Раздался почему-то почти детский крик…
Всё чёрно. Сиреневые звёзды кружатся, кружатся, кружатся…
– … – четырнадцатое слово.
Произнесено про себя.
Лев – повторяет вслух.
За ним – за ней – все остальные преклонённые Звери. До дрожи замершие в ожидании неизмеримого наслаждения.
Харламов так и не понял, наверное, что произошло. Стрела вонзилась сбоку под правое приподнятое плечо, пробила средостение и широким наконечником остановилась внутри сердца. Дыхание пропало вмиг, и тут же пеленой заволокло всё кругом. Чёрное небо с вихрем звёзд открылось ему…
Рука уже сама, без команды сознания, нажала на спуск, но пуля ушла в камни. Он слышал, как кричит Валя.
Почему она кричит?..
Лев первым рухнул на бок, и остальные Звери падали, если стояли, или просто становились мягкими и бесформенными, если лежали – но Отрада этого уже не чувствовала. Она всплывала из глубины к мерцающей солнечными бликами поверхности, страх гнал её, а свет манил с неистовой силой… и тут кто-то страшный повис на её плечах и потянул вниз, вниз, вниз, в тёмную зловонную пучину, и уже не было сил сдерживать дыхание, и она глотнула эту тьму…
Скорее, кричал Бог, скорее, истекали последние секунды, он держал в руках маленькое и всё тускнеющее волшебное зеркало, этот странный полупрозрачный камень с косой трещиной, оправленный в тяжёлое серебро… оно умирало вместе с волшебством мира, вместе с волшебниками мира, к зеркалу подбегали и бросались в него, и, пусть маленькое – оно принимало и пропускало сквозь себя людей, прыгай, прыгай, Венедим буквально как котёнка забросил туда Живану, а потом кто-то толкнул его самого в спину, он оглянулся – Алексей с бесчувственным телом кесаревны на руках и жуткий маленький сфинкс-полусобака у его колена… Алексей и Аски успели последними – в последний миг. За ними торопливо шагнул Бог, и тут померкло всё…
Зеркало остро и звонко разлетелось за ними. То самое, висевшее в зале… Домнин тогда дважды велел разбить его, а Алексей – забыл, забыл…
Эпилог
Зима на острове Еликониды скучна и сурова. Но дом был вместителен, запасов в кладовых, как это ни удивительно, оказалось немало, хотя разнообразия никакого: топлёное масло, мука, лесные орехи и сухая рыба. Вряд ли Домнин рассчитывал всерьёз принимать гостей, да вот запасся – и пригодилось, чтобы кормить четырнадцать человек не досыта, но в меру… Живана, а с нею и другие уцелевшие славы, хоть и не сохранившие луки в минувшей катавасии, но нашедшие здесь, в этом бездонном доме, другие, похуже, но сносные – охотились на морских гусей. Гуси были жёстки, пованивали рыбой, но если хорошо и долго варить – то есть их было можно вполне.
Рыба почти не шла на крючок, но – мелкая – охотно набивалась в вентеря.
В день зимнего солнцеворота кесаревна Отрада стала законной женой Алексея Пактовия. Государь-монах Светозар сам обвенчал их.
Венедим принял известие о том, что событие это неизбежно, стоически – а может быть, и с лёгкостью. Он кивнул и продолжал тесать киль заложенной лодьи.
Левая рука у него так и осталась бесполезной. Живана наслушалась всяких разговоров и вдруг решила, что это из-за неё, и всё время старалась как-то помочь или хотя бы извиниться. С какого-то момента Венедим поймал себя на том, что скучает, если Живана, скажем, на охоте…
Иногда из бесконечных низких туч падал серый снег, но всё реже.
Бог проводил много времени с Валей и Аски. Может быть, он просто утешал их. Может быть, и сам верил, что потеряно ещё не всё. Но однажды Валя ушла в лес и не вернулась. Её искали три дня и нашли – повесившуюся. Это было так больно, что все натужно старались осмеять самою смерть. Постепенно, однако, боль притупилась…
Весна запаздывала. Ещё в марте ночи были морозны. Серые волны били в берег, создавая там, куда долетали брызги, узорные ледяные стены.
Долгими вечерами разговаривали о главном. Государь-монах Светозар иногда читал вслух мудрые книги, а иногда говорил от себя.
Ничто не кончилось, говорил он, потому что ничто никогда не кончается. Река, пропадая в пустыне, всего лишь возвращается к истокам. Человек, потеряв надежду, обретает мужество. И только тогда обретает настоящую надежду.
Не надо думать, говорил он ещё, что всё чародейство ушло из мира и всё волшебство: запасены они в тысячах предметов, и долго ещё предметы эти будут отдавать его в людей, пока не истратят запасённое и не остынут, не погаснут, не умрут странной смертью предметов. Да и бродит где-то Мардонотавр, последний из Зверей – а может быть, и не последний…
Ни один человек ни разу даже не заговаривал о том, что делается сейчас на том берегу. По молчаливому согласию – это была запретная тема.
Алексей однажды попытался поджечь гвоздь. Гвоздь не загорелся. И он пожалел о забытой в машине винтовке.
Интересно, а если бы он тогда послушался Домнина – и разбил зеркало? Пошло бы всё иначе?.. И – как именно?
Он пытался думать об этом и с испугом отшатывался. Бог выслушал его однажды и с невнятной улыбкой потрепал по плечу.
…как я тебя люблю, шептала Отрада, упёршись ему острыми кулачками в грудь и отчаянно зажмурив глаза, я не вынесу этой любви, моё сердце разрывается от отчаяния, потому что я не в силах охватить её целиком…
Бог уверял, что он тут ни при чем – но в один день: закончили лодью – и показалось солнце.
Далёкий берег Мелиоры еле угадывался вдали тёмной полоской.
КОНЕЦ
Основные действующие лица
Отрада – дочь Радимира Триандофила, кесаря Мелиоры.
Светозар Триандофил, старший брат кесаря, государь-монах
Алексей Пактовий – акрит, кесарский слав-отважник (говоря современным языком, офицер спецназа)
Домнин Истукарий – чародей, учитель Алексея
Астерий Полибий – чародей, вознамерившийся изменить Божий мир
Сарвил – малый чародей; после смерти не был отпущен Астерием в мир мёртвых и некоторое время оставался его наперсником
Войдан – сын и наследник кесаря
Блажена – его жена
Мечислав Урбасиан – этериарх (начальник) стражи кесаря
Рогдай Анемподист – кесарский стратиг, командующий объединенными войсками Мелиоры в битве при Кипени
Юно Януар – кесарский потаинник, то есть начальник тайной службы
Аэлла Саверия – ведима-целительница
Терентий Вендимиан – генарх (старейшина) южного семейства
Вандо Паригорий – генарх северного семейства
Якун Виссарион – чародей, ученик Домнина Истукария и его преемник
Конрад Астион – правая рука Юно Януара
Ларисса – мёртвая невеста Алексея
Артемон Протасий – тысячник северян, нанёсший первое существенное поражение интервентам
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});