— Не подведи.
Металл отозвался сочной, короткой вибрацией. Густав наклонился, взял лопату и щетку, и вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Он быстро выпрямился и оглянулся, но ничего не увидел. Пустая заснеженная прямая улица, пустые дома. Он внимательно смотрел на ближайшие строения, ничего не замечая, тем не менее чувство, что его сверлят чьи-то глаза, не отпускало.
— Там кто-то есть, — сказал Густав.
И как только он это произнес, давящее ощущение исчезло. Как будто кто-то, наступивший тебе на яйца ногой, резко убрал ее.
Густав, не поворачиваясь спиной к невидимому врагу, прошел к багажнику и положил туда инструменты. Затем обошел корабль с другой стороны и залез в кабину через водительскую дверь. Страник нажал кнопку центрального замка и включил дворники лобового стекла на пару махов. Они убрали снег, до которого не достала щетка.
Внутри корабля было тепло. Странник снял куртку, бросил ее на пассажирское сиденье и, пригнувшись, вошел в салон. Судя по термометру, салон прогрелся до двадцати одного градуса, и сейчас самым правильным было бы перекусить.
Но ситуация странная. Густав привык доверять своим инстинктам и ощущениям. Обычно они не подводили его. Да и опыт, приобретенный за годы путешествий, гласил: в городе находиться опасно. Город полон опасности. Город — как сжатый кулак. И если дорога — это раскрытая ладонь, на которой читаются все линии и изгибы, то город может ударить, даже не раскрываясь. Это его фишка.
— Пора убираться, — сказал Густав, переходя в кабину, но вдруг замер на полпути, напряженно вслушиваясь. — Разговариваю сам с собой? Отлично.
Он хмыкнул и плюхнулся в водительское кресло. Повернул ключ, и двигатель ожил. Датчик бензина показывал уровень топлива в четверть бака. Датчик аккумуляторов показывал заряженность на пятьдесят процентов. Ничего хорошего. Движение с малой скорость и под нагрузкой, создаваемой снегом, вызовет обязательный расход энергии в удвоенном количестве.
Густав включил навигатор и выбрал список ближайших городов. Воронеж. Справка сообщала, что в нем живет (когда это было!) пять миллионов человек и что он центр…
— Чер-но-земь-я, — по слогам прочитал Густав. Выглянул в окно для достоверности и улыбнулся: — Какое на хрен черноземье? Белоснежье!
Он ткнул пальцем в город и через контекстное меню выбрал «Проложить маршрут». «300 километров», — сказал навигатор. Можно свернуть в сторону какого-нибудь менее крупного скопления бетонных коробок и дикарей, но эти города — в стороне от главной дороги. И, судя по общей истории странствий, никто и никогда не съезжал с основного тракта.
Странники не особо любили Россию из-за зимы. Но Густаву Россия нравилась. Да, он не был в восторге от снега и холодов, но возвращаться в Европу ему почему-то не хотелось. Потому что здесь он нашел чашу Грааля странников. Он нашел здесь просторы.
Одно плохо — в Европе странники всегда оставляли электронные метки о качестве шоссе. Пока эта система действовала. Поговаривали, что спутники, кружащиеся над Землей, вскоре придут в негодность и тогда навигатор станет практически бесполезным. Но пока имелась возможность, ею пользовались. И, включая «метки о хреновостях», как это называл Густав, любой странник в Европе обо всем видел множество комментариев. При масштабировании карты на приближение рой обозначавших отзывы иконок в европейской части напоминал плотно сбитый комок. В российской же больше походил на случайно рассыпанные крупинки соли.
Густав безнадежно прокрутил пальцем карту туда-сюда, надеясь встретить хоть какой-то комментарий странников в районе ближайших пятисот километров. Тщетно.
А у него всего лишь триста километров.
Если будет солнечно, то надо двигаться в Воронеж. Если же нет, то Густаву придется умирать самой безболезненной смертью на свете — от холода.
Утреннее солнце светило ярко, и Густав решил этим воспользоваться, переключив корабль полностью на электроэнергию. Он вывернул руль, поставил колеса прямо. В животе заурчало. Утро выдалось активным, но голодным.
— Попозже, чуть попозже, — весело сказал Густав и нажал на газ.
Корабль тронулся. Ковш успешно справился с первой порцией снега, разбив на пласты и пустив по бокам. Двигатель тихо и деловито гудел, было тепло и спокойно. Отопление теперь целиком работало на кабину, минимально грея салон. Медленно, но верно за спиной странника оставались безымянный городок и дом, из глубины которого он почувствовал на себе чей-то взгляд. Да и черт с ними!
— Все хорошо, — умиротворенно произнес странник. — Только одно плохо — надо завязывать разговаривать с самим собой.
Густав прищурился, достал из очечника солнечные очки и надел их.
— Да, пора прекращать эти беседы, дружище. Ты согласен?
Время близилось к обеду.
Глава 3
Ужас, полный ужас, при пустом баке.
Бензин подходил к концу. Густав беспрерывно покусывал нижнюю губу и ежесекундно переводил взгляд то на заснеженную дорогу, с важной неторопливостью исчезавшую под колесами, то на топливный датчик.
По большому счету отсекатель был больше не нужен, так как, выбравшись из города, странник выехал на продуваемую ветром трассу. Конечно, нижний край ковша, цеплявший плотный остаток снега на асфальте, помогал кораблю двигаться без особых проблем. Но примерно на половине пути Густав отчетливо понял, что ему не добраться до города.
Все. Баста. Приехали. Солнце исчезло.
Густаву не нужно было выглядывать из корабля, чтобы удостовериться в этом, потому что светило находилось там, где ему и положено было быть. Но оно скрылось за тучами. Многослойными, темно-серыми, бугристыми. Солнечный свет слабо пробивался из-за туч в этот предзакатный час, но даже если бы солнце и выглянуло, каким-то чудом рассеяв облака, то этого минутного счастья не хватило бы на зарядку аккумуляторов.
Сейчас они имели в запасе пять процентов энергии. Эти крохи можно было растянуть на ночь, чтобы обогреться. Или потратить, проделав несколько километров по дороге в неизвестность. Но бензин тоже вот-вот закончится, и у Густава не оставалось выбора. Он должен остановиться.
Чтобы дождаться утра.
Все это время он ехал вперед в надежде, что ему встретится хоть какое-то строение. Но если они и были по обочинам трассы, то их занесло снегом и из окна корабля они ничем не отличались от какого-нибудь холма. Конечно, наличие строения никак не предполагало присутствия в нем горючего топлива, но он мог бы укрыться или набрать древесины для костра.
«Как люди живут здесь? — подумал странник. — Выживают. И не уходят отсюда. Живут в доме с печкой. За закрытыми дверьми. Мне такое счастье не светит, слава богам».
Странник снова на секунду включил навигатор, чтобы не нагружать систему корабля и не тратить лишней энергии. Никаких сигналов. Он находился на прямой между двумя крупными городами, и его целью, все более и более несбыточной, был Воронеж.
— Воронеж — хрен догонишь, — пробормотал Густав.
Шансов, что завтра утром все капитально изменится, честно говоря, было немного. Странник не видел солнца вторые сутки. С тех самых пор, как выехал из заснеженного городка, затем, не пойми каким образом, ошибочно съехал с главной трассы и уехал в противоположную сторону, потом вернулся, потеряв часов пять, и продолжил свой путь. Дурацкая оплошность, недопустимая в здешнем климате. В таком климате нужно все четко и точно планировать.
Когда-то эта страна фактически была пустыней. В этом мире тоже ничего не изменилось. Чистая, безликая математика, бесконечные параллели и замкнутые меридианы, шагай куда хочешь. Придешь неизвестно куда. И нескоро. Впору было вспомнить плотно застроенную Европу, о которой странник еще совсем недавно столь нелестно отзывался.
Корабль дернулся на мгновение, словно споткнулся. Система попыталась переключиться с бензина на электроэнергию, но Густав вручную пресек вмешательство компьютерных мозгов. Им было все равно, у них на все случаи есть инструкция. И не им предстояло холодной ночью замерзнуть посреди погребенной в снег дороги.
Нужно устраиваться на ночлег. Горючего осталось совсем чуть-чуть. Хотя индикатор и вопил о полном его отсутствии уже минут двадцать, корабль продолжал двигаться. Густав не намеревался тратить аккумуляторы до конца — ночью они могли пригодиться, оставаться вообще без ничего, с оружием и умершим кораблем, страннику не хотелось. Всегда приятно знать, что, какими бы ни были ночь и пришедшие вместе с ней кошмары, у тебя имеется последний шанс: ты включаешь свет — и монстры исчезают.
Густав заприметил раскидистое дерево, растущее у обочины, и начал сбавлять скорость. Она и так была не слишком велика, но чем меньше становилась, тем хуже работал двигатель. Щелкнула коробка-автомат, переходя на пониженную передачу, и машина заглохла.