Голубоглазую шатенку Катрину Бету 19-725 (а именно так звали восхитительную беглянку) создали в школе для секс-агнаток примерно тридцать один день назад, а сутки назад она оттуда бежала. Однако направляемый волей корабельного мозга «Хохотун» (а именно так, немного насмешливо, красавица называла пленивший ее корабль) нес девушку в дали, совершенно неизвестные, прежде всего, ей самой. Во всем этом наблюдалось некое потрясающее несоответствие, разрешить которое беглая наложница пока не могла.
Как знала Катрина Бета, очень давно в другом времени и пространстве, существовала огромная звездная вселенная, в которой обитало и умерло человечество. После гибели мира немногие выжившие смогли создать для себя новый дом — искусственные пространства и времена, именуемые ныне кластерами Корпорации. В новой реальности, рукотворной от начала и до конца, не было места обычным планетам и звездам, все они создавались таинственными машинами по замыслу инженеров и архитекторов. Корпорация Нулевого Синтеза, огромная промышленная структура, включающая миллионы автономных заводов-роботов, стала новой формой организации общества, почти идеальной для мира, в котором машинами производилось все — от отдельных атомов до самих времени и пространства.
С момента создания первой «инженерной» вселенной, гибели старого мира и воцарения Нуля минули сотни эонов. Искусственное Мироздание разрослось и стало вмещать в себя бесчисленное количество новых ячеек-постранств, надуваемых через врата нуль-порталов, словно воздушные пузыри. Ячейки-кластеры населили сотворенные Корпорацией клоны. Каждый созданный Нулем клон получал особую специализацию — пилота, чиновника, программиста или, как в случае Кэти, наложницы для досуга.
Вспоминая о рабском статусе, Катрина непроизвольно трогала нейрошунт. Маленькая, телесного цвета таблетка за ухом, почти невидимая со стороны, украшала череп каждого жителя Корпорации. Население Искусственного Мироздания делилось Нулем на три большие категории: демиургами называли акционеров Нуль-Корпорации, ее владельцев и технобогов, когнатами — свободных клонов-работников, агнатами — работников-должников. Для каждой из категорий нейрошунт значил больше, чем средство связи. Шунт соединял разум каждого человека с глобальной информационной сетью и, таким образом, практически гарантировал подключенному человеку бессмертие. В случае гибели тела матрица разума транслировалась через СИНК — Сеть Информации Нуль-Корпорации — в клонический цех и помещалась в новый носитель — точную копию мертвеца. Корпорация оплачивала своим рабам процедуру реинкарнации, превращая их, таким образом, почти в вечных существ, однако цена, которая за это взималась, казалась Катрине хуже, чем сама смерть. СИНК служила не только системой бессмертия, но и системой контроля, ибо машина, способная копировать мысли мертвого человека в новое тело, могла копировать их и с живого.
Эс Си Рукс, по счастью, являлся единственным демиургом Нуля, которого Кэти «посчастливилось» встретить лично. Когнатов же и агнатов за два месяца новой жизни она насмотрелась вдоволь. Являясь сама агнаткой, то есть клонированной рабыней, обязанной отрабатывать свое создание, Катрина знала основной принцип искусственного бессмертия: новая жизнь в Корпорации выдавалась воскрешенному в долг. По этой причине Катрине Бете не было особого дела до фундаментальных основ рукотворных вселенных, ибо гораздо сильней ее волновал сугубо личный момент: Нуль породил не только галактики и мириады искусственных людей, но прежде всего он сотворил ее саму — рабыню-клона по имени Кэти.
Заводы Нуль-Корпорации выращивали молодые тела для реинкарнации мертвых и для создания новорожденных. Чтобы не тратиться на их содержание и воспитание, в мозги новорожденным клонам записывали матрицы памяти взрослых людей в виде стандартных наборов воспоминаний, созданных программистами с помощью разумных машин. Как раз по такой процедуре проходило создание искусственных проституток. Подруги Кэти искренне полагали себя полноценными личностями, обладая на самом деле лишь комплексами искусственной памяти.
В отношении самой Катрины все обстояло ещё хуже. В ее длинноногом теле с шикарным бюстом и роскошными волосами в первые дни от клонического рождения жила память таинственного мужчины. Кусочки памяти этого дикого человека, картинки из жизни которого то и дело проходили по краю девичьего подсознания, занимали сейчас весьма незначительные объемы внутри женского мозга. То, что раньше казалось Катрине Бете полноценной мужской личностью, ныне представало в свете, гораздо менее значительном. Кэти ныне четко осознавала, что существо, называющее себя Флавием Аэцием Каталиной — патрицием и легатом, полководцем и катафрактарием, конченым бабником и бравым рубакой-кавалеристом, является лишь набором вспышек-картин. Как настоящих (то есть чьих-то), так и выдуманных шутником-программистом, перепутавшим наборы воспоминаний для искусственных шлюх с наборами памяти исторических персонажей или же… душевнобольных. Как бы там ни было, Катрина не знала ответов. А потому, прикрыв глаза, то и дело принималась медленно вспоминать: цветные картинки, иногда яркие, а иногда размытые как акварель под дождем, проходили перед ней суетливой чехардой…
Рождение клона, знакомства с другими рабынями — все это было в ее недолгом двухмесячном прошлом. Обучение нехитрым премудростям будущей постельной игрушки, кровавый побег в брызгах красного и шипении огненного луча. Эстимет — сверхлегкий наручный бластер-перчатка — по-прежнему украшал ее кисть и предплечье. Страшное оружие помогло ей во время побега, однако сейчас, в момент дикой, почти абсолютной, но в то же время ощутимо мнимой свободы, сверкающий смертоносный пистолет не мог помочь ей ничем — разве что помочь застрелиться.
Ни грозный наручный бластер, ни стремительный корабль «Хохотун», несущий Кэти в неизвестные дали, не могли заменить ей ничтожную толику информации. Нервно наматывая на тонкий пальчик шелковистый локон, ниспадавший на нежные плечи водопадом темного шоколада, Катрина Бета размышляла над единственным, волнующим ее вопросом, а именно — над целью своего путешествия. Ибо, хотя по кластерам Искусственного Мироздания со страшной скоростью разносились вести о побеге рабыни-убийцы, в ее собственных чудных глазах и в словах Эс Си Рукса, полет быстроходной яхты выглядел похищением.
Логика событий, произошедших с девушкой, на первый взгляд казалась весьма простой. Точеное тело Катрины Беты походило на тела прочих женщин-рабынь только внешне. Генетический код, на основе которого ее создали, был выкраден из закрытых реестров Сети и принадлежал древнему мужчине, одному из тех, что именовались на деомотике «тшеди», или же «машинными экстрасенсами». Доставленный тайно в школу для проституток по сговору с ее шефом, код стал основой для одной из постельных рабынь.
Эс Си Рукс спас девушку в момент безнадежного побега, предложив взойти на борт своей яхты. На следующий день после бегства «отец телепатов» умер, совершенно неожиданно оставив Катрину одну. Разумеется, то была не последняя смерть, ублюдок где-то реинкарнировался, но бронированное судно, не открывавшее дверей, не поддававшееся управлению и игнорировавшее приказы об остановке, несло захваченную беглянку навстречу загадочному Заказчику.
Размышляя об этом, Катрина хмурилась и вздыхала, отгоняя щекочущий ноздри страх. Единственным, что было известно теперь беглянке о собственном будущем, являлось имя существа, ожидавшего ее в конце пути. В маршрутной карте «Хохутуна» конечным пунктом полета значилась короткая строчка:
Кластер Буцефал. Владелец: акционер Корпорации Сэм Эливинер ТивариКатрина могла поклясться, что перед ней на экране висит имя таинственного Заказчика. «Сэм Эливинер Тивари» — так звучал ответ на ее вопрос. Катрина Бета не знала, кто это, не знала, зачем понадобилась ему, но вне зависимости от препятствий она собиралась это узнать.
Квитирование 2
Служба статистики как союзник
Кластер Седан, опорная база ССБ Нулевого Синтеза. Кабинет Йенга, в это же времяКоротконогий Йенг, пожилой когнат с морщинистым лицом и лысеющей головой, мерил шагами комнату. Узкие глаза-щелочки его то и дело посматривали на экран, занимающий по традиции чиновников Нуль-Корпорации одну стену кабинета полностью, от пола до потолка. Перед стеной-экраном на стальном столике со стеклянным верхом расположились личный компьютер и коммуникатор. Собственно, компьютер старшего нукера Службы собственной безопасности Нулевого Синтеза Сальвадоро Йенга и являлся столом. Его стеклянная поверхность казалась таковой только по виду, на самом деле представляя жгучее переплетение прозрачных силиконовых волокон и жидких кристаллов, прошитых в единый конгломерат сложнейшей программной оболочкой.