— Так, выходит, всё кончено? — спросил Аксёнов.
— Руслан мёртв, машина времени, как и «Омега», уничтожены, — ответил Романенко. — Свою задачу мы выполнили с лихвой. Но война ещё не окончена, роботы и сами по себе представляют угрозу.
Аксёнов серьёзно и молча кивнул.
— Значит, вы скоро исчезнете? — прошептала Елена.
— Да, скорее всего, — грустно ответил Гена.
По её щеке скатилась слеза.
— Я клянусь тебе, что сделаю всё возможное и невозможное, чтобы вернуться к тебе. Мы будем вместе, я знаю, — он взглянул ей в глаза.
Гена и Лена молча смотрели друг на друга, слова стали лишними и пустыми в этот момент. Остальные стояли в небольшом отдалении, они понимали, что сейчас не стоит мешать. Никто не произносил ни слова. Лёша одновременно с радостью и грустью наблюдал за ними. Он был рад, что операция завершилась удачно, но, в то же время, он прекрасно осознавал, что с минуты на минуту они могут исчезнуть, и Гена потеряет свою лишь недавно обретённую любовь. А больше всего его мучало то, что он никак не может повлиять на это, не может отложить их исчезновение или просто-напросто отменить. А ведь Гене было ещё тяжелее… К нему молча подошёл Бондаренко и положил руку на плечо, они понимающе посмотрели друг на друга, затем перевели взгляды на Геннадия и Елену.
С неба прилетела капля и, упав на лицо Лены, разлетелась сотней искрящихся осколков. За первой каплей прилетела вторая, и вскоре уже из низких туч шёл дождь. Гена уже не знал, плачет Лена или нет, дождь десятками ручейков стекал по её такому любимому лицу. Он был благодарен дождю, он скрывал и его собственные слёзы.
Они молчали, время утекало как песок сквозь пальцы, но они просто не могли оторвать взгляда друг от друга, сказать хоть слово, хотя бы пошевелиться, боясь разрушить горечь этих последних мгновений.
— Это не я, это само небо плачет, чувствуешь? — наконец прошептала Лена. — Так не должно быть, не может быть… Почему ты должен уйти?
Лена больше не могла говорить, её душили слёзы и обида. Она крепче прижалась к Гене, её руки обвились вокруг его шеи, сама она не отрывала взгляда от его глаз. Для них мир на короткий миг перестал существовать. Были только он и она. Гена нежно гладил её лицо, проводил пальцем по её губам, в последний раз ощущая их мягкость и нежность. Затем он взял её лицо в свои ладони и нежно и страстно поцеловал. Время остановилось. Прошли года, столетия, эпохи, рождались и умирали планеты, звёзды, галактики. Ничто не имело значение. Только вкус губ на губах, только тепло и нежность любимого. Время растянулось, сжалось и рывком вернулось в своё русло. Они снова стояли под дождём, уже не целуясь, просто обнявшись.
— Я не хочу, я не могу тебя отпустить, слышишь, я не отпущу тебя, мне всё равно… — Лена прижала к себе Гену насколько хватало сил, как будто могла удержать его в этом мире.
Гена поднёс губы к её уху и прошептал:
— Я вернусь, клянусь своей жизнью, клянусь всеми богами, судьбой вселенной… — и неожиданно грустно и немного растерянно добавил, — я ведь не смогу без тебя…
Несмотря на дождь, Лена почувствовала — Гена плачет.
— Поклянись самым дорогим, что у нас есть… — попросила она.
— Клянусь нашей любовью… — что-то в голосе Гены вдруг вселило в неё твёрдую уверенность — они будут вместе.
Раздался пронзительный противный писк. Гена оглянулся и посмотрел на Лёшу, тот ободряюще улыбнулся и кивнул, потом снова повернулся к Лене, в его глазах плескалась вселенская горечь. Лена резко придвинула своё лицо к лицу Гены, в голове пульсировала только одна мысль: «Ещё рано, ещё не время!!!». Она хотела ещё всего лишь раз почувствовать его губы, слиться с ними в последнем поцелуе… Её губы поймали лишь воздух. Лена не в силах больше стоять, упала на колени. У неё даже не было сил плакать. Она лишь беспомощно смотрела на то место, где ещё секунду назад стоял её любимый, а теперь развеивался почти прозрачный голубой дым. Вместе с Геной исчез и Лёша.