Эх, надо было учить языки. Хотя я и учил. Английский. С ним должны были понимать везде. С ним можно было устроиться везде. И люди устраивались. Так какого ж банана этот папуас европеоидный не отвечает?
— Tu tiešām latviski nesaproti?[7] — ответил европеоидный папуас в какой-то еврейской манере.
Идиотизм ситуации накалялся. Более идиотски могла выглядеть разве что попытка китайца с эскимосом травить друг другу грузинские анекдоты на русском языке.
— Блин горелый, да как же с тобой говорить-то! — не выдержал я.
Мужик переменился в лице, посмотрел косо, как на врага. Рука с арматуриной напряглась сильнее.
— Русские, что ли? — спросил он неприязненно на вполне понятном русском с легким прибалтийским акцентом.
— Русский только я.
Я улыбнулся и сделал шаг навстречу. Арматурина тут же взлетела в полузамахе.
— Стоять! — велел мужик таким голосом, что сразу стало понятно: лучше повиноваться.
— Стою. — Я успокаивающе повел руками.
— Руки выше, — потребовал мужик. — Так вы не от Балодиса?
— Мы издалека, — уклончиво ответил я, покорно вздергивая ладони над головой.
— Откуда? — мужик был настроен решительно.
Я кивнул в ту сторону, откуда мы пришли. Там позади, за домами, золотился воздух. На мужика это произвело странное впечатление. Будто я только что признался во всех смертных грехах и еще чем-то пострашнее.
— Врешь, — уверенно сказал он. — Зачем врешь? Это земля Яниса. Янис к русским относится лучше, чем к тем, кто пришел из проклятого места. Русские работают. Те, кто пришел из проклятого места, умирают.
Я запнулся от подобной новости. Покосился на Звездочку. Та стояла у меня за спиной удивительно серьезная. Обычно она незнакомым вежливо улыбается, но камуфлированный мужик ей явно не нравился. Впрочем, испуганной она не выглядела.
Мужик глядел пристально, переводил взгляд с меня на Звезду и обратно. Поигрывал арматурой.
Сейчас бы хоть какое-то оружие, но все, что было, мы потеряли в прошлой червоточине. Не знаю даже, где она была, но история там хреновенькая вышла. Пришлось убегать. Убежали, блин. Из огня да в полымя.
Пауза затягивалась. Мужик ждал.
— Я пошутил, — пробормотал я. — Мы от Балодиса.
— От Балодиса все бегут, — понимающе кивнул мужик. — Не бойся. У нас хорошие условия. Спать будешь в общем бараке. Работа тяжелая, но два раза в день будешь пайку получать. И связывать никто не станет, только запрут.
— Не боишься, что и от вас сбегу?
— Нет. От нас не бегают.
— А она? — Я кивнул на Звездочку. — Тоже за пайку работать будет?
Мужик растекся в улыбке.
— С ней все будет в порядке. Восточная красавица. В коллекции Яниса такой нет. Она будет работать иначе. И если будет делать это хорошо, нуждаться не будет ни в чем.
Камуфлированный многозначительно подмигнул и махнул арматуриной.
— Отойди в сторону.
Я отступил на шаг, еще и еще.
— Дальше, — сердито потребовал мужик. — И руки не опускай.
Пришлось повиноваться. Убедившись, что я стою достаточно далеко, мужик подошел к Звездочке. Та стояла спокойно. Никаких нервов, никакого испуга. Молодец. Хотя, судя по выражению лица, камуфлированный товарищ ей не нравился категорически.
— Твоя баба? — покосился на меня мужик.
— Своя собственная, — пожал плечами я, ни разу не слукавив. Звезда всегда сама выбирала, кто ей симпатичен, кто нет.
Мужик осмелел, решив, видимо, что раз «баба не моя», то планку у меня не сорвет, и бесцеремонно положил пятерню на грудь Звездочки. Рожа его наполнилась блаженством.
— Янис тебя точно заберет себе, — поделился мужик с моей спутницей. — Точно. Знаешь, он всегда берет лучшее. Я смотрю на его девочек, и мне хочется. Аж зубы сводит, но нельзя.
Пятерня мужика яростно мяла грудь. Камуфлированный явно заводился. Звезда терпела.
— Нельзя, потому что чужое, — снизив голос до громкого шепота, бормотал мужик. — А с тобой можно. Пока можно, потому что ты не его, понимаешь? Завтра будешь его, а сегодня…
Мужик глядел в восточные черные глаза. Слов Звездочка не понимала, но суть происходящего была ясна и без лишних разговоров. Рука мужика отпустила грудь и скользнула в низ живота. И тут Звездочка не выдержала.
Легко отклонившись назад, резко качнулась вперед, ударяя перевозбужденного мужчину лбом в переносицу. Хрустнуло. В том, что у Звезды совсем не женский хорошо поставленный удар я успел убедиться уже много раз, так что случившееся не стало откровением.
Мужик взвыл и схватился двумя руками за расквашенный нос. Звякнула упавшая арматурина.
Звезда смотрела на меня едва ли не извиняющимся взглядом. Камуфлированный сложился пополам и орал что-то невнятное на родном языке. Понять было невозможно, но вряд ли там стоило что-то понимать. Когда тебе нос вправляют в череп — не до цензуры.
Я отпихнул корчащегося от боли мужика, подхватил упавшую арматурину и подтолкнул Звезду.
— Что стоишь? — сказал медленнее, чем хотелось бы. — Уходим.
— Thī̀hin?[8] Назад?
— Нет, блин, к Балодису. Не отставай.
Больше не оглядываясь, я побежал назад. К свету. К чертовой червоточине.
Внутри все сжималось от обиды и злости. Первый раз, первый раз за полтора месяца я попал в свои широты и на тебе: даже на клены эти пожелтевшие полюбоваться не успел. И пусть это была какая-то Латвия, судя по Янисам и Балодисам, но от нее явно ближе до дома, чем от Таиланда.
Звездочка топала за спиной, не отставала. Светящаяся стена была уже рядом. Свет набирал силу, теряя прозрачность, становясь нестерпимым.
В червоточину. Когда начинается такая хренька, путь только один. Обратно в свет. Многие боятся этих стен и следом не сунутся. Здесь, судя по тому, что пришедших оттуда убивают, точно не сунутся.
Свет стал ослепительным настолько, что я закрыл глаза. Еще несколько шагов и свет отступил, поутих, потерял силу. Уже с открытыми глазами я сделал еще десяток шагов.
Стена первозданного света осталась за спиной. Мир вокруг изменился до неузнаваемости. Пейзаж остался тем же, но приобрел закатные багряные тона, будто все вокруг залило кровью. Это не пугало. К червоточинам и их странностям я привык. К людям, сорвавшимся с катушек привыкать труднее.
Где-то рядом что-то тихо насвистывало. Совсем рядом. Я огляделся. Никого, кто мог бы свистеть. Никого и ничего. В шаге от меня остановилась Звездочка. Посмотрела обеспокоено, и я только теперь почувствовал насколько у меня должна быть кирпичная и злая рожа.
— Ты молодец, — улыбнулся я ей. — Все правильно. Все хорошо.
Она тут же растеряла всю свою тревожность, заулыбалась. Как ребенок! Может быть, поэтому я и таскаю ее за собой?
…Со Звездочкой я познакомился, если так можно сказать, еще до спячки. Но обо всем по порядку.
В Таиланд мы прилетели вдвоем с Олежкой. Борян так и не смог к нам присоединиться, сославшись на дела и подписание какого-то там договора. Тай мягко принял нас в свои душные влажные объятия. Олег шарашил себя пяткой в грудь и орал, что знает об этой стране все, но отчего-то забыл упомянуть о сезоне дождей.
В итоге мы либо валялись у бассейна поближе к корпусу отеля, либо пили в номере местное пиво со слонами на этикетке, разлитое почему-то в бутылки по шестьсот шестьдесят миллилитров.
Пивопитие заканчивалось пережором. Не то оттого что бутылки были такими объемными, а воспринимались, как обычные по ноль пять, не то из-за дикой влажности.
Через неделю овощной отдых окончательно надоел, и мы с Олежкой стали искать новые развлечения. Олег нашел их быстрее. Собственно, ему и искать не пришлось. В Таиланде он на самом деле отдыхал не в первый раз. И вообще, по официальной версии, он здесь не отдыхал, а работал.
На свою беду Олежка рано женился. Жена его была не глупа, красива и обладала еще массой достоинств. Характер у жены тоже имелся. Олег был влюблен, неопытен и, сам того не заметив, радостно попал под каблук.
Когда правда о том, что Олег подкаблучник, стала понятна не только окружающим, но и самому Олегу, что-то менять было уже поздно. Он попытался взбунтоваться, но кроме скандалов и угрозы развода ничего не добился, а так как жену все же любил, то, опасаясь ее потерять, смирился со своей подкаблучной долей окончательно.
Как и любой мужчина подобной породы, попавший в подобный житейский омут, Олег тихо мечтал о свободе. Но без жены он добирался только до работы. И тут судьба сделала ему подарок.
Олежик зарабатывал на жизнь тем, что снимал рекламные ролики. Одному из заказчиков вшпилило снимать рекламку в Таиланде. Так подкаблучник впервые оказался по работе на свободе и без жены.
Неожиданная свобода на родине секс-туризма — жуткое дело.
Не сказать, что Олег до того отличался нормальностью — нормальные люди рекламу не снимают, — но после этого крышу у него снесло окончательно. И поездки «в Таиланд по работе» стали происходить минимум раз в полгода. То, что тот самый ролик давно отсняли, Олега не останавливало. Неиссякаемо фонтанируя фантазией, он придумывал новым заказчикам, что можно снять в стране тайцев. А если ничего не придумывалось, просто врал жене, что работа есть, и улетал.