Винить Миликона в разномастном вооружении его войска было бы, пожалуй, несправедливо. Что имел, что смог наскрести, что Тарквинии смогли и успели раздобыть и добавить к его арсеналам — тем и вооружил тех, кто не мог вооружиться сам. Лучники, например, вооружены уж всяко не хуже лузитанских, хоть и хромает у них пока выучка, а лучшие, отборные — гораздо лучше, благодаря роговым лукам от Тарквиниев. Неплоха и линейная легионная пехота, хоть и далеко ей ещё до положенного в теории единообразия. Но тут уж — чем богаты. Покажите мне того, кто в эти сроки и с тем, что было, сделал бы больше и лучше! Облажался же наш царёк с прочей амуницией, с оружием напрямую не связанной. Нет, туники-то, пускай даже и потёртые, турдетаны носят все — не дикари всё-таки, и совсем уж нагишом никто на сборный пункт не явился. Но плащей не оказалось у доброй трети, а четверть явилась босиком. А чего её снашивать, дорогую обувь, когда уже тепло? Весна же! Прадеды, деды и отцы босиком воевали, когда припирало — и ничего, побеждали, если расклад удачным оказывался. В легионеры таких умников центурионы, конечно, хрен принимали. Или изволь обзавестись добротным плащом, да обуться, если не в сапоги, так хотя бы в калиги, или марш в обычное ополчение. Поэтому тяжёлая линейная пехота оказалась вполне к походу подготовленной, и на этом Миликон успокоился. А что сельское ополчение крестьянских общин наполовину босоногое — так это ж пейзане! И разве они не правы? Ни при дедах, ни при отцах босоногость не мешала победы одерживать, если была на то воля богов. Вон, как под Кордубой три с половиной года назад… ну, кое-кто кое-кого, неужто не помните? Помним, конечно, как не помнить! И помним, и сами видели с кордубских стен ту мясорубку — хвала богам и Тарквиниям, что самим участвовать в ней не пришлось!
В других делах мы тогда участвовали — в тех, что были нам и тогда уже под наши скромные силёнки и под наш ещё более скромный опыт. Это ведь сейчас только мы уже недурно устроились, освоились и забурели — даже семьями обзавелись и остепенились, можно сказать, а кем мы были тогда? Салагами, и полгода ещё Тарквиниям не прослужившими, и отличиться успевшими лишь благодаря везению. Дуракам ведь и новичкам нередко везёт…
Четырёх лет ведь ещё полных не прошло, как вляпались мы в говно по уши, провалившись из сытого и в целом благополучного, а главное — благоустроенного двадцать первого века в осень сто девяносто седьмого года до нашей эры, да ещё и не имея за душой почти-что и ни хрена — типа сюрприз, млять! Мамочка, скорее роди меня обратно! Спасибо хоть, в тёплую южную Испанию нас тогда закинуло, а не на промозглую горячо любимую родину. В этом, впрочем, есть и наша доля заслуги — не пожлобились на отпуск в Испании, и где были на момент сюрприза, там и провалились в прошлое. К счастью, не слишком отдалённое по геолого-палеонтологическим меркам, так что угодили всё-таки на сушу и в море не утопли. Ну и Васькин с нами заодно, но этот — не по заслугам, а законно. Тутошний он, испанец, не «руссо туристо» вроде нас. С другой стороны, если для нас это оказалось относительно удачное попадалово — хотя бы в плане климата, то для него — чистое попадалово, без малейшей светлой стороны, прямо как в бородатом анекдоте. Не слыхали? Тогда — развесьте ухи и слухайте сюды. Спасаются, значит, на необитаемый остров с затонувшего круизного лайнера русский, француз и американец. Проголодались, мастерят рыболовную снасть, и попадается им в неё золотая рыбка, да обещает каждому по три желания исполнить, если отпустят. Кидают жребий, выпадает первая очередь американцу — тот заказывает три двойных виски, три яичницы с ветчиной и возвращение домой. Выпили, закусили, американец исчез. Снова жребий кидают, выпадает французу. Этому — два бокала крутого шампанского, две порции устриц с шампиньонами и тоже домой. Выпили, закусили, француз исчезает. Сидит русский, балдеет — хорошо ему тут, не то, что дома, вот только скучновато. Ну и заказывает — ящик водки, бочку солёных огурцов и этих двух обратно, гы-гы! Вот так примерно и Васькин с нами попал.
С него и почнём — ага, и как с представителя передовой европейской цивилизации, и как с моего нынешнего сейсекундного напарника, находящегося прямо при моей персоне. Жил себе человек — ну, если мента за человека считать — в солнечной Испании, хоть и не в Мадриде, но и не в каком-нибудь нашем захолустном Урюпинске, а в курортном Кадисе. Получал свои взбучки от своего полицейского начальства, гонял марокканских нелегалов, шлюх и местную шушеру, в курортный сезон «руссо туристо» вроде нас добавлялись, что тоже, признаемся уж честно, ни разу не фунт изюму. Но в остальном — жил он себе благополучно и ни о чём особо не тужил. Служба стабильная и нужная, увольнение не грозило, получка тоже стабильная, да ещё и в евро, не шикарная, но и уж всяко не нищенская, а уж позволить себе на ту получку в евро в сытой и благоустроенной Европе можно по нашим меркам немало. В общем, с попаданием повезло Хулио Васкесу, а для нас — Хренио Васькину, как утопленнику. Нам с ним — куда больше, учитывая его табельную пистоль и баскскую национальность. Хоть и иберы живут на юге Испании, а не прямые предки современных басков, но прежнее население баскам родственно, и баскских слов в местном языке оказалось не столь уж и мало. В общем, и силовая «крыша» на первом этапе, и хоть какой-то переводчик для хоть какого-то общения с хроноаборигенами на втором. Без него — пропали бы на хрен, если и не в первый же день, то через неделю. Да и в дальнейшем — так уж вышло, что в дальние вояжи наниматель всё больше нас двоих откомандировывал, так что сработались в лучшем виде. И ещё один момент нас с ним сближает — семьи. Оба ведь без баб сюда угодили, так что женились на местных хроноаборигенках, и не шибко-то, по правде говоря, этим опечалены. Что моя Велия, что его Антигона — бабы правильные, и проблем с ними у нас как-то не заводится, чего никак не скажешь о чете Игнатьевых.
Эти не с нами сейчас, а в Карфагене, где и наши супружницы обитают. Живём мы там, если кто не в курсах. Жили бы себе и дальше, наслаждаясь благоустроенностью полумиллионного античного города, где всё для блага человека, если он свободен, при связях и при деньгах, да вот беда — Карфаген должен быть разрушен. И это не я решил, если кто с историей не в ладах, это всё проклятый римский сенатор Марк Порций Катон. Точнее — решит лет эдак через сорок, но решит твёрдо, хрен переубедишь — это же Катон! Он там не один, конечно, решения принимает, и мы ещё будем посмотреть, что у него выйдет с учётом той нумидийской интрижки, которую мы замутили, но при всех наших надеждах на лучшее готовимся мы к худшему и настраиваемся на него. Но это будет или не будет ещё нескоро, и пока в Карфагене всё нормально — в самом городе, по крайней мере, и поэтому семьи наши живут там, покуда мы здесь, в полудикой Испании, подготавливаем надёжное и стабильное будущее, не зависящее от всяких там катонов…
Вот там со своей стервой Юлькой и Серёга Игнатьев остался. Если совсем уж честно, то первое время они обузой были, полезной только в перспективе, но до этой перспективы мы, хвала богам, дожили. Серёга — типичный блатной сынок крутых родоков и типичный офисный планктонщик со всеми вытекающими, но геолог по образованию, и пользу от его каких-никаких геологических познаний мы уже поимели, а в дальнейшем рассчитываем поиметь ещё большую. Юлька же Игнатьева, а тогда ещё Сосновская — студентка-историчка, два курса благополучно отучившаяся, и теперь обеспечивающая нам наше историческое послезнание. Но и истеричка при этом такая, что Серёге хрен позавидуешь, и спасибо ему огромное ещё и за то, что живёт с этой стервой, принимая на себя львиную долю её «пиления».
Чета Смирновых разделилась — Володя с нами в Испании, в первом эшелоне вторжения, но на днях мы его, надеюсь, всё-же нагоним, а вот Наташка евонная, бывшая Галкина — тоже в Карфагене, как и остальные наши бабы. Володя в прежней жизни автослесарем был — работа давно уже не столь прибыльная, как во времена позднесовдеповского дефицита автозапчастей, но благодаря изобилию автомобилей — практически стабильная и в некоторых отношениях даже поспокойнее моей. Представляю, каково бы ему пришлось, не отслужи он срочную в спецназе. Разведка — она к любой неожиданности готова. Да и экипирован он оказался для нашего положения прекрасно — и нож, и пила, и топорик. Вместе с моим буржуинским мультитулом этого хватило для нашего первоначального вооружения примитивными самодельными арбалетами, которые и привели нас на службу в частные вооружённые формирования Тарквиниев. Лучники в античной южной Испании — страшный дефицит, и мы с нашими «ручными аркобаллистами» пришлись весьма кстати в качестве эдакого более-менее приемлемого суррогата. Наташка, по правде говоря, поначалу была ещё худшей обузой, чем Юлька, но эту обузу практически целиком вынес на себе Володя, а в дальнейшем нам пригодились её биологические познания — как-никак, студентка Лестеха по лесохозяйственной части. Как Серёга с самоцветами ценными разобраться помог, так и Наташка — с дикими лесными шелкопрядами, и это здорово спрямило наш путь к финансовому благосостоянию.