Денис Белый
Летописи Гарии. Нас больше нет
Мы ещё не знаем, что кто-то спешит сквозь тысячелетия, чтобы напомнить, что все мы — Боги…
Предисловие:
Эту историю рассказал один старый знакомый, с которым мы не виделись около пятнадцати лет. Однажды встретились там, где, казалось бы, случайная встреча равна нулю.
Встретились мы в середине июля у Крестовой горы, что в северной части Уральского хребта. Здесь как раз уместно утверждение — Земля круглая, за углом встретимся….
В отличие от нашей компании в пять человек, Семён путешествовал в одиночку и практически налегке, но было видно, что он нисколько не испытывал каких-либо неудобств или же был чем-то обделён в своём одиночном турне.
С той студенческой поры, когда я видел его последний раз, он остался в моей памяти, как рубаха-парень, искавший на свою пятую точку приключений буквально каждый день. Ни одна пьянка не обходилась без его активного участия. Мы ещё тогда, небольшой компанией увлекались походами по разным природным уголкам нашей Родины, а вот Семён как раз не разделял подобных увлечений. Видать люди меняются с годами…
Он был другой. Полностью другой человек, изменившийся почти до неузнаваемости как в плане физическом, так и моральном. Лишь чудом я узнал в нём заводилу и дебошира из юности. Впервые встретившись с ним взглядом, казалось, что на меня смотрели глаза старика. Его пронзительный взгляд пугал и одновременно притягивал какой-то тайной, скрытой в своей глубине.
Вечером, разбив лагерь, я еле уговорил Семёна присоединиться к нам. Он почти не разговаривал, и по выражению его лица было видно, что постоянно о чём-то напряжённо думал.
Темнота постепенно накрывала тайгу плотным одеялом. Семён сидел неподалёку от нашего лагеря и как заворожённый смотрел на багряное зарево, раскинувшееся у горизонта. Я и сам любил понаблюдать за тоскливым закатом, но часто старался этого не делать. Эта живая картина природы, почти всегда во мне вызывала неопределённую сильную тоску, которую сложно было объяснить логически.
Взгляд Семёна иногда источал лёгкие тени безумства, а иногда порывы некоего просветления. Как каменное изваяние он просидел без движения на одном месте, пока солнце вовсе не скрылось за горизонтом. Друг из юности выглядел странно, и подмывало задать массу вопросов, но из вежливости я держался.
После скромного ужина из консервов и наскоро сваренной каши, перед сном мы как всегда травили байки. Без этого ритуала не обходился ни один вечер, это было что-то сродни сказки на ночь малышам. Семён сидел особняком, словно стеснялся и продолжал о чем-то думать.
Когда потихоньку все разбрелись по палаткам, мы остались вдвоём. Я очень хотел расшевелить старого товарища и надеялся, что он всё-таки расскажет о себе что-нибудь, кроме неоднозначных ответов: ДА-НЕТ.
— Красиво здесь, согласись? — спросил я, шевеля угли палкой в костре.
— Да, — снова равнодушно ответил он.
Я тогда вдруг понял, что ему все мои вопросы, в том числе и я, до одного места. Он где-то жил, очень далеко в своём мире, а здесь присутствовал лишь физически. Я чувствовал, что эта встреча его тяготила, тяготили мы, но из уважения он пренебрёг своим спокойствием, решив уделить нам своего драгоценного времени.
— Ты чего такой хмурый, посмотри какая красота вокруг! Темень правда, но красота ведь! Природа царица и мы её цари! — засмеялся я, похлопав товарища по плечу.
— Цари…. Хм… — презрительно усмехнулся он. — Ну и как царство? Корона не давит?!
Семён смотрел на меня каким-то обречённым взглядом, с некой обидой. Я чувствовал, как он сжигал меня своим осуждением. Признаться честно, не ожидал такого поворота событий и не мог понять — что ответить в данной ситуации и как поступить.
И тут его как прорвало. Спать в ту ночь я так и не лёг, а история, которую он поведал, до сих пор не даёт мне покоя, долгими зимними, часто бессонными ночами.
Глава 1
Мобильный телефон уже достаточно долго бесшумно скользил по тумбочке от исходящей вибрации. Семён сидел на кровати и уставшим взглядом следил за его движениями. Наконец чёрная коробочка затихла, высветив на своём экране надпись «12 пропущенных вызовов». Семён догадывался, кто звонил, хотя все двенадцать вызовов и были скрыты. Он схватил телефон, снял заднюю крышку, вытащил аккумулятор и сим-карту. Повертев в руках, со злостью швырнул его об пол. Открыв ящик тумбочки, достал ножницы и разрезал сим-карту пополам.
— Давно нужно было так сделать, — пробурчал Семён себе под нос, прошёл в коридор и, достав из кармана куртки другой телефон, вернулся в комнату.
Порывшись в списке контактов, он нашёл нужный номер и нажал кнопку вызова.
— Мам, привет! — уставшим голосом произнёс Семён и умолк под градом вопросов и причитаний.
— Я приеду скоро, — сообщил он матери, спустя пару минут, когда уже устал слушать её, затем быстро попрощался и, не давая завести очередную пластинку, сбросил вызов.
Опрокинувшись на кровать и, закрыв лицо руками, несколько раз тяжело вздохнул. Нервная работа за прошедшие годы морально утомила его. Последние полгода Семён не работал и чётко решил, что на прежнюю работу больше не вернётся, несмотря на хорошую прибыль. Накопленных средств должно было хватить на вполне безбедные лет десять жизни, ну если не особо шиковать. Семён давно планировал переехать из столицы в деревню к матери под Тверь, но всё никак не решался, откладывал на потом. Он давно стал за собой замечать, что с каждым годом, чем старше становился, тем сильнее начинал хандрить. Своё вчерашнее тридцатитрёхлетие Семён отпраздновал в полном одиночестве, сидя в кресле на просторной лоджии, отрешённо глядя сквозь стекло в пасмурное небо. Так он просидел до позднего вечера, иногда погружаясь в слабую дрёму. Просыпаясь, делал небольшой глоток вина из стоявшего на полу бокала и снова закрывал глаза.
Настойчивые звонки с работы последнюю неделю всё больше укрепляли его решительность возвращаться в родные края. Ступив пятнадцать лет назад на перрон Ленинградского вокзала с целью поступить в юридический институт, Семён надеялся, что станет хозяином жизни и покорит упрямую столицу. Уж ему она откроет все свои двери. Эйфория прошла быстро, а действительность ткнула жестоко носом в реальность, заставив выбросить из головы максималистский бред и начать хоть как-то выживать.
Из института Семёна попёрли на третий год обучения. Молодой человек оказался слишком деятельным и организовал среди студентов некую финансовую пирамиду, обещая каждому, кто вложится в его перспективное дело, немыслимые прибыли. Уголовного дела избежать удалось с трудом, благодаря троюродному брату матери, имевшему кое какие связи среди правоохранителей.
После отчисления, проскитавшись несколько месяцев в поисках лёгкой жизни в столице, он, наконец, набрался смелости и вернулся в родное село, где оперативно был пойман местным участковым и препровождён в районный военкомат. Мать тогда облегчённо вздохнула, в надежде, что может хоть армия выбьет дурь из головы сына.
Отдавать долг Родине, Семёну пришлось в спорт роте разведки. Сыграло в этом большую роль спортивное прошлое парня. Ещё в юности он активно увлекался боксом, и даже завоевывал несколько раз призовые места на соревнованиях. Позднее тренировки были постепенно заброшены. Семён вдруг осознал для себя, что это скучно и яркости в жизни не прибавит. Чего-то не хватало. Чего именно, он пока не понимал, но был уверен, что если не испугаться нарушить устоявшуюся обыденность, можно найти то, чего так сильно требовала душа.
Из армии Семён вернулся совершенно другим человеком, как и хотела мать. Вот только судьба распорядилась немного иначе и исполнила её желание на своё усмотрение, вернув сына замкнутого, необщительного, жёсткого.
Первые два месяца после демобилизации, Семён находился в какой-то прострации. Он часто раздражался по пустякам, неохотно шёл на разговоры с матерью, постоянно избегая её надоедливых расспросов.
Постепенно он стал задумываться о том, как жить дальше. В одно августовское пасмурное утро, Семён собрал небольшую сумку с вещами и уехал в Москву. Ступив вновь на перрон Ленинградского вокзала, в этот раз он уже не питал никаких надежд, безропотно отдав себя в неприятные объятия реальности.
Работать поначалу приходилось по четырнадцать часов в сутки на стройке разнорабочим, чтобы хоть как-то влачить нищенское столичное существование и вовремя оплачивать койко-место в снимаемой на четверых однокомнатной квартире. Но длилось это недолго. В поисках более лёгких денег, Семён однажды познакомился с людьми, которые и предложили ему сменить робу строителя на совершенно иную спецовку…
Дела пошли, как это говорится — в гору! Достаток постоянно рос, иногда делая довольно внушительные скачки вверх. Новая жизнь с радостью распахнула свои двери, впустив новую «жертву», маня яркими красками и незабываемыми ощущениями, окунув в тёплую пьянящую иную реальность, недоступную простым смертным.