Сегодня мы еще не виделись, а «шлем погружения» дает владельцу возможность следить и за окружающим пространством, поэтому при моем появлении вся троица вскинула руки в приветствии.
Я махнул рукой в ответ и в ожидании остановился за их спинами.
Они сняли шлемы и развернулись ко мне лицами.
– Салют, командир! – поздоровался Женька. – Чем порадуете?
– Судя по выражению лица, – заметил Влад, – особо нечем. Привет, Мартин. Что невесел? Плюнь. Мы снова молоды, а что еще нужно для счастья?
– Много чего, – буркнул я. – Доброе утро. Например, хотелось бы знать, когда мои приказы перестанут обсуждать, а будут просто выполнять.
– А оно тебе надо? – приподнял брови Влад. – Хочешь иметь бездумных исполнителей – запусти андроидов. И пусть они тебе исполняют все, что хочешь. Беспрекословно.
– Не стыдно? – ласково осведомился я. – Ты, Влад, уже старый пергюнт и должен понимать, что такое дисциплина. И подавать пример молодежи. А то они черт знает что о нас подумают.
– А вот хрен тебе – старый! – обрадовался Борисов. – Уже четыре дня, как молодой.
Он вскочил с кресла, сделал стойку на руках, прошелся туда-сюда и одним ловким движением снова встал на ноги:
– А?!
– Чистый цирк, – согласился я. – Еще бы немного ума – и совсем хорошо.
– Ума – палата, – сообщил Борисов. – Никуда не делся, зараза. Наоборот. Как-то даже обострился. Не замечал?
– Да вы не волнуйтесь, командир, – сказал Женька. – Как скажете, так и будет. Без вариантов. Правда, Никита?
– А то, – веско подтвердил Никита. – Просто хочется, чтобы все было… правильно. По уму и совести.
– Так не бывает, – вздохнул я. – Чаще всего или одно, или другое. Но мы постараемся, верно?
– Куда мы денемся, – подтвердил Влад. – Поменьше рефлексии, Мартин. Это на тебя непривычная ответственность давит. И вообще, если помнишь, у командира не должно быть комплексов, иначе подчиненные могут огрести на свои задницы серьезные проблемы. Расслабься. Господь всегда дает человеку крест по силам. Справимся.
– Ну, разумеется, – кивнул я. – Ты еще скажи, что все будет хорошо.
– Что значит – будет? Лично мне уже хорошо. Я даже не прошу взять меня с собой на Землю.
– Правильно. И дальше не проси. Это вопрос решенный. Потом сходишь, когда хоть что-то прояснится.
– Да это я так, к слову. Ты-то готов?
– Готов.
– А…
– Беру Марту. Уговорили.
– Верное решение! – обрадовался Влад. – Вы отличная пара.
– А в хрюндель? – ласково поинтересовался я.
– Молчу, молчу, – Влад поднял руки и рухнул обратно в кресло. – Позволит ли командир вернуться к нашим крайне полезным занятиям, кои были прерваны по самой что ни на есть срочной необходимости?
– Позволяю, – разрешил я, направляясь к синтезатору. – Развлекайтесь, детишки. Пока можно. Чует мое сердце, что скоро вся эта халява закончится и придется вкалывать по-настоящему. И я буду невероятно счастлив, если обойдется без крови.
Но все трое уже надели шлемы и вряд ли слышали мои последние слова.
Глава 2
Мне нравится разбирать и чистить пистолет. По многим причинам. Главная из них та, что во время данного процесса из головы волшебным образом исчезают суетные и второстепенные мысли и, если не торопиться и подойти к делу основательно, с расстановкой, приходят мысли солидные и важные. Не обязательно, но как правило. При этом появляются они как будто сами, без видимых усилий с твоей стороны. Ты сидишь за столом, на котором разложен кусок чистой материи, а попросту говоря, тряпка, и твои руки без какого бы то ни было участия мозга делают привычную работу.
На этот раз я решил провести полную разборку, чистку, смазку и сборку «беретты» (ну, не совсем полную – те же накладные «щечки» на рукоятке и прицел можно не снимать, равно как и не совершать несколько других похожих операций), хотя бы потому, что давно этого не делал, а пострелять машинке пришлось много. Особенно в последние две недели. Да и какие солидные мысли могут посетить во время неполной разборки и чистки, на которую при всем старании уходит около пятнадцати минут? Нет, мне нужны были час или больше – как раз то время, чтобы привести в полный порядок и голову, и пистолет.
«Беретта» – это вам не «макар». Штучка тонкая и сложная – больше 60 деталей при полной разборке. Но зато в работе безотказна и точна, не говоря уж об эргономичности. А больше ничего и не требуется.
Итак, начнем.
Я нажал на защелку, вытащил магазин, отвел затвор, проверяя, не спрятался ли случайный патрон в патроннике, затем снял затвор с рамки, и далее уже мои руки обрели полную самостоятельность, освобождая мозг для иных, более важных задач.
Отчего-то первыми явились не мысли, а воспоминания. Свеженькие, всего-то двух недель от роду. Ну, или чуть больше. Заброска на Альтерру и знакомство с Мартой. Разгром Конторы и бегство со стрельбой. Встреча с друзьями, а затем и врагами – пятиглазыми киркхуркхами-урукхаями. Локоток и Оскар. Последний бой с киркхуркхами на реке… Картинки сменяли друг друга, иногда нарушая временную очередность. А некоторые и вовсе старались быть увиденными не по одному разу. Например, те, что непосредственно относились к нашей с Мартой первой ночи. Вот уж действительно: «Рядовой Петров, о чем вы думаете, глядя на груду кирпичей?» – «О бабах, товарищ лейтенант!» – «Почему?!» – «А я всегда о них думаю». Хорошо все-таки, что я согласился взять Марту с собой.
Да, все верно. Как раз две недели назад, стоя на берегу тогда еще неведомого озера на неведомой планете и глядя, как прямо из вод вырастает до самого неба ослепительная в своем величии Пирамида, я впервые отчетливо понял, что с прошлой жизнью можно распрощаться. Окончательно и бесповоротно. И каждый последующий день, вплоть до сегодняшнего, лишь убеждал меня в том, что я не ошибся.
Потому что, если ты нашел клад, стоимость которого превышает все реальные пределы, то уже никогда не станешь прежним. Хоть испуганно закопай его обратно и сделай вид, что ничего не случилось.
Но мы-то как раз и не испугались. Наоборот. Приняли в дальнейшей судьбе клада самое горячее участие. С учетом же того, что Пирамида и все, что с ней связано, может быть сравнима с самым бесценным на Земле кладом, как Солнце с песчинкой, то и вовсе становится ясно – влезли мы с головой в такое дело, откуда назад дороги нет. Только вперед. Из этого и нужно исходить. А всякие там сомнения и переживания по поводу того, что можно было бы поступить иначе, запереть в самой дальней и темной каморке сознания, и ключ выбросить… Не до них сейчас.
Да, Пирамида… Оскар ни на йоту не лукавил, утверждая, что другого такого искусственно созданного объекта не существует во Вселенной. Сказать, что это уникальное сооружение – ничего не сказать. Одно то, что она построена миллион с лишним лет назад, а выглядит и продолжает функционировать как новенькая, не умещается в сознании. Нет, я все понимаю: неземные технологии загадочных Хозяев; самовосстановление на атомарном уровне, рассчитанное практически на вечность; искусственный интеллект в лице Оскара и его помощников (Локоток и – частично – Центральный Мозг), неиссякаемый источник энергии (что-то там связанное с вакуумом, я так и не понял до конца), гениальная простота конструкции (что может быть устойчивее пирамиды?). И все-таки. Миллион лет – это для меня слишком много. Во всяком случае, пока. Не привык я еще. Да и как тут привыкнешь, если с самого нашего появления здесь Пирамида демонстрирует все новые и новые чудеса. Которым воистину несть числа. Ну, то, что оставшиеся в живых киркхуркхи-урукхаи были легко и в мгновение ока отправлены со «своего» уровня на родину, нас не слишком поразило. В конце концов, мы пользовались Камнями Внезеркалья и привыкли к мгновенным перемещениям из одной реальности в другую.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});