Существо, которое смотрело на мир глазами черного цвета, почувствовало, как малыш внутри всхлипнул. Теплая капля, пробежавшая по щеке, удивила его… удивила бы раньше. А сейчас? Оно накрыло малыша мягкой и ласковой пеленой, не давая возможности смотреть вокруг. Создатель не был жестоким, он просто был другим. Но и ему этот малыш, в котором он жил, стал не просто соседом. Тем более что существо знало, чем все должно закончиться… и ему было жаль. Безумно жаль, что никак не получится спасти маленькое и доброе чудо, позволившее ему остаться в живых так долго. Но выбора не было, надо было заканчивать Игру.
Они шли вперед, оставив за собой несколько километров пути под землей. Вокруг была такая знакомая зелень стен, которые он создавал вместе с остальными. И ставшая сейчас чужой и враждебной. Мальчик покачал головой, осознавая, насколько сложно будет сделать финал таким, каким он должен стать. Никто не даст ему закончить все так, как хочется ему. Предстоит бой, жестокий и беспощадный, и кто знает, чем он закончится.
Там, снаружи и наверху, сейчас царил настоящий армагеддон локального масштаба. Силы существа хватило на то, чтобы столкнуть лбами несколько группировок, заставив их внести хаос в то, что так четко выстраивали Создатели. Доставка так необходимого им груза из-за Черты превратилась в практически невыполнимое предприятие. Отряд спецназа, который сопровождал нескольких специалистов, занимающихся контейнером со смертельным грузом, завяз задолго до подхода к самому Ковчегу. Отправленные Создателями «эскадроны смерти» «пуритан» столкнулись с противостоянием сразу трех группировок, которые обычно никогда и не думали вступать с ними в конфликт. Мальчику оставалось только насладиться столь тонко спланированной рокировкой, которая уже приносила плоды. И дождаться того момента, когда три рейдера и один голем станут проходными пешками и сумеют нанести тот удар, о котором никто из его бывших собратьев даже и не подозревал. Но для этого следовало пожертвовать самим собой и навязать поединок, чтобы отвлечь внимание от одного-единственного места в сложной системе катакомб под Радостным. Куда они не смогут дотянуться ментально. И постараться сделать так, чтобы Создатели даже и не почувствовали всей возможной опасности.
Марьенн шла за ним, таким странным и непонятным. Девушка, оказавшаяся здесь волей судьбы и ставшая той, кем и должна была стать. Она, дающая успокоение мятущимся душам рейдеров, и не только, была связующим мостиком между ними и тем, что из себя сейчас представлял Радостный. Ни одна смерть не была напрасной или глупой, но понять это могли лишь немногие, и она была в их числе. Сложнейшая партия, которую вели здесь две стороны, была просчитана на много ходов вперед. И каждое появление девушки рядом с тем, кто потом получал от нее один синий цветок, было лишь очередным ходом в ней. Знать это, осознавать, принимать так, как есть… как это было тяжело. Но именно в этом и заключалась ее роль, той, которая могла менять течение Игры, пусть и не совсем, но давая шанс сделать ее другой.
Например, появиться рядом с группой рейдеров, заведенных кикиморой в чащу как раз перед Всплеском, который мог погубить их. Но она появилась, вместе с тогда живым Егерем, и сейчас Пикассо и Скопа вновь шли туда, где в прошлый раз не закончили начатое.
Или дать возможность рейдерам Дыму и Валию прикрыть их же, чтобы они могли вернуться сюда спустя год, пусть и ценой их же, Дыма и Валия, жизней. Но ведь возможность эта могла спасти жизни многих и многих за много километров от Радостного. Если сейчас кто-то из тех, кто шел к командному пункту, все-таки дойдет и загрузит содержимое контейнера…
И сейчас, идя по длинным коридорам Ковчега, она понимала, что и это не напрасно. Пусть пока непонятно, чем она могла помочь, но Марьенн просто шла вперед, решив помочь существу в теле мальчика хотя бы попытаться совершить практически невозможное. Да, она нисколько не обольщалась, что они выйдут назад победителями. Слишком сильны были те, кто находился впереди. Но не попытаться сделать хоть что-то для того, чтобы спасти миллионы людей в ближайших к Радостному областях? После всего, что она успела увидеть здесь, в проклятом и безумно любимом ею Районе? Нет, Марьенн просто не допускала таких мыслей. Такого ужаса на улицах Саратова, Нижнего или Волгограда, в которых девушка в своей прошлой, очень короткой, жизни и не была — она не хотела. Ведь это было страшно.
Пустые проспекты и улицы с искривленными странными деревьями и мертвыми глазницами окон, смотрящими на сухие листья, носимые постоянно дующим ветром. Ржавеющие остовы автомобилей, чьи покрышки давно рассыпались пылью. То тут, то там валяющиеся прямо посреди бывших газонов и тротуаров обглоданные сворами орфо-псов костяки. Стаи громадных серых ворон, густо облепляющих все возвышенности и дожидающихся постоянно приходящей своими ногами трапезы. Звуки выстрелов, прекращающиеся только очень и очень редко. Ковры отстрелянных гильз под ногами, выбеленные временем, дождями и ветром. Вой и рык, постоянно доносящиеся отовсюду. Ощутимая кожей жажда крови со стороны тех, кто совсем недавно был человеком. Смерть, разносящаяся в воздухе всегда ощущаемым запахом разложения, крови и сгоревшего пороха. Редкие фигуры в защитных костюмах, не интересующиеся ничем, кроме тех безделушек, из-за которых потом они резали глотки друг другу. И все это не только здесь, в городе, который погиб десять лет назад, а намного километров вокруг? Нет уж, только не это…
Именно потому она сейчас и шла следом за маленьким существом, одетым в джинсовый комбинезон.
Когда впереди показался тупик — круг с явно различимой чертой сомкнутых створок, существо остановилось и повернулось к ней:
— Ты точно хочешь идти вместе со мной?
— Да. — Марьенн чуть улыбнулась, ответив, ни капли не задумываясь. Свое решение она приняла уже очень давно. — Я иду с тобой.
Мальчик посмотрел на нее своими громадными черными глазами. Помолчал, задумавшись.
— Спасибо…
— Да не за что. — Девушка вздохнула. — Идем, что ли?
— Да. — Существо хотело сказать еще что-то, но передумало. Молча кивнуло, тряхнув кудряшками, и двинулось к створкам, которые с шипением раздвинулись.
Там их уже ждали…
Когда ее ударило о металл стены, девушка смогла лишь сползти по ней вниз, судорожно стараясь вдохнуть. Удар был страшен, он выбил из нее воздух, заставив лежать на холодном полу, широко, по-рыбьи, открывая и закрывая рот. Глаза подернула мутная пелена, но Марьенн не сдавалась, понимая, что даже сейчас только одно ее появление помогает существу вести бой.
В большом зале царил полный хаос. Все, что могло взорваться и сгореть, — именно это и сделало. Кучу наваленных друг на друга тел венчали трупы тех, кто был личными телохранителями Создателей. Она видела в Районе многое, но такое… но их уже не было. А основная опасность исходила лишь от трех высоких фигур в мешковатых балахонах с глухими капюшонами, виднеющихся за пеленой жирного черного дыма.
Детская фигурка стояла перед ними, раскинув руки и не двигаясь. Поединок из разряда физически ощутимого перешел в совершенно другую категорию. Последним ощутимым выпадом противников был удар тяжелым металлическим креслом, которое само по себе понеслось к Марьенн. Лишь контроль со стороны мальчика смог спасти ей жизнь. Результатом было отсутствие воздуха в легких и сильная боль во всем теле после удара о стену.
Существо стояло перед теми, кто был ему ближе, чем кто-либо в жизни. А сейчас они и он, в свою очередь, старались лишь уничтожить друг друга. Самое страшное, что могло произойти. Молчаливый поединок, в котором уже не было места ничему, кроме напряжения собственных ментальных сил и истощения противника. Он был самым сильным тогда, когда они были вместе, и оставался им и сейчас. Но никогда не было, чтобы против троих выходил он один.
Марьенн, застонав, попыталась приподняться. Получалось очень плохо, но она все-таки смогла это сделать. Девушка посмотрела на тех, кто сейчас пытался справиться друг с другом, и вздрогнула. Маленькая худенькая фигурка неожиданно осела на колени. Марьенн дернулась к ней, громко зашипев от боли, и, превозмогая себя, крикнула:
— Держись, слышишь? Держись! Осталось немного, ну же!!!
Поползла к нему, подтягиваясь на подушечках пальцев, напрягая все мышцы, так и не желающие слушаться. Когда до мальчика оставалось не более трех метров, ее накрыло…
Что именно? Марьенн не смогла этого понять, просто провалившись в громадное количество образов, неожиданно возникших в голове.
Косматое солнце скатывалось за горизонт, навстречу такому же. Ветер гнал пыль и пепел по выжженной равнине без конца и без края.
В середине ее, взрывая землю, хрипя и отхаркивая невыносимо горькую слюну, бились четверо. Никаких балахонов, никаких детских кудряшек, ничего подобного. Сколько продолжался их поединок — не помнил ни один из них. Как они оказались здесь, на равнине, созданной в их собственных головах, — тоже. Они просто сражались, вымещая друг на друге всю скопившуюся за века ярость и злость. Вереница образов, фигур, событий.