Лайон Спрэг Де Камп, Лин Картер
Поединок в гробнице
(Конан. Классическая сага — 3)
I КРАСНЫЕ ГЛАЗА
Вот уже два дня волки преследовали его по лесу, и теперь они вновь подошли совсем близко. Юноша бросил взгляд через плече. Он увидел меж черных стволов неясные, смутные серые тени с глазами, как пылающие угли в наступающих сумерках. На сей раз — и он знал это — ему больше не удастся прогнать их прочь.
Он не мог видеть далеко, поскольку вокруг него стояли, точно молчаливые солдаты зачарованной армии, черные ели — настоящее войско. Снег еще задержался грязно-белыми пятнами на северных склонах гор, но журчание тысячи ручейков тающего снега и льда обещали уже близкую весну. Даже в разгар лета эти земли были темны, безмолвны, мрачны, а теперь, когда слабый свет едва рассеивал сумерки облачного дня, казались еще безотраднее.
Юноша побежал дальше, по склону, густо поросшему лесом. Он бежал так, как уже бежал два дня, после того, как с боем проложил себе дорогу к свободе из невольничьих загонов гиперборейцев. Хотя по рождению он был чистокровным киммерийцем, он тем не менее примкнул к одной из тех асирских орд, что делали небезопасными границы Гипербореи. Мрачные белокурые воины, под стать своей суровой стране, прогнали и уничтожили большую часть северян. Конан был взят в плен и впервые в своей жизни испытал на себе горечь цепей и ударов плети — обычный жребий раба.
Однако недолго терпел он неволю. Ночью, пока остальные спали, он так долго тер одно звено своей цепи о камень, пока оно не истончилось настолько, что при удобном случае его можно было сломать. И тогда, во время сильной бури, он освободился. Порванную цепь длиной в четыре фута он превратил в оружие и убил этим обрывком своего надсмотрщика, а так же солдата, который пытался преградить ему дорогу. После этого он нырнул в заросли орешника. Дождь, скрывший его от глаз преследователей, сбил со следа и охотничьих собак, и они не смогли отыскать беглеца.
Хотя теперь Конан был свободен, между ними его родной Киммерией простиралась огромная земля, чужие, враждебные королевства. Так что бежал он на юг, в дикую горную страну, отделявшую южные болота Гипербореи от плодородных бритунских равнин и туранских степей. Где-то на юге, слыхал он, находится сказочное королевство Замора, где живут темноволосые женщины и высятся таинственные башни — обители пауков. Там знаменитые города: столица Шадизар, именуемый Проклятым; город воров Аренджун и Йезуд, город Паучьего Бога.
Едва год минул с той поры, как Конан в первый раз попробовал на вкус прелести цивилизации — когда он с ордой своих кровожадных киммерийских собратьев по клану штурмовал стены Венариума и внес свою лету в разграбление этого аквилонского форпоста. Эта проба пробудила его аппетит, наполнила рот слюной. У Конана не было ясного представления о том, что он намерен предпринять, только смутные мечты о дерзких приключениях в роскошных странах Юга, видения сверкающего золота, искрящихся самоцветов, яств и пития в избытке и страстные объятия прекрасных женщин благородных кровей — дар за его геройскую отвагу. На Юге, думал он, его могучий рост и сила с легкостью помогут ему задавить этих слабаков-горожан и добиться славы и богатства. И потому Конан стремился на юг в поисках своего счастья, имея при себе лишь драную куртку раба и обрывок цепи в руке.
И вот однажды его учуяли волки. В обычной ситуации сильному мужчине можно не слишком страшиться этих животных, но зима, которая близилась уже к концу, была слишком суровой. Волки изголодались, и пустое брюхо заставило их позабыть обычную осторожность.
Когда звери впервые преградили ему путь, Конан с такой дикой яростью раскрутил свою цепь, что один серый волчара с перебитым позвоночником, взвыв, заскребся в снегу, а второй остался лежать с размозженным черепом. Их кровь окрасила тающий снег. Изголодавшаяся стая отступила от юноши с дикими глазами и страшной цепью и вместо него принялась рвать зубами своих убитых собратьев, а юноша побежал дальше на юг. Но прошло немного времени, и они вновь принялись преследовать его.
Днем раньше, на закате солнца, они выскочили перед Конаном на замерзшей реке у бритунской границы. На скользком льду он бился с ними, и его окровавленная цепь взлетала как молотильный цеп, пока самый яростный волчара не ухватил за железные звенья, не вцепился в них и не вырвал их из замерзших человеческих рук. И тогда под тяжестью стаи и бешенством драки треснул подтаявший лед. Задыхаясь и хрипя, Конан провалился в ледяную воду. Несколько волков оказались в воде вместе с ним — беглым взглядом он заметил наполовину затянутого под лед волка, отчаянно шарившего передними лапами по краю льда в попытке выбиться — но скольким волкам удалось спастись из воды и сколько их было затянуто течением под ледяной панцирь, этого он никогда не узнал.
Стуча зубами, Конан вылез на лед на противоположном берегу, оставив позади завывающую стаю. Всю ночь и целый день, до теперешней минуты, он бежал в южном направлении по лесистым холмам, полуголый, промерзший. И вот звери вновь настигали его.
Холодный горный воздух разрывал натруженные легкие, и каждый вдох горел в них, точно глоток адского пламени. Онемевшие, налитые свинцом ноги передвигались словно бы без всякого его участия. С каждым шагом сандалии опускались в раскисшую почву и с чавканьем высвобождались.
Конан знал, что с пустыми руками не имеет ни единого шанса уцелеть в борьбе с дюжиной жаждущих крови голодных волков. Несмотря на это, он продолжал бежать. Его мрачная киммерийская натура не позволяла ему сдаваться даже перед лицом верной гибели.
Вновь пошел снег — большие серые хлопья опускались на теплую землю, и звук их падения был слышен, и темная сырая земля и высокие черные ели покрылись мириадами белых пятен. Тут и там сугробы виднелись на ковре опавшей прошлогодней хвои. Местность постепенно становилась скалистой и гористой. И в этом, подумал Конан, быть может, состоит его шанс остаться в живых. Можно прислониться спиной к скале и душить волков по одиночке. Довольно-таки скудный шанс — слишком хорошо знал он теперь стальные капканы зубов, ловкость этих истощенных тварей, которые навалятся на него весом в сотню фунтов — однако все же лучше такой шанс, чем вообще никакого.
Лес редел по мере того, как склон становился круче. Конан бежал вверх по мощной скале, которая выступала точно вход в крепость, поглощенную горой. Вот уже волки выскочили из густого леса и теперь жарко дышали Конану в спину. И выли, точно багровые демоны преисподней, когда те уносят проклятую душу.